"!Фантастика 2023-109". Компиляция. Книги 1-18

Теперь о том, что русские объедали местных, и опять убийственные, но подлые факты. В Ташкенте до развала СССР жило два миллиона человек, и из них один миллион русские, и большинство из них жило в отдельных квартирах. Выгоним русских, и у всех будут квартиры. Такими лозунгами (причем синхронно с ельцинами российскими) начали разжигать народ узбекские ельцины, причем есть стойкое ощущение, что ельцинами всех наций управляли из одного центра, мало того, координировали их деятельность. Квалифицированные кадры (русские) уехали, заводы не смогли функционировать, тем более рядом Китай с его экономическим подъемом, и, следовательно, конкуренция смертельная. Все, и тут все в жопе: и русские, что уехали, и узбеки (таджики, эстонцы, грузины и т. д.), что остались у неработающих заводов. Но и простым узбекам квартир таки не досталось, их скупили дяди Абдугафуры, которые просто ограбили народ.

Дешевой демагогией враги СССР нас рассорили и развели по краям, и кто в выигрыше? Что, РФ, перестав «кормить» республики, обогнала по богатству США? Не особо, пока РФ не может догнать показатели РСФСР. Может, после отъезда русских все узбеки получили отдельные квартиры? И тут фиг вам. Вот, например, СССР в 1989 году производил 15 % мировой продукции из хлопка, ну там ткани, нитки, одежду. Этим обеспечивались работой селяне южных республик, а хлопок требует очень много труда, раз в десять-пятнадцать больше, чем, например, пшеница или картофель. Также обеспечивались сырьем ткачихи из Иваново-Вознесенска, Орехово-Зуева и т. д. Отбросили южные республики, теперь РФ производит только 25 % от тех 15 % мировых (не 25 % от мирового производства, а 25 % от тех самых 15 %, то есть 3,75 %, сравните 15 % и 3,75 %). А это 3,75 % от мирового, ну, или ровно в четыре раза уменьшилось производство продукции из хлопка. А это значит, что тысячи россиян и россиянок остались без работы. А кому это выгодно? Ткачихам? Портнихам? Потребителям? Теперь россияне (как и узбекистанцы и т. д.) щеголяют не в хлопчатобумажных (льняных, шерстяных, шелковых) одеяниях, а в китайских синтетических нарядах, хотя и в них хлопок из того же Узбекистана иногда присутствует, но преобладает, конечно, какой-нибудь полиэстер, полученный из угля или отходов нефти. А натуральное хлопковое (льняное, шелковое и т. д.) теперь по карману не всем.

Ту же мульку те же самые сволочи теперь пытаются прокрутить в РФ (и не только), они мечтают оторвать и сожрать Чечню и Тюмень с их нефтью, Норильск с его никелем, Курск с его железной рудой, Кузнецк с его углем и т. д. А вот на «белую» (черную, желтую, синюю) и другие идеи им плевать. Получается, такие, как ты, националисты, и не только русские, но и татарские, чеченские и другие, хотят не улучшить жизнь своей нации (народа), а разрушить ради удовольствия заморского дяденьки, ну и самим при этом ручки погреть. Ну, что скажешь?

– Мне то, что вы сказали, надо обдумать, хотя я тоже иногда задумывался: а кто главный? Кто за всем «движением» стоит? К чему все это приведет?

– Ладно, Серега, иди, иди уж к Гогнидзе.

– Так точно, товарищ комдив. – И Петрухин потомок ускакал с таким воодушевлением, что я фашистам не завидую.

И ко мне шагают товарищи генералы, видимо хотят попрощаться.

– Здравия желаю, товарищи генералы.

– Ну, капитан, спасибо за все, – говорит мне Аллавердов.

– Да не за что меня благодарить, Христофор Николаевич.

– Не скромничай, – укоряет меня генерал Баранов. – Спасибо за все, и особенно за «вечер с генералами», чувствую, чаще надо нам, генералам, говорить с бойцами, с народом, оторвались мы от вас.

– Ну, благодарить все-таки не верно, не я один вас освобождал, тут все участвовали, особенно артиллеристы Гогнидзе.

– Отставить экивоки, капитан, раз генерал вас благодарит, нужно принять это к сведению и вообще отвечать по уставу! – гаркнул Макаров, и я подчинился, гаркнул:

– Служу Советскому Союзу!

А тем временем наступил момент, когда должен был прилететь самолет, ну что бы генералов забрать (нужных и тех, кого ждет виселица). И весь командный состав стал собираться на нашем аэродроме, бойцы аэродромной команды подготовили костры, но пока еще не подожгли, есть минут пять-шесть. Ждем, наконец наступает время, и по команде Кравцова бойцы зажигают огни, белорусский валежник жарко горит, отдавая атмосфере тепло и свет.

Громыхает транспортный ТБ-3 и, рыча, снижается, затем катится, замедляясь по аэродрому, и не доезжая метров двадцати до нас, останавливается. Открывается дверь, и первый кого мы видим, – это Артур Круминьш, собственной персоной, да еще в форме лейтенанта НКВД.

Летчики торопят, и с самолета спускаются за Артуром еще какие-то люди. Ничего, сейчас познакомимся. Затем летчик подзывает бойцов, и все вместе начинают разгружать самолет, а член экипажа торопит, все-таки ТБ-3, один и без прикрытия, лакомая добыча для геринговских летающих шакалов, правда, ночью темной шансов у ТБ-третьего намного больше, чем днем.

Сразу после разгрузки в самолет повели предателей-генералов, затем генералов честных, и по общему решению всех освобожденных женщин-красноармейцев (а Бусинка осталась!), ну да охрану генералов-предателей составили те командиры, что присягу не предали. Четыре освобожденных нами полковника, два пехотных, один танкист и один из ВВС РККА, все вооруженные немецкими автоматами, также отправились в тыл под командой генерала Огурцова. В тылу полным ходом мобилизуют военнообязанных, и опытные кадровые командиры необходимы для командования новыми частями. Огурцов помахал рукой из открытой двери самолета, и дверь закрыли.

Наконец немного перегруженный ТБ, ревя моторами, ушел в небо, и мы поспешили на отправку. Пора, в путь, на Ржечь Посполиту!

Глава VII «Два поляка из Збышкува»

24 июля 1941 года, где-то в Белоруссии

(у границы Польши).

В авангарде колонны движется механизированный кулак, затем пылили грузовики. Причем через каждые три автомашины идет охрана, или БА-10 (некоторые с моторами от блица), или Ганомаг (скрипя гусеницами), а то и мотоцикл с пулеметчиком наготове, это вражеская территория, и надо быть начеку. Пешая колонна, состоящая из батальона Ахундова и двух рот Иванова-Затейника, отправилась прямиком, через леса, вместе с кавалерией (им дорогу и разведует группа Мамбеткулова). Они-то в отличие от техники к шоссе не привязаны, но и вооружены только стрелковым оружием и тремя ротными минометами с двумя «Максимами» (на лошадиных вьюках).

Кстати, кавалеристы предлагали два названия: «Волчья сотня» или «Золотая сотня», оба названия напоминают что-то анархо-синдикалистское, пахнет атаманами Махно, Зеленым, Григорьевым и Марусей, потому, по совету Ильиных, назвали просто – «Отдельная партизанская сотня имени Щорса», или, коротко, ОПСиЩ. Креативная часть ЗАРовцев Гогнидзе окрестили кавалеристов «опсищуками», видимо, по аналогии с «онищуками» (так обозваны, давно причем, разведчики).

Кстати, ночью, без помпезности и словоблудия, отправили инструкторов в нашу партизанскую школу. Командиры ушли с вечера, им надо пройтись по деревням да собрать своих новобранцев. С инструкторами пошел обоз, оружие, провиант, обмундирование, правда, не очень щедро мы одарили ребят, но зато от всей души, и на первое время хватит. Пять телег, три брички и семь немецких армейских повозок (бывшие в девичестве польскими военными повозками) поехали в «учебку». Этот гужевой поезд и его охрану, взвод младшего лейтенанта Новичкова, мы оторвали от сердца, ведь на ближайший месяц они для нас исчезнут. Для секретности операции никаких связей поддерживать не будем. Когда же они нам потребуются, отправим радиограмму. Всего одно лишь слово «Итака» [470] , и ребята поймут, что пора назад.

470

Остров Итака, родина Одиссея. Там героя мифа ждала его жена, Пенелопа.

С обозом для учебки в путь вышел обоз и для окруженцев полковника Звягинцева, с более тяжелым вооружением, мы им посылаем три ротных миномета [471] и два батальонных (немецких [472] ), кроме минометов окруженцы получат десять ручных и два станковых пулемета. Само собой, ко всему оружию прилагается запас боеприпасов на первое время, а там уж ребята сами. Ну, все, мы вышли в путь.

На одном «Ганомаге» едут присланные из Москвы секретники, у них какое-то специальное задание, и даже я не знаю, кто они и что у них запланировано. С самого начала на их лицах повязки, и где они уйдут от нас, неизвестно, типа, ребятки воспользовались попутной колонной.

471

50-мм минометы РККА.

472

81-мм минометы Вермахта.

Колонна движется на максимальной скорости, равняясь на самых нерасторопных: на Т-28 и Т-26. БТ, даже несмотря на лишнюю тонну железа на передке, все равно остается БТ (быстроходным танком), и командирам танков приходится их придерживать. Идем ночными, полными тишины дорогами, правда, как только в тишину вторгается тарахтение десятков моторов да массы гусениц танков и ганомагов, как тишина мгновенно превращается в грохот, скрежет и другой абсолютно неумиротворяющий звук. Эстетики, шуму, исторгаемому нашими моторами и гусеницами, не то чтобы не хватает, эстетикой тут и не пахнет, но есть некая иррациональная логика звука, логика войны и логика разрушения, которую мы и несем врагу.