"Фантастика 2023-112". Компиляция. Книги 1-20

Что ж, эту простую истину Виктору объяснять было не нужно.

— Если хочешь посоветоваться со своими людьми, Великий хан даст тебе время, — добавил толмач уже от себя. Так, во всяком случае, показалось Виктору.

Глава 9

На этот раз обозники тоже совещались недолго. Неожиданное предложение ордынского хана было из разряда тех, от которых глупо было бы отказываться — так для себя решил каждый. То, что им удалось выбраться из прикотлового леса в степь, — уже вдохновляло. А уж неведомые южные моря…

Путь, конечно, предстоял нелегкий и опасный — на этот счет никто не обольщался, но риск мог окупиться не сторицей даже — тысячерицей.

— Хватить триндеть, короче. Поехали с ханом — и баста, — в обычной своей манере подвел итог Костоправ. Весь негатив по отношению к степнякам у лекаря куда-то улетучился.

Их определили в передвижной караван-сарай. По крайней мере, Батцэцэг, приставленный ханом к сибирякам в качестве толмача, именно так назвал скопище людей в пестрых одеждах, груженых повозок, мобильных навесов и прилавков, телег с водой и снедью, вместительных контейнеров на колесах, быконей и огромных длинношеих трехгорбых животных. Верблюки — так именовали в Приуральске эту диковинную скотину, приходившую иногда с торговыми караванами из ордынских земель.

Разноязыкий купеческий табор, двигавшийся за войском кочевников и охраняемый ханскими нукерами, располагался неподалеку от кургана с шатром Удуга. Видимо, это следовало считать проявлением особой милости со стороны хана к торговым людям.

В караван-сарае купцы имели возможность не только отдыхать и кочевать вслед за ханской ставкой, но и торговать в пути. Чем, собственно, многие сейчас и занимались. В центре караван-сарая шумело торжище, по сравнению с которым базарчики Приуральска и Сибирска казались бедненькими и убогими. Купцы продавали и обменивали свой товар, азартно торгуясь друг с другом и с богатыми ордынцами, толкавшимися на рынке.

Кого здесь только не было!

Как пояснил Батцэцэг, войско Удуга состояло из монголов, китайцев, казахов, узбеков, таджиков, киргизов и урус-монголов, как в Орде называли выходцев с бывших российских территорий от Алтая до Байкала.

Чего здесь только не было!

Оружие. Луки, сабли, мечи, копья, топоры, булавы, самострелы, самопалы и даже изготовленные до Бойни, но основательно уже убитые стволы, по поводу которых А-Ка вынес неутешительный вердикт: «Такое барахло разорвется в руках прежде, чем его пристреляешь». Боеприпасы, большей частью сохранившиеся лучше, чем старое оружие. Доспехи для людей и быконей. Шкуры и ткани, одежда и пища, вино и кумыс, золото и драгоценности, топливо, ходовые запчасти к автоповозкам, седла, упряжь, скот, рабы…

Да, и рабы тоже. Виктор поморщился. Он многое мог понять и принять в торговле, но выше его понимания было то, как можно продавать и покупать людей. Для Сибирского Княжества рабство являлось дикостью, но в Орде оно было в порядке вещей.

* * *

Многолюдство и толчея на ордынском торжище смущали и настораживали. В такой толпе чуть зазеваешься — и запросто можно лишиться товара.

— А-Ка, Костоправ, — окликнул Виктор спутников. — Приглядывайте там за повозками.

— Да приглядываем-приглядываем, — пробасил А-Ка, грозно зыркая по сторонам.

— Воров здесь можешь не опасаться, Золотой Викатар, — заверил Батцэцэг. — Уличенным в воровстве, грабеже или обмане купцов Великий хан приказал ломать хребты и бросать в степи. Великому хану нужны порядок и честная торговля.

Хребет ломать — это, конечно, круто.

— И что, действует такая мера? — поинтересовался Виктор.

— С тех пор, как в караван-сарае поймали и прилюдно казнили одного охотника до чужого добра, я о случаях воровства больше не слышал, — ответил толмач.

Похоже, среди ордынцев и в самом деле царили жесткий порядок и железная дисциплина.

Внимание Виктора привлек невысокий и щуплый желтолицый торговец с узкими глазками и суетливыми руками, выставивший на раскладном прилавке три вскрытых и уже наполовину опустошенных цинка с патронами разного калибра. Купец махал широкими рукавами просторного цветастого халата и что-то непрестанно тараторил. Видимо, расхваливал товар и зазывал покупателей. Покупатели подходили.

Виктор решил, что и им тоже не помешало бы пополнить запас патронов. Того, что он выменял у Батцэцэга под Приуральском, все-таки маловато для дальнего похода. А желтолицый купец торговал довольно бойко. Боеприпасы у него уходили не поштучно даже, а целыми жменями. Судя по всему, цену ордынец сильно не задирал и товар предлагал качественный.

Виктор подошел. Поворошил рукой в цинке, внимательно рассматривая остроконечные цилиндрики. Вроде гильзы не ржавые и не порченные. Брать можно.

— Чего и сколько хочешь за рожок патронов? — спросил он, стараясь сохранять безразличный вид. Уточнил: — Автоматные, семь шестьдесят два…

И спохватился. Басурманин ведь не понимает по-русски! Не в Сибирске же торг идет. И даже не в Приуральске.

Виктор обернулся, собираясь позвать на помощь толмача, но иноземный торговец неожиданно удивил.

— А что у твоя есть для моя? — хитро улыбаясь, спросил купец.

* * *

Надо же! Желтолицый говорил по-русски! Правда, с забавным акцентом и безбожно коверкая слова, но вполне сносно. Что ж, тем лучше.

— Есть сибирская пушнина, — ответил Виктор. И пояснил на всякий случай: — Соболяки. Мех. Шкурки. Есть топливо. Хорошее. Чистое. Тоже из сибирских скважин.

— О, сибирь-человек! — заметно оживился купец. Замахал руками еще сильнее, отчего рукава халата захлопали по воздуху, словно крылья, заулыбался шире. — Сибирь-человек — хорошо! Очень-очень хорошо!

Виктор пожал плечами. Пусть будет сибирь-человек, он не против.

— Как твоя звать? — не унимался торговец. — Твоя имя, сибирь-человек?

— Виктор, — представился Виктор.

— Вихта? — переспросил китаец.

— Ну вроде того. Я купец Сибирской гильдии.

— О! Сибирь-человек-купец еще лучше, чем просто сибирь-человек! — резюмировал иноземец.

Его улыбка уже не помещалась на широком плоском лице.

— А ты-то сам откуда? — спросил Виктор.

— Моя — хань-человек. Так моя и моя народ сама себя звать. Хань-народ, хань-человек. Твоя понимать, Вихта?

«Странное самоназвание. Похоже на хана-человек», — подумал Виктор, недоуменно глядя на многословного собеседника и усиленно вспоминая, что это за народ такой чудной. Который — хана.

— Еще моя и моя народ называться чайна-человек… — продолжал тот.

«Чайный человек?» — удивление Виктора росло.

— Или китай-человек.

— А-а-а! Китаец?! — догадался наконец Виктор.

— Китай, Китай, Китай… — радостно и часто закивал «хань-чайна». После чего добавил: — Моя китай-человек-купец. Как твоя сибирь-человек-купец.