"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
— Само собой! — фыркнул дядька. — Алексей Васильевич к заместителю комиссара дверь ногой открывает!
— Пересекались по работе, — подтвердил Крючков. — Хороший мужик. Он и так поможет, но по уму надо будет его отблагодарить.
— Реши этот вопрос. А с тебя, Серёжа, имена и адреса. Ну или хотя бы имена.
Я озадаченно поскрёб затылок.
Армия — не тюрьма, вояки — не менты. Пришёл срок — служи.
Тоже, конечно, могут докопаться, но и по фиг, если разобраться.
Какие ваши доказательства? Нет доказательств? Идите в жопу. Да и незазорно, как по мне, Родине служить. Тебе западло?
— Постараюсь, — кивнул я.
— Сделай! — отрезал дядя Петя. — И вот ещё что: мы благотворительностью не занимаемся. Сколько там Борис Ефимович за решение проблемы отстегнул, шесть тысяч? Поедем впятером… Так, думаю? — Он посмотрел на заместителя, а после утвердительного кивка объявил итоговую сумму: — Итого с тебя тридцать тысяч.
Я хотел было возмутиться, но переборол первый порыв и пообещал:
— Найдём.
— Нет, Серёжа, никаких «найдём»! Ты эту кашу заварил, тебе и расхлёбывать, друзей к этому не приплетай. Из своих заплатишь.
— Суров! — усмехнулся Алексей Крючков. — А он потянет такие траты?
— Потянет. А нет — до двадцатого отсрочку получит.
— Не надо отсрочки, — поморщился я. — Дома отдам.
— Богатенький Буратино!
Я только отмахнулся и начал одеваться.
— С именами не тяни! — напутствовал меня напоследок дядя Петя.
— Не буду, — пообещал я, отпер сейф и вытащил из него коробку с общаком.
Денег там оставалось всего ничего, но десять тысяч мелкими купюрами набрать всё же удалось. Сунул их во внутренний карман куртки, попрощался и потопал восвояси.
Время было не самое позднее, вот и решил первым делом навестить Юру Поликарпова. На звонок в дверь тот открыл сам, глянул озадаченно, и я спросил:
— Есть пара минут?
— Момент! — кивнул Поляк и вернулся в квартиру, а вскоре вышел в майке, трико и тапочках, с уже раскуренной сигаретой. — Здоров! — протянул он руку. — Слышал, вы Немца опустили на днях?
— Было дело, — подтвердил я, отвечая на рукопожатие. — Но этот сучонок блатных припряг, опять стрелу забили.
— В курсе, — усмехнулся Юра. — Он сегодня к Тупину подваливал, требовал, чтобы тот пришёл и перевод долга на него подтвердил. Миша его на хер послал.
— Не знаешь, что за авторитета Немец подтянул?
Поляк пожал плечами.
— Сиделец какой-то. А насколько он в авторитете — никто не в курсе. Миша пробивал через знакомых, тот последние десять лет на зоне чалился, все связи у него там, на воле только обживается.
— Тупин, так понимаю, поэтому и в отказ пошёл?
— Ну да, — подтвердил Поляк. — Там при сидельце какие-то молодые и борзые крутятся, с такими себе дороже дела вести.
Я хмыкнул, обдумывая услышанное, и Юра поторопил:
— Так ты чего хотел?
— А, да! — встрепенулся я. — Слушай, ты же знаешь пацанов, которые под Немца пошли?
— По именам всех знаю, да, — подтвердил паренёк. — А что?
— Они в секцию ходили, там все данные на них есть, правильно? Фамилии, адреса, даты рождения?
Поляк чуть дымом не поперхнулся.
— Вы их по одиночке выцепить решили, что ли? Не, Енот, я тебя уважаю, но в такой блудняк не полезу!
Я только руками развёл.
— Юра, ну ты чего? К чему нам лишние головняки?
Родине служить отправим. Все от такого расклада только в выигрыше останутся. Мы, вы, даже они сами. Хоть на разборках не грохнут.Поляк хмыкнул.
— Не по понятиям вроде как.
— Клал ты на понятия, нет? — усмехнулся я. — По штуке за имя — нормально?
Юра крепко задумался и вопреки ожиданиям торговаться не стал, только уточнил:
— Тебе они когда нужны?
— Сейчас.
— Блин, Енот, я ужинать собрался! Может, завтра?
— Ужинай. До закрытия секции так и так успеем.
Поляков только рукой махнул.
— Да ну тебя! — Он кинул окурок в заполненную бычками баночку в углу лестничной клетки и подошёл к двери. — Сейчас выйду!
Из квартиры пахнуло жареным минтаем, и у меня мигом подвело желудок, я сглотнул наполнившую рот слюну. Ладно хоть ещё Юра надолго дома не задержался, вышел уже минут через пять. Ну а на улице ветер снега в лицо сыпанул, выдул мысли о еде из головы. О другом беспокоиться начал. Голод — ерунда, но вот если Поляк не сможет в записях секции покопаться, тогда даже не знаю, что и делать.
Волновался напрасно. Юра, такое впечатление, в секции чувствовал себя как дома, поскольку пробыл он в спорткомплексе никак не дольше пятнадцати минут, а выйдя, протянул листок в клетку с ровными строчками имён. ФИО, дата рождения, адрес. Мелькнула неуютная мыслишка, что Поляк вполне мог выписать первые попавшиеся имена, но сразу выкинул её из головы. Не первый день его знаю.
Согласно записям, Немцову удалось сбить с панталыку двенадцать человек, и я сунул Юре десятку из общака, после пошарил по карманам и набрал ещё семьсот рублей. Отдал их со словами:
— Остальное завтра занесу.
— Забей! — отмахнулся Юра, пряча деньги. — Ты домой сейчас?
— Не, по делам мотанусь.
— Бывай!
Мы распрощались, и я потопал в хозблок, где надолго не задержался, только вручил список дядьке и сразу поспешил к Зинчуку. Пацаны пили водку и смотрели «Крёстного отца». Хоть виду они старались не показывать, но настроение у всех было откровенно подавленным. Разве что Евген уже успел крепенько поддать и оттого пребывал в боевом расположении духа.
— Штрафную! — вручил он мне рюмку с водкой, и я отказываться не стал, выпил.
— Ну что? — спросил тогда Андрей Фролов.
— Порядок! — махнул я рукой. — Мужики сами на стрелку поедут. Меня с собой возьмут и всё.
Костя Чиж удивлённо захлопал глазами.
— Мужики? Какие мужики?
Я вздохнул и пустился в объяснения:
— Немец деньги с киоска и Лемешева тянуть хотел, так? А мы за охрану платим ЧОП «Корвет». Вот они всё и разрулят.
— А пупок не развяжется? — усомнился Костя.
— С тремя двустволками? Не, не развяжется, — заявил я со всей уверенностью. — Только придётся ещё в военкомат деньги занести, чтобы бригаду Немца в армию загребли. Они там все от призыва бегают.
Идею одобрили единогласно, ещё выпили, и я стребовал у Зинчука тарелку борща. Дальше продолжил пить водку — пиво, как обычно и случается, разошлось совершенно незаметно. Один кружку налил, другой стаканчик — и нет его. Но и нормально.
Кончился «Крёстный отец», включили «Однажды в Америке».