"!Фантастика 2023-109". Компиляция. Книги 1-18

Тут немцы пустили бронепоезд, стандартный советский бепо, видимо трофейный, за ним еще тащатся три платформы с живой силой.

– Скворцов, давай захватим бронепоезд?

– Давайте, а как товарищ капитан?

– Как только пройдет он на нашу сторону, взрывай, к шайтанам, мост, чтобы некуда было бежать, а ты, Юсупянц, можешь ему в бронепаровоз чемоданчик из своей 76-миллиметровки всадить? И желательно не один.

– С нашим удовольствием, товарищ капитан.

– Сазонов, твой пульвзвод должен сосредоточиться на тех платформах, думаю, они десант везут.

– Понял, товарищ капитан, выполним.

– Ну-ка, Абдурахманов, набери мне Клеткина.

Связист Абдурахманов, поколдовав с телефоном, стал взывать:

– «Клетка», «клетка», вызывает «пещера», «клетка», «клетка», вызывает «пещера».

– Товарищ капитан, «клетка» на связи, – и Абдурахманов (оренбургский казах) протягивает мне трубку.

– Слушай, «клетка», твое дело молчать и наблюдать, стрелять только в том случае, если из «шкафа» полезут люди, тех, что на подносах должны причесать «сазон-газоны», как понял меня?

– Понял вас, «пещера», а если с подносов побегут к нам?

– В этом случае стрелять на поражение, живыми они нам не нужны, предупреди, «клетка», и «шенгелов» с «липатами».

– Вас понял, «пещера».

– Все, отбой, «клетка», мы начинаем.

Первый снаряд юсупянцовской пушки взорвался с недолетом, второй вообще пропал, так как он не взорвался, мы не смогли понять, куда он ушел. Зато третий ударил прямо под колеса бронепаровоза, и в тот же момент, видимо, дрогнула рука машиниста, ну, я не знаю, чем объяснить то, что паровоз остановился. Юсупянц, воспользовавшись этим, засеял окрестности выстрелами из всех трех пушек. В этот момент Скворцов рванул мост, и вражеский бронепоезд оказался в мышеловке.

Уже на втором выстреле Юсупянца начали расстрел едущих на платформе пулеметчики Сазонова. Те (жить-то хотят) стали масссово покидать платформы и ломанулись в лес, из леса ударили два пулемета Клеткина и три пулемета Шенгелия и Липатова, сопровождаемые выстрелами из ручного оружия красноармейцев. Часть бегущих попадала, часть, бросая оружие и поднимая руки, продолжила бег к лесу, пусть, пленных мы берем.

Бронепоезд стал огрызаться, и бывшие советские пушки и пулеметы открыли огонь по ДОТу и позициям Клеткина, Шенгелия и Липатова.

– Товарищ капитан, бепо отстреливается, что делать? Я могу его уничтожить, он стоит как на ладони, но вы приказали взять его в плен, – докладывает Юсупянц.

– Пока ничего делать не надо, попробуем его взять тепленьким, я со взводом Каряки пойду к Липатову, оттуда легче пробраться к бепо.

Около двадцати минут мы с бойцами лейтенанта Каряки пробирались ко взводу Липатова, и вот, вздохнув с облегчением, скатываемся в окопы.

– Здравия желаю, товарищ капитан.

– Ну как, товарищ Липатов, что будем делать с врагом?

– Уничтожать, конечно.

– Много пленных? Я видел, целая толпа рванула к вам, подняв руки и бросив оружие.

– Человек сто, пока не пересчитывали, все там, – Липатов махнул рукой в направлении леса. – Шенгелии Клеткин приказал со своим взводом охранять их.

– Понятно, полезут из поезда, стреляйте, а нет, то молчите, понятно?

– Так точно, товарищ капитан.

– Липатов, не надо орать, мы не на плацу, я наведаюсь к пленным, посмотрим, кто это и чем они дышат.

На поляне сидят, лежат и стоят какие-то махновцы, одеты кто во что горазд. И в украинских вышиванках есть, и в цивильных костюмах, и в красноармейской форме, и даже в военной форме бывшей Польши.

– Здравия желаю, товарищ капитан, разрешите доложить?

– Докладывай, Шенгелия.

– Охраняем пленных.

– А это что за воинство?

– Олевский курень украинской повстанческой армии атамана (или генерала) Тараса Бульбы.

– Даже так? По Гоголю, Тараса Бульбу поляки еще триста лет назад убили.

– А это не тот, это петлюровец по фамилии Боровец, присвоил имя Тараса.

– Можно с каким-нибудь воином из этого воинства побалакаты? (это я немного украинского у Нечипоренок с Онищуками нахватался).

– Конечно, можно. Эй, пан полковник, а ну подь сюды, тут с вами товарищ капитан поговорить желает.

И к нам идет, хромая и держа руку на перевязи, немолодой человек лет пятидесяти в диковинной форме, с желто-голубой повязкой на руке. Усы у него как у настоящего Бульбы, да чубчик (он же оселедец, он же айдар) торчит на бритой макушке, тоже мне, запорожец.

– Это вы, что ли, полковник, а какой такой армии вы офицер?

– Полковник армии Украинской Народной Республики Игнат Кравченко-Другий.

– Это не та республика, которой Симон Петлюра пытался руководить?

– Да, но он предал идеалы украинской самостийности, кохался з ляхамы Пилсудского.

– Ну, а вы откуда взялись, куда ОГПУ смотрело?

– Служил в польской армии, а после разгрома немцами и москалями скрывался в Варшаве, потом отправлен украинским правительством в изгнании на помощь пану Бульбе.

– И как, сильно помогли?

Пан полковник морщится, однако про петлюровцев, басмачей, белых и других врагов Советской власти мы давно уже забыли, а они вот лезут из щелей.

– Слышь, полковник, жить хочешь?

– Не поступлюсь я идеалами соборной Украины, так что можете расстрелять.

– Полковник, кто тебе мешает? Борись, мало того, я отпущу тебя, обещаю, честное комсомольское.

– Пойти на сделку с совестью? И что я должен сделать в ответ, шановны пан?

– Сходить к бронепоезду с белым флагом и в своей красивой форме, ну и подсказать им, чтобы сдавались. Нам они не нужны, нам нужен бронепоезд. Понял, полковник? Тем более немцы для самостийности враги посильней нас. В СССР Украина – это полноправная и равная всем республика, и украинцы одна из лучших национальностей СССР. А как было в Польше, разве так же? Так вот под пятой гитлеров будет хуже, понятно, полковник?

– Да сам знаю, бачив и державу ляхив, и немцив.

– Тогда идешь, пан полковник, к бепо, говоришь с их командиром, и все, ты свободен, могу даже пистолет подарить. Еще пять человек на свой выбор заберешь, конечно, если они не против.

– А що це таке – бепо?

– Да бронепоезд. Ну как, договорились?

– А як же, давайте прапор, и я пиду до немцив.

– Липатов, найди мне белую тряпку, их благородие парламентером пойдет.

– Айн момент, товарищ капитан.

– Слышь, пан полковник, если немцы будут упрямиться, ты мне знак дай, почеши в затылке, хорошо?