"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20

– Ульрика, а бывают баллады про драконов?

– Про драконов? – Вопрос Эткина вывел меня из расслабленно-дремотного состояния. Я словно грезила о чем-то далеком и прекрасном под напев гитары.

– Ну да. – Теперь слова дракона привлекли внимание всех присутствующих. – Я читал легенды, читал страшные истории и магические трактаты о своих собратьях, но ни разу не слышал ни одной баллады, воспевающей драконов. Разве это справедливо?

– Да, да, – подхватил полуэльф, – и о живительной силе драконьей крови.

– Глупый. – Орк шутливо стукнул друга по плечу. – Вот о таких вещах как раз и надо молчать. Ты же не хочешь, чтобы какие-нибудь глупцы убили Эткина?

– В этом случае им сначала придется убить меня, – грозно вскинула скалку Анабель.

– И меня, – немедленно поддержал ее Ланс.

Дракон растроганно шмыгнул носом. Я улыбнулась, залюбовавшись лицами друзей, такими прекрасными в лунном свете, и запела:

Никто не назовет, в каких краях, В реальности или в объятьях сна, В тумане, что родится на морях, Стоит гора. А на горе – сосна. Янтарь смолы там отливает льдом, И на ветру как знамя реет крона, А средь корней была пещера-дом Последнего великого дракона. И был он стар, он повидал века, Хранил он время, как хранят богатство, И времени бескрайняя река С ним заключила благостное братство. Он никогда алмазы не берег, И в сундуки он не ссыпал монеты, — Он знание сокровищем нарек, И лишь его он собирал по свету. Чтил солнца свет, как будто талисман, И в небе танцевал со звездой пылью, А то, что кровь его – людей спасет от ран, — Не думаю, чтоб это было былью. Он жизнь ценил – как нам не оценить, Умел любить – как ныне не умеют, И верил мир: великого убить — Ни люди и ни звери не посмеют. Но грубые, с оружием в руках Пришли к горе. Сосны поникла крона….. Они мир сказки обратили в прах, Убив того последнего дракона. Искали жемчуга – но не нашли, Испили крови – но сильней не стали, И поняли, что зря сюда пришли, Надеясь на жестокость мертвой стали. А в мире стало чуточку темней… Порядка стало меньше, и закона, И той любви – что средь унылых дней Жила в крови последнего дракона.

– Да, – прочувствованно сказал Огвур в наступившей тишине, – недаром поэзию эльфов Поющего острова причисляют к магии. Я слышал о случае, когда с помощью подобной песни удалось остановить начинавшуюся войну…

– Спасибо, принцесса. – Дракон даже не пытался скрыть слез, катившихся из сапфировых глаз. – Эта баллада – настоящее посвящение памяти всех ушедших драконов.

– А я не верю, что они погибли. – Орк бесцеремонно перебил сентиментальные излияния Эткина. – Сложив воедино всю информацию, известную мне, а также полученную от дракона и Ульрики, я прихожу к выводу, что драконы не погибли.

– Почему? – Ланс в очередной раз выказывал полную неспособность к логическим умозаключениям.

– Магия, – тихонько подсказала я.

– При чем тут магия? – Ланс упорно продолжал тупить.

– Эх, красивая твоя голова! – Орк ласково постучал согнутым пальцем по загорелому лбу полукровки. – Ведь Ульрика только что дала точный и полный ответ на твой вопрос. Каким-то не известным нам способом – драконы являются хранителями магии. Исчезнут они – и магия уйдет из нашего мира. Поэтому ни один маг – а кто еще, кроме мага, способен истребить драконов? – не совершит такого преступления.

– Значит, пока жив Эткин – живы и маги? – Заинтересованный барон присоединился к нашему разговору.

– Пожалуй, для этого маловато сил одного дракона. – Огвур тщательно взвешивал каждое слово. – Скорее всего – драконы живы.

– Тогда где же они? – Непоседа Ланс даже вскочил на ноги, словно пытаясь рассмотреть десятки крылатых гигантов, спрятавшихся в ночной темноте. – Мы обязательно должны их найти.

