Фанни и Александр

Быстро отбарабанив молитву, дети юркают в постель. Благоухающая Эмили и пахнущая свежевыпеченным хлебом тетя Альма обнимают и целуют всех по очереди. Поцелуи и объятия на ночь являются долгим и обстоятельным ритуалом, в котором смешиваются традиция и импровизация. Наконец обе матери, держась за руки, смеясь и болтая, удаляются. Из квартиры бабушки доносятся музыка и пение, но довольно слабо, это поет Лидия, а аккомпанирует ей на рояле папа Оскар.

Внезапно в детской становится очень тихо, от уличных фонарей по потолку бегут узкие полоски света, мерцает ночник за ширмочкой, фигуры кажутся почти живыми, они точно двигаются и перешептываются. Енни засунула в рот средний и указательный пальцы, Фанни, прижав к щеке своё старенькое, изношенное детское одеяльце, смотрит, прищурившись, на ширмочку, Александр лежит на животе, подперев руками подбородок, рядом с ним коричневый потрепанный мишка по имени Балу; Май как-то сшила ему костюм, только благодаря которому, кажется, и не рассыпается его длинное, отощавшее игрушечное тельце, хотя голова держится на одной ниточке и одно ухо оторвано. Аманда, свернувшись калачиком, сидит на матрасе, накинув на плечи одеяло, и неторопливо листает большую книгу, подаренную ей на Рождество. На каждой странице красивая цветная картинка с изображением известной балерины или танцовщика, текст написан по-русски. При слабом свете ночника они кажутся невыразимо прекрасными и пробуждают у Аманды чувство страстной любви и грусти. По улице пробегает легкий ветерок, чуть подвывает голландская печь, где за круглой дырой заслонки ещё тлеют раскаленные угли, словно красные глаза мерцают в темном углу. Шумят деревья в Городском парке. Потом все стихает. В бабушкиной квартире запели хором. Песня красивая, но немного печальная:

Freut euch des Lebens,

weil noch das Lampchen gluht

pflucket die Rose eh' sie verbluht...

(Ты жизнью наслаждайся,

пока в лампадке ярок огонёк,

ты розан рви,

пока он не поблёк.

Перевод с нем. А. Ларина)

Вдруг неплотно закрытая дверь, ведущая в спальню родителей, распахивается настежь, зажигается электрический свет, и в детскую врывается Май. Рыжие волосы уложены в тугой узел, она наряжена в ярко-голубое вечернее платье, шелковые чулки и туфли на высоких каблуках. Май воздевает к потолку свои белые руки и, прихрамывая, кружится в танце, с поворотами и прыжками, она обезумела от счастья.

Май: Посмотрите, что мне подарили на Рождество. Посмотрите, что мне подарила фру Экдаль, с ума сойти! Я ужасно, ужасно красива, ведь правда? Совсем как настоящая дама, ну разве я не хороша?

Она вертится, смеется и что-то шепчет. Потом гасит свет и обнимает Александра.

Май (шепчет): Сегодня тебе нельзя спать в моей постели, потому что у меня будет гость, понимаешь, а Май ведь не может уложить сразу несколько мужчин в свою постель, ты же понимаешь. Но ты все равно знаешь, что я люблю тебя больше всех!

Александр холодно принимает бурные проявления нежности со стороны Май и ложится плашмя, отвернувшись к стене.

Май, тихонько хихикая над ревностью своего обожателя, на цыпочках выходит из комнаты.

Снова становится тихо. Из бабушкиной квартиры слышатся разговоры и смех, часы в гостиной бьют много раз, и как бы в ответ тотчас начинают бить часы Домского собора и церкви Троицы, они отбивают ещё больше ударов, сначала четверти, потом часы, воздух звенит и гудит, звуки то наплывают, то удаляются, подчиняясь прихоти играющего с ними ветра. Потом наступает тишина, удивительная тишина.

Александр не знает точно, заснул ли он ненадолго или нет, наверное, все-таки заснул, дом объят тишиной, тихо и на улице, Енни и сестры, судя по всему, крепко спят, и дверь в родительскую спальню закрыта.

