Фантастика 1983

Леонид Христофорович щелкал зажигалкой и никак не мог раскурить трубку, меж тем он говорил:

– Вот вспомните о том, что в стереокино вам выдают очки с двумя разными стекляшками, вернее, слюдой, но ведь вы через них смотрите на изображение, снятое и проецируемое на экран специальной оптикой… и, кажется, с двух пленок… не знаю. Может быть, ваша казуаль сразу что-то и вроде очков для стереофильма, и оптики при съемках?

Авилов, почувствовав, что Леонид Христофорович в чем-то начинает соглашаться с его суждениями, заговорил с воодушевлением:

– С помощью оптики мы приближаем к себе Луну, другие планеты, приближаем настолько, что, кажется, их можно рукой достать… Может быть, действительно можно, если додуматься, как-то воспользоваться оптической скоростью и связью?… Да-да! Не удивляйтесь. Со временем непременно это откроют, в этом меня убедила казуаль. Оптическая ось… Отстранитесь от традиционных привычных гипотез… мне представляется такая ось колеей, по которой может мчаться поезд со скоростью человеческой мысли…

– Знаете, Вадим Сергеевич., эта ваша… находка от наших дел увела в мир ненужных размышлений.

– Вы так думаете?
– с вызовом спросил Авилов.

– Мне так кажется.
– Мавродин был озадачен, он не знал, как умерить пыл оппонента.
– И пожалуйста, никому о ваших… м-м размышлениях не говорите.

– Подумают, что я сбрендил?
– с улыбкой, с вызовом спросил Авилов.
– Ну и пусть… Циолковского также… некоторые считали… местным чудаком.

– Вы претендуете на роль открывателя в области сверхъестественных сил?

– Ни на какую роль я вовсе не претендую! Ни в одной области.
– Авилов, насупившись, заходил по кабинету.
– Ну если человек увидел что-то… необычное… И пока никто мне этого объяснить не может.

– Хорошо, хорошо, Вадим Сергеевич!
– Мавродин стремился вразумить друга.
– Давайте здраво разберемся. Можно ли поверить, что с помощью самой загадочной лупы есть возможность проникнуть… ну за изнанку картины и попасть… в ту жизнь, которую она изображает?… Подумайте… Это же… простите, пустая мечта о Зазеркалье…

– Но мне кажется, Леонид, что здесь соединяется энергия накопленных знаний о том, что представляла прошедшая жизнь… на картинке и сила оптической оси… того, кто хочет сегодня в нее заглянуть… Если их максимальная сила пересекается - возникает проникновение… Сила знаний и энергия чувств. В этом я вижу основy, объяснение, почему для меня возникает трехмерность рисунка.

– И этого может добиться каждый?
– Мавродин хмыкнул.
– Все члены научного совета?

– Если накопят нужные знания и если напрягут свое желание познать то, что за пределами картины… Это творческая энергия, которую пока не измерить, ни вообще исследовать никому не удалось… Что и как творилось, на какой энергии, напряжении работал Микеланджело или Лев Толстой… академик Королев и Курчатов… или сегодняшние творцы. Здесь нужно соединение медицины, психологии, физики, химии, всех наук.

– Ну зачем это вам, дорогой мой друг, архитектор-реставратор? Что это дает вам конкретно?
– вопрошал Мавродин.

– Если мы будем знать - можно будет управлять творческим процессом…

– Все логично, но неубедительно, - как можно спокойнее заключил Леонид Христофорович, желая прекратить беседу.

– Убедят вас, может быть, проекты, которые я скоро закончу?
– с упрямством спросил Вадим Сергеевич.

– А как я обсчитаю их инженерную сторону? На основе чего?… - Мавродин бросил тяжелую гирю на чашу весов спора.

– Масштаба… На основе масштаба и соотнесенности частей здания. Ведь, помнится, вы сами, Леонид, предложили этот метод, когда не хватало документации!
– с ехидством напомнил Авилов.
– А? Или я и это путаю?

– Вам помочь приготовить рыбу?

– Мавродин думал, что нашел выход из спора.
– Как говорят французы, нужно, кажется., жарить другую рыбу.
– И рассмеялся.

– А, бог с ней, с рыбой!
– Авилов махнул рукой, видимо, не все, что накопилось в его душе, что разбудоражило появление казуали, он высказал, запал поиска истины в нем не иссяк, и нужен был оппонент.

– Иу, идемте на кухню, - предложил Мавродин.
– Помоему, на сегодня хватит.
– И он первым направился к двери. Авилов шел за ним, продолжая уже не спор, а размышления вслух: - Пока легче всего будет измерить силу творческой энергии, затраченной на создание музыкальных произведений… и наверное, скульптуры… Это осязаемое. А вот с рисунком, живописью дело сложнее.

На кухне Мавродин надел передник, закатал рукава: ему все-таки пришлось отвечать Вадиму Сергеевичу:

– А мне кажется, вы вторгаетесь в область, в которой очень мало осведомлены… отвлекаетесь от того дела, в котором стали истинным мастером, маэстро…

– Злополучная находка помогает постигнуть то, что предстоит сделать… И я подумал, что это поможет и друг.- рассуждал Авилов.

– Не знаю… Слишком это все… недоказуемо и эфемерно…

Авилов с завидной сноровкой потрошил и чистил рыбу.

При этом он говорил Вадиму Сергеевичу, что, будь казуаль реальностью, ну, таким понятным прибором, как ЭВМ, к примеру, казуаль наибольшую помощь принесла бы криминалистам в распутывании загадочных клубков преступлений… И тогда пришлось бы наладить массовое производство подобных штучек. Но чудеса не идут в массовое производство! Мавродин хотел иронией погасить непривычно разыгравшееся воображение друга. Однако Авилова сегодня было трудно остановить; даже подавая по просьбе Леонида Христофоровича специи для ухи, Вадим Сергеевич излагал все новые и новые гипотезы, предположения; и было неясно - импровизация ли это или мысли, которые родились давно, но лишь сейчас настал черед их высказать.

– Вдумайтесь, Леонид! В каком месиве волн мы живем! Гуще, чем вода. Тысячи радиоволн идут на нас со всех концов света, мы их месим ногами, бьем машинами. И не замечаем. Только когда включаем радиоприемник и крутим ручку - диву даешься, сколько разных речей и потрясающей музыки! Мы ходим, топчем десятки тысяч прекраснейших картин, передаваемых телевидением., и это все движется в воздухе, которым мы дышим. Вот сейчас, вы думаете, мы на кухне вдвоем? Дудки!
– И Авилов включил “Спидолу” и стал вращать ручку, переключались голоса, мелодии.
– Вот видите, сколько их!
– Затем Авилов, не выключая радиоприемника, включил миниатюрный цветной телевизор, стоявший на холодильнике, и, когда он нагрелся, стал переводить ручку программ: на телеэкране была африканская пустыня, повернул ручку смены программ - на сцене театра шел какой-то спектакль; по третьей программе передавали учебный курс и в нем кадры, снятые в космосе…

Мавродин оставил свои поварские занятия и слушал и смотрел с удивлением - эти мысли были так похожи на его!

Простые и все же необъяснимые. Удивление перед техникой инопланетян - да, это есть, это создали люди, и это непостижимо! Значит., когда-либо будет создано и то, во что сегодня трудно поверить.

– Вы гений, Вадим! Это очень точное определение.

Разговор велся Вадимом Сергеевичем явно не для похвал, восклицание друга он пропустил, не отреагировал, а сам заговорил о давнишней заботе, одной из многих задач, которые они прежде решали вместе: