"Фантастика 2023-116". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
— Слава, я один не уйду.
— Что?! Ах ты, карасня желторотая! А ну марш отсюда! Совсем духи нюх потеряли. Брысь, я сказал!
Рефлекс молодого матроса все-таки сработал, и Рябинин побежал вниз.
— Слава…
Он остановился и жалобно посмотрел на наблюдавшего за немцами Пахомова.
— Говорю тебе, беги к нашим. Передай: их здесь человек пятьдесят, если не больше. Беги, Санек, не зли дедушку. А дедушка немножко повоюет.
Славик, чувствуя, что уже полностью справился с подрагивающими руками, лег возле получившейся в камнях бойницы и прижал к плечу приклад. Им вдруг овладела полнейшая безмятежность. Хладнокровно посмотрел на мелькающие внизу серые фигурки и выбрал ближайшую. Вспомнилось, как учили на стрельбище в учебке. Вдохнул… выдохнул… замер, посадил цель на пенек мушки и пла-а-вно нажал на курок.
— Пахомов! Быстрее вниз! Вниз!
— Сейчас, сейчас, товарищ капитан третьего ранга, — прошептал Славик, облизнув пересохшие губы. — Я их еще немного задержу и на лодку. Я тоже чего-то стою.
Выглянув, он увидел, что немцы ползут по склону в его направлении. А один из них подобрался совсем уже близко — рукой подать, метров двадцать, и можно его потрогать. Славик выстрелил. Немец упал и быстро отполз за ближайший камень. Но укрытие было мало для его массивной фигуры. Славику была видна его серая спина. Славик попытался успокоиться и прицелился. Так, как там учили… вдохнул, выдохнул.
Вдруг через него перелетело что-то похожее на бутылку и глухо шлепнулось за спиной. Слава обернулся и обмер. Рядом медленно катилась под уклон граната с длинной деревянной ручкой. Еще чуть-чуть, и она докатится до края обрыва и полетит вниз. Всего через несколько секунд. Но судьба этих секунд Славику не подарила. Возле его ног глухо ухнуло, вмиг превратив спину в кровавое месиво. Оставив на камнях бурые пятна, он покатился в пропасть, прижимая к груди автомат.
Артем задумчиво брел по берегу, глядя на накатывающие на песок волны. Габи шла впереди. Наконец она не выдержала повисшей тишины и спросила:
— Артем, ты чем-то обеспокоен? Ты все время молчишь.
— Ты тоже молчишь.
— Хорошо, тогда я скажу. Я вот иду и думаю — кто вы такие? Почему ты о себе ничего не рассказываешь? Почему ты избегаешь этого разговора?
— Как-нибудь потом, Габи.
— Когда? Почему не сейчас?
— Когда-нибудь я не выдержу и все тебе расскажу.
— Когда же это произойдет?
— Когда? Есть для меня две святые даты. Это последнее воскресенье июля и — скоро наступит — третье воскресенье июня. Ты меня прости, но в эти дни я превращаюсь в свинью. В прошлом году в Мурманске долго помнили мой загул. Когда я выдохнусь и спою песню «Прощайте, скалистые горы», ты мне еще раз задай этот вопрос. Но обязательно верь мне, потому что я буду говорить правду, какой бы невероятной она тебе ни показалась. А пока наберись терпения.
— Хорошо, я подожду. Итак, мы выяснили, что волновало меня. Теперь твой черед рассказать, что тревожит тебя.
— Ничего особенного. Так, думаю над недавним разговором по рации. Скажи, зачем надо вызывать по радио метеостанцию? Не для того ли, чтобы взять сводку погоды?
— Ну да, ее обычно запрашивают утром и вечером. А если намечается какая-то операция, то могут потребовать, чтобы докладывали каждый час или два.
— Вот! А если вышли на связь, а о погоде ни слова?
— Ну, не знаю… Если на центральном приемном пункте есть знакомый, то он может вызвать просто так, поделиться новостями. Хотя за это наказывают. Но если никто не слышит, то бывает.
— Поболтать, говоришь… Может, и так.
— Так тебя это тревожит?
— Да ладно, проехали. Ты развеяла все мои страхи. Давай лучше о чем-нибудь веселом.
Вдруг впереди, за скалой, раздался отчетливый скрежет. Будто по песку протащили жирную тушу слона. Затем послышались невнятные голоса и команды на ни с чем не спутываемом фельдфебельском сленге.
Артем замер. Затем подбежал к каменным нагромождениям
и осторожно выглянул. Рядом, на узкой полоске песка, стояли два катера с трубами торпедных аппаратов по бортам. Немногочисленная команда, свесив ноги, наблюдала за разбегающимися по побережью солдатами в серых кепках с длинными козырьками.— Это егеря, — прошептала за его плечом Габи.
— Бежим назад! — Артем решительно потащил ее за руку. — Надо успеть предупредить экипаж!
Внезапно где-то вверху затрещала стрельба, затем бухнул взрыв. Габи с Артемом бежали изо всех сил. Но дорога назад, казавшаяся поначалу такой короткой, теперь была нескончаемо длинной. Но вот уже показалась и надувная лодка, оставленная при высадке старпома с десантом. Под ногами блеснули гильзы, обозначив место, где они сидели в засаде. А вот и конец обрыва. Артем первый появился возле причала и застыл в растерянности.
В доброй сотне метров от берега «Дмитрий Новгородский» уже почти скрылся под водой, оставив на поверхности лишь взбивающую пену рубку. Вскоре исчезла и она. На воде побурлили водовороты и пропали. Еще мгновение, и уже ничто не напоминало о стоявшей здесь только что подлодке.
Сан Саныч бросился к выходу из пещеры и, выглянув, замер. Перепрыгивая с камня на камень, прямо к нему поднимался немец. Он смотрел куда-то вверх и замполита пока не видел. Приложив к глазам ладонь, немец посмотрел на море, затем на идущих по берегу солдат и остановился всего в метре от входа в пещеру. Сан Саныч хотел попятиться назад, в спасительную темноту, но почувствовал, что ноги его не слушаются, они стали будто ватные. Тогда он снял с шеи автомат и несмело направил на егеря ствол. Немец сделал еще один шаг и наконец увидел замполита. Побледнев, он замер, не сводя взгляд с направленного в грудь автомата. Руки немца были пусты. На поясе в ножнах висел тяжелый нож, а из-за голенища торчала рукоятка «парабеллума». Но в данной ситуации можно было считать, что он безоружен. Немец это понимал и старался не делать лишних движений. Сан Саныч тоже боялся пошевелиться. Пот градом катился по его лысой голове и капал с кончика носа. Пальцы намертво вцепились, как в последнюю надежду, в рукоятку автомата. Так, не смея шелохнуться, они простояли минуту. Вдруг замполита осенило. В трясущейся от страха голове родилась мысль, которая, как ему показалось, могла облегчить их затруднительное положение.
— Послушай, немец, ты иди, — робко предложил Сан Саныч, кивнув в сторону берега. — Давай так — ты меня не видел, я тебя. Разойдемся по-тихому. Давай? Не понимаешь? Ты туда иди, а я туда.
Немец пристально посмотрел в глаза замполиту, после чего его напряженное лицо расслабилось. Широко улыбаясь, он опустил руку и медленно достал из сапога пистолет. Продолжая улыбаться, он прицелился в Сан Саныча и, протянув вторую руку, кивнул на дрожащий ствол автомата.
— Ком, ком, — поманил он ладонью.
Сан Саныч безропотно снял с шеи ремень и отдал оружие врагу.
Глава шестнадцатая
СЕМЯ ИУДЫ
Удар в челюсть перевернул его вместе со стулом. В глазах взорвалась тысяча звезд. Голова запрокинулась назад и, как маятник, качнулась, прижавшись подбородком к груди.
Мелькнула мысль — может, притвориться потерявшим сознание, тогда наконец прекратится это избиение. Сан Саныч для натуральности подергал ногами и откинулся, закатив глаза. Но немец, не обратив на это никакого внимания, поднял замполита вместе с привязанным стулом и деловито посмотрел на результаты оставленных им побоев. Левой стороной лица он остался доволен, а вот правая была еще почти целая, поэтому он, не размахиваясь, коротким ударом разбил Сан Санычу щеку под глазом.
— За что бьешь!? — выплюнув струю кровавой слюны, взвизгнул замполит.
Немец удовлетворенно кивнул, проверил, не ослабла ли веревка на руках и ногах замполита, и, подтянув его вместе со стулом к столу, вышел.
Сан Саныч огляделся. Небольшая пустая комната, не считая стола со стулом и второго стула, к которому он был привязан. Через единственное грязное окно просматривалась решетка. Под потолком на длинном шнурке тускло светилась единственная лампочка. Голова от побоев гудела. Сан Саныч, попробовав языком треснувший зуб, выплюнул окровавленные крошки и обмяк. Постанывая и проклиная судьбу, он пытался сообразить: что он сделал не так?