– Я так и знал, что вы мне поможете! – Эткин радостно махнул крылом и покачнулся, теряя равновесие. – Эх, а не спешите нас хоронить… – фальшиво затянул он пьяным голосом.

– Он же сейчас свалится со стены, – испуганно пискнула Анабель, хватаясь за драконий хвост, как будто ее маленькие ручки были способны удержать огромное тело от падения. – Зря Сугута наложил на кувшин, заменивший Эткину бокал, заклинание, многократно усиливающее крепость наливаемого туда вина.

– Но иначе ему бы потребовалось несколько бочек! – оправдывался старый маг.

– Пьяный дракон, вот это да! – звонко хохотал полуэльф.

Пока наши друзья веселились, я дернула орка за рукав, привлекая его внимание, и беззвучно показала пальцем вниз. Сын Белых Волков зорко вгляделся в темноту.

– Если дракон упадет со стены, то хоронить придется не его, а вот того человека, – мотнул головой орк, – который явно что-то злоумышляет у закрытых ворот.

Все присутствующие дружно опустили взоры к подножию стены.

– Кто это? – скорее заинтересованно, чем испуганно спросила Анабель.

Я уже некоторое время прислушивалась к своим ощущениям. Талисман, подаренный мне тетушкой Чумой и висевший на шее рядом с изумрудным кулоном, потихоньку нагревался, покалывая кожу. Согласно словам тетушки, так реагировать он мог только на определенных существ.

– Некромант, – уверенно ответила я. – Интересно, что ему здесь понадобилось?

Глава 8

Мои друзья, опережая друг друга, слаженным галопом рванулись к закрытым воротам. Возможно, это темное виноградное, хорошо выдержанное вино из подвалов барона Пампура так нас раззадорило. Впереди, как ни странно, сильно опережая всех, – мчался старик Сугута, громко хлопая запятниками разношенных, сваливающихся с ног шлепанцев. Стоявший рядом со мной Огвур, даже в такой интригующей ситуации остававшийся невозмутимо-спокойным, выразительно прищурил глаза, намекая на творившийся фарс. В ответ я лишь рассеянно пожала плечами:

– Если Ринецея имеет возможность наблюдать за действиями своего лазутчика, то сейчас она, наверно, губы кусает от злости. Вместо хорошо продуманной диверсии – опять сплошная комедия.

– Ты как-то умудряешься расстраивать все ее планы, вроде бы не прилагая для этого ни малейшего усилия, – улыбнулся орк. – Ты правда совсем ничего не боишься?

Боялась я слишком многого, но нипочем не призналась бы в этом даже мудрому тысячнику.

– Боюсь, конечно. – Я скривила лицо и выдвинула нижнюю челюсть, удачно пародируя морщинистого самоуверенного Сугуту. – Как бы наш маг не свернул свою жилистую шею из-за коварных шлепанцев.

– Вот еще, жди, – непритворно раздосадованно хмыкнул Огвур, недолюбливавший Сугуту после экскурсии на виселицу. – Думаешь, это не диверсия и нашим храбрецам ничто не угрожает?

Я посмотрела на храбрецов, в это самый момент снимавших огромный брус, запиравший ворота, и поспешила успокоить осторожного орка:

– Не похоже. Кем бы ни являлся этот человек – он подошел к замку абсолютно открыто, не прячась. А то, что ты принял за злой умысел, можно считать деликатным царапаньем в ворота. Да и мой талисман не обжигает кожу, а всего лишь покалывает – значит, угроза невелика.

– Ну-у-у… – Недоверчивый Огвур скрестив руки на груди, задумчиво пощипывал себя за гладкий подбородок. – Ты же сама назвала его некромантом, а все некроманты служат демонице. Может – он парламентер?

– Иногда ты бываешь любопытнее Ланса. – Я неторопливо спускалась со стены. – Сейчас мы все узнаем.

Сборной бригаде из наших друзей и караульных наконец-то удалось снять тяжелый брус и распахнуть ворота. Высокие створки раскрывались медленно, движение сопровождалось душераздирающим скрипом. Я поморщилась: