"Фантастика 2023-100". Компиляция. Книги 1-23

– Ну об этом мне еще рано думать, – зарделась девушка.

– Об этом никогда не рано, и ни когда не поздно, думать, – авторитетно сказала Василиса Микулишна, – ты девка в самом соку. Сколько тебе стукнуло?

– Шестнадцать миновало.

– Вот видишь? Как раз в твоем возрасте я замуж и вышла. Не успеешь оглянуться, а уже в чужом доме окажешься. Что тогда делать будешь, ежели хозяйству не обучена?

– Если муж любит, то простит, – не растерялась Милана.

– Или вожжами учить станет, – ответила тетка, покосившись на мужа. Ох, и доставалось ей от него по молодости.

– Ну это уж вряли, – в глазах племянницы блеснул озорной огонек, – я себя в обиду не дам.

– Да ты погляди, – всплеснула руками Василиса Микулишна, – ты, что же законному супругу противиться станешь?

– Если будет надобно, я его самого в бараний рог согну…

– А вот, чтобы этого не случилось, – не терпящим возражений голосом осадила ее тетка, – сегодня же с сестрами сядешь за пряжу. А завтра готовить со мной станешь. Допивайте чай, и марш в светелку за дело браться.

Глава 8. Вечер того же дня

Умение прясть воспринималось на Руси как знак девичий зрелости.

Двоюродные сестры пряли каждый вечер, за исключением канунов праздников и воскресений.

Вот и сейчас для прядения, девушки собрались на посиделки в светелке у Липы. Туда слуги принесли три прясла. Конструкции для прядения состояли из маленьких грузиков, маховиков, которые были надеты на веретено, чтобы оно ровней вращалось, когда девушки его раскручивали, и ровнее шла сама нить. Грубо расчесанное льняное волокно было прикреплено к прялкам.

Сидя за своим пряслом, Милана с грустью наблюдала за своими сестрами, которые прилежно работали, стараясь выполнить задание, полученное от матери.

Пропуская несколько волокон через зубья гребня, они левой рукой ловко тянули пряжу, а пальцами правой руки крутили веретено, подобно тому, как крутят волчок, только не опуская на пол. А держа его на весу.

У самой черниговской гостьи все это получалось очень плохо. Веретено падало, нить скручивалась. Работа была трудная и медленная, требовавшая усидчивости, чего у бойкой девушки не было и в помине.

Монотонный, утомительный труд, сестры скрашивали пением. В ритм шуршащим веретенам, лилась из их уст грустная песня.

Донесите гуси-лебеди,

Донесите грусть-тоску нашу

По любимой, по подруженьки,

(Пела Липа, продолжая вращать веретено).

Поднимитесь ветры буйные,

Отнесите тучи грозные

От подружки, на чужой да на сторонушке.

Не плести тебе косу русую,

Не водить хораводушек,

Со подружками любимыми,

На привольном зеленом лугу…

– Что же ты, сестрица, тоску-печаль наводишь? – сморщила носик Милана, отложив в сторону веретено, – вот вы обе все о замужестве грезите. А знаете ли вы, что с спесивыми невестами бывает?

– Что? – раскрыла глаза Соня.

– Да вот, что… – начала рассказ Милана напряженным голосом, – жила на свете одна девушка. Всем одарил ее господь. Была она красива и статна. И не было у нее отбоя от женихов. Но никто ей не нравился. Полюбил ту девушку один парень. Был он силен и красив. Полюбил он ее так, что и жизнь без девушки ему была не мила. Но и с ним была девушка спесива. Играла она с ним. Подарки принимала, а к себе не подпускала.

Сестры слушали, приоткрыв рты. Даже прясть перестали.

– А в ту пору, – продолжала их подруга, – на границе басурмане шалили. Ушел влюбленный юноша с княжеской дружиной на битву лютую, да сложил свою буйную голову на чужбине. Погоревала девушка, да и забыла парня. – Милана понизила голос почти до шепота. – И вот как-то уехали родители девушки к родственникам, и осталась она на ночь одна. В нужный час, легла девушка спать. Но ровно в полночь, услышала она, что кто-то ходит возле дома, и с ужасом вспомнила, что забыла закрыть дверь на засов…

От страха сестры сидели, ни живы, ни мертвы. А Соня даже прикрыла рот ладонью.

– Лежит девушка, и слышит, что заскрипели половицы. Кто-то шел прямо к ее спальне. Глядит, а дверь стала потихоньку открываться. И ощутила она, как над постелью прошел поток холодного воздуха. Натянула девушка на голову одеяло. А рядом с кроватью раздался знакомый голос. "Холодно мне, согрей любимая. Подвинься я рядом с тобой прилягу…" Когда на утро вернулись ее родичи, то обнаружили девушку в постели мертвой. И были у нее все соки выжиты, будто выпил ее кто-то до дна. И все волосы были покрыты густой сединой…

– Страсти-то какие, – прошептала Соня, стараясь унять дрожь в руках, – теперь я и не усну, наверное.

– И правильно, – усмехнулась Липа, – помнишь Таислава, – который бегал за тобой. Так ты тоже подарки от него брала, а потом отвадила…

– Так он еще жив и здоров, – испугано замахала руками Соня, – да и за другой он уже ходит, кабель.

Девушки некоторое время глядели друг на друга, а затем дружно рассмеялись.

– Сестрицы, – уже весело сказала Милана, – а кто знает про гадание на жениха.

– Я слыхала, – ответила Липа, – говорят, что это довольно жуткое дело.

– А давайте попробуем, – предложила Милана, – как это делается?

– Нужно два зеркала поставить друг напротив друга, чтобы получился зеркальный коридор. Потом надобно распустить волосы и встать напротив одного из зеркал со свечей в руках. Смотря в зеркало сквозь пламя, нужно сказать: "суженый мой ряженный, приди ко мне наряженный…"

– Я всегда хотела попробовать, – Милана умоляюще взглянула на сестер.

– Матушка запрещает гадать, – запричитала Соня, – еже ли она прознает, худо нам будет.

Но Милана не отставала. После непродолжительных уговоров, сестры нехотя согласились.

Одно зеркало было в комнате Липы, другое они притащили из светелки Сони, и поставили их друг напротив друга. Милана распустила волосы, взяла свечу, встав между ними.

Зрелище было жуткое. Все пространство комнаты тонуло в темноте. Только вздрагивающий огонек фитиля свечи, освещал небольшое пространство. Глядя сквозь огонь, девушка произнесла заветную фразу.