Он чувствует, что миг настал, он не может ждать до завтра, к тому же завтра будет светло и все совсем по-другому. Он осторожно встает с кровати, усаживает Балу на подушку, перелезает через Аманду, уснувшую с книгой в руках; слабо светится ночник за ширмой, по стенам и потолку медленно движутся тени. Александр отчетливо различает Латерну Магику — волшебный фонарь, стоящий на белом столе с откидными краями посередине комнаты. Лакированный металл четко вырисовывается на фоне белого комода, блестит латунь объектива. У Александра сильно засосало под ложечкой и по телу побежали мурашки, но не потому, что в комнате холодно, — лихорадка засела где-то глубоко в грудной клетке, почти у лопаток. Он кладет руки на удивительный аппарат, высокий и узкий, оканчивающийся небольшой трубой. Александр открывает крышку, ящика под трубой, вынимает керосиновую лампу, поднимает стекло и зажигает спичку. Фитиль загорелся сильным ярким пламенем, Александр устанавливает на место стекло, прикручивает фитиль, задвигает лампу в ящик и закрывает крышку — по комнате сразу же разливается приятный запах керосина и нагретой жести. Он поворачивает аппарат так, чтобы объектив смотрел на светлые обои над его кроватью. Вот он, волшебный круг, Александр крутит винтик на оправе, контур круга сразу же становится четким и резким. У Александра дрожат от возбуждения руки, ему хочется в уборную, затылок вспотел, сердце стучит так, что от этого звука должен был бы проснуться весь дом.

Рядом с волшебным фонарем стоит деревянный ящик, накрытый синей материей. На крышке изображена семья, которая смотрит картины Латерны Магики. На людях старинные одежды, у мужчин волосы заплетены в косичку, перевязанную бантом. Человек, показывающий картины, — ужасный тип с глазами навыкате, большими зубами и жуткой, хищной ухмылкой на мясистых губах. Рядом с ним толстая женщина в красной накидке крутит ручку шарманки. Зрители возбуждены, мать уносит плачущего ребёнка в другую комнату, в дверях она оборачивается, бросая полный тоски взгляд на штормовое море, вырисовывающееся на стене.

Александр поднял крышку. В ящике стеклянные картинки, их много, не меньше двадцати. Он осторожно выуживает одну и вставляет её в держатель, укрепленный за объективом. На стене над кроватью Александра тут же возникает комната с колоннами и высокими окнами, через которые падает резкий лунный свет, высвечивающий белую постель. На постели в изящной позе лежит молодая женщина.

Александр (негромко, протяжно): Она лежит на постели, прекрасная девушка, бедняжка Арабелла, не ведая, что её ожидает. Она одна, одна в целом доме — о-о! Её мать умерла, а отец пирует с бесчестными собутыльниками. О-о-о!

Причитания Александра разбудили Фанни. Она тихонько вылезла из кровати и встала рядом с ним, зачарованная и напуганная прелестной картинкой и загробным голосом брата.

Стеклянная картинка состоит из двух пластин, соединенных таким образом, что они могут двигаться независимо друг от друга. Александр одной рукой крепко держит изображение спящей девушки, а другой медленно выдвигает заднюю пластинку. И происходит чудо! В лунных лучах парит прозрачная фигура в белом одеянии до пят, бледное лицо светится неземной красотой, в руке — звёздно-мерцающий жезл.

Александр: Кто это появился там при двенадцатом ударе башенных часов замка? Мне страшно — о! о! — что это за ужасная белая фигура спускается к моей кровати по лунным лучам? О! Это моя покойная мать! Это дух моей матери! Ты пришла, чтобы...

С криком ужаса проснулась Енни. Александр успевает сдвинуть трубу, задуть лампу и нырнуть в постель, прежде чем открылась дверь и в комнате появилась Эмили в ночном одеянии, с распущенными волосами, немного похожая на дух с волшебной картинки. Енни пугается ещё больше и опять разражается ревом. Недовольно ворча, просыпается Аманда. Фанни и Александр лежат затаившись. Енни, всхлипывая, пытается объяснить, что на стене над кроватью Александра возникло привидение. Эмили обнимает девочку и уверяет её, что привидений не бывает и что остаток ночи она может спать в постели Эмили. Она берет на руки все ещё хнычущую Енни и уносит её в спальню. Дверь закрывается, но Александр слышит, как мать обращается к отцу, тот отвечает довольно ворчливо.

Эмили: В детской пахло керосином.

Оскар (сонно): Керосином?

Эмили: Да, керосином.

Оскар (после паузы): Но в детской же нет керосиновой лампы. (Пауза). Пойду взгляну, в чем дело.

Сопение, пыхтение, скрип кровати, Эмили утешает Енни, которая, кажется, уже успокоилась. Дверь открывается, на пороге стоит Оскар в ночной рубашке, шлепанцах и длинном зеленом, сильно поношенном халате, пропахшем табаком, в руке у него бокал красного вина.

Оскар: И правда, пахнет керосином.

Он переступает порог и затворяет за собой дверь.

Оскар (шепотом): Вы спите, разбойники?

Александр и Фанни тотчас же садятся в своих кроватях, хихикая от нетерпеливого ожидания. Аманда переворачивается во сне.

Оскар: Чем это вы, собственно говоря, занимаетесь?

Он крадется по комнате, усаживается на низкий детский стульчик и, причмокивая, пригубливает вино. Он чуть навеселе и в превосходном настроении. Внезапно он встает, берет левой рукой стульчик, на котором сидел, высоко поднимает его, показывая зрителям.