Фантастика 1977

Может, на меня подействовал уход Сереги, может, рассказ Сашки, только моя интуиция иссякла, и мы попадали из одной карусели в другую. Перед каждой новой попыткой Сашка смотрел на меня грустными усталыми глазами и просил:

– Миша, ну сосредоточься, пожалуйста!

Я сосредоточивался, но былой уверенности не было, и при очередной попытке мы попали в тупик.

– Передохнем, - сказал Сашка.

– Мальчики, можно, я немного подремлю?
– робко попросила Майка.
– Я сегодня мало спала.

– Давай, - разрешил Сева.
– Миша, тебе бы тоже не мешало. Что-то твой компас забарахлил.

Я прилег на бок и мгновенно уснул. Для меня вообще сон лучшее средство от всех болезней. И что интересно, чем хуже я себя чувствую, тем больше сплю. Но когда нужно, я могу проснуться в любое время, хоть на часы не смотри! На этот раз я приказал себе спать, пока не отдохну, и все-таки проснулся первым. Мне показалось, что послышался шорох, и я открыл глаза…

А может быть, действительно кто-нибудь пошевелился. Оглядев безмятежные лица своих друзей, я с минуту колебался: будить или не будить. Это была четвертая ночь по нашим биологическим часам. Все шансы выбраться из лабиринта в срок утеряны, и, вероятно, следовало дать всем возможность отдохнуть как следует, но, не знаю почему, в нас жила уверенность, что мы еще можем дотянуть до выхода в последнюю минуту, и эта уверенность пересилила жалость. Едва я тронул Сашу за плечо, он сел и, поморгав глазами, потянул за ногу Севу. Тот невнятно замычал и, дрыгнув ногой, подтянул ее к животу. Пришлось применить более действенное средство: слегка плеснуть на лицо водички.

– Ну чего вы?
– недовольно заворчал он и открыл глаза.

Созерцание круглого зала взбодрило его. Он потянулся, отгоняя сон.

– Немного недобрал. Зато мне снилось домашнее жаркое с маринованными огурчиками,

Напоминание о еде было некстати. У меня рот наполнился слюной.

– Попей водички, раз поел солененького, - посоветовал я и, подавая пример, сам потянулся за термосом.

Наглотавшись воды и сбив ощущение голода, я подошел к Майе. Она спала, подложив ладошку под щеку, и смешно посапывала носом. Не знаю почему, но меня именно эта деталь окончательно примирила с ее внешностью и, пожалуй, сблизила, что ли… Я наклонился к ней и тихо сказал: - Маечка, вставай!

Она открыла глаза и улыбнулась.

– Ой, как хорошо я поспала!

Майя протянула мне руки, и я помог ей подняться.

– Пора, ребята, - напомнил Сашка.

Было и в самом деле пора. Я поднял полупустой рюкзак Майи, она продела руки сквозь ремни и на секунду задержала на мне взгляд. Могу поклясться, что не одну благодарность за внимание выражали ее большие синие глаза. Нет, эта синева завораживала, и я поторопился занять свое место впереди группы. На первом же тройном разветвлении я свернул уверенно налево, и через несколько минут мы оказались в прямоугольном зале. Половину его занимал бассейн, но ни одного выхода из зала не оказалось.

– Переспал, - хмыкнул Сева.

Саша посмотрел на меня вопросительно, и я буквально увидел, как тень недоверия начала проявляться на его лице.

– Мальчики, надо обследовать бассейн, - предложила Майя.

Лицо Саши прояснилось, теперь он с интересом поглядел на Севу, и тот поспешно, пожалуй, даже слишком поспешно стал вытаскивать из рюкзака автономный дыхательный аппарат.

Загерметизировав костюм, он надел маску и погрузился в бассейн. Минуты через две он вынырнул в левом углу и, махнув нам рукой, снова погрузился под воду. Не теряя времени, мы быстро приладили аппараты и друг за другом попрыгали в бассейн…

В воде было сумеречно, в левом углу темнел сводчатый туннель. Подплыл Сева и, кивнув головой в сторону входа, занял положение ведущего. Туннель был узкий, плыть можно было только по одному, друг за дружкой. Становилось все темнее, только впереди вспыхивали какие-то красные отблески. Ближе к выходу красноватые вспышки становились ярче. Выбравшись из туннеля и вынырнув на поверхность, мы увидели такой же зал, на длинной стене которого вспыхивало красное табло: “Опасно! Дыхательные маски не снимать!” Оно высвечивало три темных выхода…

Меня прямо потянуло к выходу с правой стороны, но коридор был абсолютно темен, и, едва мы завернули за угол, пришлось пробираться на ощупь. Правой рукой я касался стены и продвигался довольно свободно, все время отрываясь от идущего сзади Саши. Я вообще в темноте чувствую себя довольно уверенно, может, потому, что много занимался фотографией и привык на ощупь заряжать кассеты и передвигаться в темной лаборатории.

На повороте ожидал товарищей, и почти раз за разом Саша натыкался на меня, что-то невнятно мычал сквозь маску. Может, бормотал извинения, это на него похоже. Мне такое подталкивание быстро надоело. Я взял его за руку и потащил за собой, пока после нескольких поворотов мы не уткнулись в глухую стену. Саша похлопал меня по плечу, одновременно успокаивая и призывая к вниманию. Ощупывая стены, я наткнулся на выключатель. Вспыхнул свет, и вдруг глухая стена в конце прохода поползла в сторону, открывая небольшую камеру. Осмотревшись, мы увидели красную кнопку. Сева поднял и опустил руку, показывая движение наверх, подразумевая лифт-рессеиватель и предупреждая, что нас растащит по этажам. Саша отрицательно помотал головой и показал на кнопку, призывая меня нажать на нее. Я придавил, и сразу пошла дверь… Когда камера полностью изолировалась, мы почувствовали, что от перемены давления заложило уши. Саша заулыбался и показал на стену за нашей спиной. Мы обернулись. На стене сияла красная надпись: “После прохода шлюзовой камеры дыхательные аппараты разрешается снять”. Вскоре давление выровнялось, и противоположная дверь поползла в стену.

– Ну, ребята, - заговорил Сашка, едва мы сняли маски, - думаю, мы почти у цели. Вперед!

Едва мы миновали развилок, как почувствовали прохладу.

Еще один зигзаг - и мы вышли из лабиринта… На улице была ночь. Прямо от выхода через сквер тянулась освещенная асфальтовая аллея, а дальше, за деревьями, виднелось темное здание с большими окнами, залитыми серебристым светом люминесцентных ламп.

– Внимание! Из лабиринта вышла первая группа, ведомая Михаилом Субботиным, - раздался усиленный динамиком голос.
– Группа вышла досрочно. Дежурному встретить курсантов и проводить к месту отдыха.

И только тут мы осознали, что лабиринт остался позади, что мы не только выдержали испытание, но сделали это досрочно.

– Ура!
– истошным голосом завопил Смолин, и мы нестройно подхватили победный клич.

Подошел знакомый нам высокий старшекурсник, готовивший нас к путешествию.

– Ото! Да это моя группа! Ну молодцы! Запомните, то, что вы первыми вышли из лабиринта, вам зачтется, и вы будете пользоваться некоторыми привилегиями. Вам, например, будут поручаться наиболее трудные задачи, первыми в течение года вы будете проходить все испытания. Ну а дальнейшее будет зависеть от вас, если сохраните лидерство… Ну что, пойдем? Пора вам и отдохнуть.

– Можно вопрос?

– Вы еще в состоянии задавать вопросы?

Саша смущенно потупился.

– Ну, пожалуйста. Сколько угодно.

– А Сережа Самойлов… Он будет отчислен?

– Да. Кстати, он сам попросил об этом. Думаю, Самойлов поступил правильно. Ему предоставлено право поступления в любое учебное заведение вне конкурса.

– А наш командор вышел?

– Владимир Мовшович снят с прохождения лабиринта. За отсутствие выдержки и резко выраженный индивидуализм. Еще вопросы?

– Здесь объявили, что мы вышли досрочно. Может, я что-то не понял… - Сева потер подбородок.
– По нашим расчетам, начались четвертые сутки.

Блондин улыбнулся и взглянул на часы.

– У вас еще в запасе двенадцать часов. Просто от усталости вы чаще спали.

– А если они, - Майя кивнула в сторону выхода, - придут позже назначенного срока, их снимут?

– Нет. Лабиринт - это комплекс проверки прежде всего духовной стойкости, ну и, конечно, физических возможностей, Всех, кто. пройдет лабиринт, независимо от срока, зачислят в институт, только, разумеется, с разными баллами. Тех, кто откажется от борьбы, снимут с прохождения. В прошлом году один парень выбрался на десятые сутки, ползком. Он оказался в группе самым слабым физически, и его бросили. Группу сняли, а он учится. Сейчас поздоровел, не узнать! Еще вопросы?