Фанфик по Strongest Disciple Kenichi

Кеничи, глянув в ту же сторону, осознал возможные последствия, а потому в два захода подъел свидетелей репрессий и направился в комнату за сумкой.

Через некоторое время, когда мастер и его ученик вышли за ворота Редзанпаку между ними завязалась беседа ни о чем, во время которой каждый из собеседников пытался плавно подвести другого к интересующей его теме.

– Колись, Кен-тян, - первым перешел к конкретике Кенсей, здраво рассудив, что дорога к школе отнюдь не бесконечная.
– Я же вижу, что ты хочешь о чем-то спросить.

– Тут такое дело...
– начав с паузы, он быстро озвучил свою жалобу о нехватке свободного времени на общение с одноклассниками, напирая в основном на женскую часть означенного коллектива, поскольку знал, что подобная постановка вопроса обязательно найдет отклик в душе этого немолодого извр... простите, конечно, ценителя женской красоты.

– Я понял тебя, Кен-тян, - мастер в задумчивости подергал себя за кончик правого уса.
– ты опасаешься, что "весна юности" может пройти стороной мимо тебя... Что ж, справедливое опасение. Однако насколько я знаю, у тебя нет подружки, с кем же ты собрался "общаться"?

– Так ведь... у меня даже времени не хватает найти ее!
– тут же нашелся парень.

– Ну-ну, Кен-тян, не нужно прибедняться, - укоризненно покачал головой китаец.
– Ты половину дня проводишь в школе, да и несколько часов на выходных у тебя все же есть.

– Это вы про десятиминутные перемены, за которые можно сходить в туалет да дойти до следующего класса, и про два часа в субботу и воскресенье, которые тратятся на сон, домашку или поход домой?
– Сирахама был настроен скептически и не скрывал этого.
– Да и наличие этого костюмчика, знаете ли, не сильно располагает к движению пусть и в поисках подружек!
– намекнул он на жутко неудобный тренировочный костюм производства Коэтсуджи, скрытый под школьной формой.

– Не преувеличивай, - не сдавался Кенсей, - возможности все же есть, а вот результата нет. И пока его нет, все твои претензии попахивают, как бы сказать... юношеским максимализмом, если хочешь - бунтарством. Безусловно, это тоже часть юношества, но совсем не обязательная, по крайней мере, к Коэтсуджи с такими аргументами лучше не подходить. А вот если бы у тебя была девушка или друзья... задумался мастер, но тут же исправился, - хотя, конечно, лучше девушка, то тогда может, что и вышло бы путное.

– Вы хотите сказать, - Кеничи не поверил своим ушам и поэтому решил переспросить, - что если бы у меня была подруга...
– но заметив взгляд, он поправился, - то есть девушка, то меня бы освободили от тренировок?!

Мастер, шагающий рядом, издал невнятный горловой звук и прокомментировал данное заявление:

– Кхе-кхе. С освобождением ты погорячился, Кен-тян, но думаю, пару-тройку часов в день я тебе выцыганю.

Теперь уже в воображении Кеничи над этим извр... великим человеком формировался сияющий нимб, сотканный из света.

"Три часа, и без всяких отступных!" - размечтался Сирахма.
– "Осталось уладить маленькую проблему. А если..."

– А если...
– начал, было, он озвучивать свои мысли, как его прервали.

– А если тебе в голову взбрела "удачная" мысль попросить посодействовать в данном вопросе Мию-тян - гони ее в шею, - походя прочитал его мастер, - ибо шансов выжить после разговора с ее дедушкой у тебя гораздо меньше, чем если бы ты подошел с подобным предложением к Сигурэ. А учитывая, что в последнем случае шансы стремятся к нулю, то сам понимаешь...

– он развел руками, мол, я все понимаю, но это попахивает откровенным самоубийством в особо извращенной форме.

– А других вариантов, как выбраться из круговерти тренировок, нет?
– поинтересовался ученик, когда после нескольких секунд обдумывания перспектив предыдущего способа пришел к неутешительным для себя выводам.

– Ну, почему, нет? Есть. Акисамэ, например, наверняка предложил бы выделить время за счет увеличения нагрузок. Между прочим, в моем случае без дополнительных нагрузок тоже бы не обошлось, но в куда меньшем объеме - мне же нужно было бы чем-то торговаться с Акисамэ.

Некоторое время они шли молча, каждый думая о своем.

– Да уж... а кстати, о чем вы хотели со мной поговорить?
– вспомнилось Сирахаме уже практически на подходе к школе.

– Тут такое дело...
– Кенсей, собираясь с духом, неосознанно повторил начало речи вслед за своим учеником.
– Кажется, из-за меня у тебя возникла большая проблема...

– О чем вы?
– не мог не насторожится Кеничи после появления многозначительной паузы в разговоре.

– Фобия большой женской груди, - с невероятно печальным лицом мастер поделился со своим учеником.

– ...
– не нашелся что ответить на такое заявление Сирахама.

– Она появилась после того неудачного посещения пляжа, а занятия с Косакой все усугубили. Я слишком поздно заметил, прости меня Кен-тян!
– Китаец хлюпнул носом и от переизбытка эмоций полез обниматься, то ли в попытке утешить "безутешного Кен-тяна", то ли в попытке утешиться самому, считая, что находится в шаге от потери преемника.

"Безутешный" Кеничи потуг мастера не оценил, а потому отпрянул в сторону, выставив перед собой руки.

– Стоп-стоп, мастер! С чего вы это взяли?!

Из последующих путанных объяснений Сирахама уловил только то, что он стал гораздо меньше глазеть на упомянутую часть тела и иногда вздрагивал, когда все же устремлял на нее взгляд. Остальные доводы понять он был не в силах, видимо от недостатка извращенности.

– Вы преувеличиваете, мастер, - на этот раз Кеничи сплагиатил реплику Кенсея.
– Конечно, моей "психике был нанесен урон", как вы говорите, но не настолько, чтобы я стал женоненавистником. Это я вам со всей ответственностью заявляю!
– и в доказательство кинул взгляд на нижние полушария идущей поодаль девушки, обтянутые джинсами: разумеется, не грудь, но и не абы что.

– Эх, Кен-тян... Я бы и рад ошибиться. Вот, смотри, - он вытянул из-за пазухи камеру и, малость поколдовав с ней, протянул школьнику.

На предъявленном фото была изображена неизвестная Кеничи девушка, внушительность груди которой легко доказывалась стилем "ню" верхней половины тела.

– Ну, и что?
– тот критическим взглядом оглядел предъявленный образец, прислушиваясь к внутреннему "Я".
– Не чувствую никаких боязни, отвращения или негатива.

– Но восхищения, вожделения или возбуждения ты тоже не почувствовал...
– заметил все еще грустный Ма Кенсей.