"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22

— Держи «дэтэ».

Стоявший у танка солдат принял и осторожно вытащил из бокового люка пулемет, хотел было отнести его на склад для последующей чистки, но буквально натолкнулся на полковника:

— Здравия желаю, Ваш высокобродь!

— Скажи-ка, голубчик, а почему «дэтэ»?

Официально оружие именовалось трехлинейным пулеметом образца 1912 года.

— Не могу знать, Ваш высокобродь! Его наш унтер-офицер так называет.

Коренастый, уже в солидном возрасте танкист как раз начал выбираться наружу. Погоны были скрыты под комбинезоном, но Филатов не усомнился, что и есть тот самый унтер. Лицо его показалось знакомым, где-то он этого танкиста уже видел. Увидев офицера, унтер-офицер буркнул:

— Здравия желаю.

— Почему вы этот пулемет называете «дэтэ»?

— Дегтярева танковый, — не подумав, ляпнул Ерофеев.

— Дегтярева?

И тут полковник вспомнил, где и при каких обстоятельствах он видел этого унтер-офицера. И еще кое-что вспомнил.

— Значит, Дегтярева. Неужели того самого…

Полковник в задумчивости ушел. Ерофеев проводил его взглядом, соображая, насколько серьезно он сейчас проболтался. Потом обрушился на ни в чем не повинного солдатика:

— Ну, чего замер? Думаешь, пулемет сам почистится, пока ты уши развесил?

Хоть испытания и прошли не совсем гладко, то и дело лопались траки, особенно на каменистых местах, глохли моторы, пару раз слетали гусеницы, результатами испытаний комиссия осталась довольна. Председатель сообщил Кондратьеву, что общим решением членов комиссии танки инженера Филиппова будут рекомендованы к принятию на вооружение.

— Но вы же понимаете, что дальнейшее решение будет зависеть от министра и самого государя. Но оба они к техническим новинкам относятся положительно, а я со своей стороны выскажусь за такое решение.

— Надеюсь на скорейшее решение вопроса, Ваше превосходительство, — заверил Кондратьев.

Обычно неторопливая российская бюрократия военного ведомства в вопросе формирования нового батальона проявила неожиданную оперативность. Батальон решено было сформировать на базе автотракторной роты.

— Вот только батальон наш двухротного состава велено именовать не танковым, а первым отдельным бронетанковым, потому как вторая рота получит на вооружение не танки, а бронеавтомобили, которые еще предстоит сконструировать.

Новость была неожиданной.

— В одну телегу впрягли коня и трепетную лань, — прокомментировал решение начальства Сергей.

— Дороги танки, решили сэкономить, — высказался подпоручик Поляков.

— В бою нам такая экономия боком выйдет, ну да им из питерских кабинетов видней. Но если наш батальон первый, то, значит, будет и второй?

— Будет, — подтвердил новоиспеченный комбат, — на базе учебной автомобильной роты в Петербурге.

— А где танки будут делать, здесь или в Коломне?

— Здесь. Коломна с заказами на тракторы едва справляется, поэтому будет только поставлять комплектующие. Кстати, военное ведомство рассчитывает на нашу помощь при организации производства.

— Поможем, — согласился Сергей, — нам потом на них же в бой и идти.

— А вам, Сергей Николаевич, предстоит принять первую роту, ту самую — танковую.

— Есть принять!

— Ну что же, господа офицеры, за дело!

Уже в сентябре в батальон начали прибывать будущие танкисты. Брали только добровольцев, причем грамотных, преимущественно знакомых хоть с какой-либо техникой. Едва освоившись на новом месте, они попадали в энергичный учебный процесс. Все танкисты должны были знать команды, отдаваемые с помощью флажков, и что означают различные сочетания сигнальных ракет. Командиров танков учили ориентированию на местности с помощью компаса и чтению карты.

В октябре пришел приказ на следующей чин. Обмыли новые погоны тихо, без помпы: Сергей был сильно занят и в батальоне, и на заводе. Там для производства новых машин переоборудовали целый цех. Старый завод, с древними технологиями, постоянно испытывал проблемы с загрузкой. Весьма выгодный заказ военного ведомства пришелся очень кстати. Порфирий Акакиевич так прямо и заявил:

— Вас, Сергей Николаевич, сам Бог нам послал, а то уже начальство и не знало, что еще заложить.

Его понять можно было, место свое он не потеряет. Да и семейные дела у него шли хорошо: двух дочек замуж выдал, третья тоже скоро заневестится, а пока можно вздохнуть спокойно.

У самого Сергея отношения с женой испортились окончательно. Нет, они не скандалили, не ругались и почти не разговаривали, так, дежурные фразы. Только постоянные заботы на службе не позволяли утопить катастрофу семейной жизни в водке.

Спустя месяц-полтора танкисты приступили к практическим занятиям. Учились на первых экспериментальных танках, которые переквалифицировали в учебные. Все изучали общее устройство танка с упором на будущую специальность. Взаимозаменяемости членов будущего экипажа придавали большое значение. Людей, впервые попавших внутрь бронированной коробки, поражали теснота и невозможность выпрямиться в полный рост. Снаружи танк казался высоким, но все пространство между гусеницами было занято боеукладкой, тягами управления, тянущимися от места механика-водителя в моторный отсек, вспомогательными механизмами.

— Это еще ничего, — утешал будущих танкистов Иваныч, — вот когда по вам на ходу из пушек начнут долбить…

Несколько человек подали рапорта об отчислении и вернулись в свои части.

— Это хорошо, что они сейчас сбежали, а не в бою, — поддержал механика Сергей.

Оставшихся начали учить езде. Для начала танк нужно было завести. «Кривой стартер» просовывали сквозь отверстие в переборке, потом двое танкистов — заряжающий и наводчик, — стоя на коленях, начинали прокручивать двигатель. Механик-водитель включал зажигание и… Не всегда первая попытка запуска оказывалась успешной, приходилось выкручивать и сушить свечи, что всеми воспринималось как должное. Второй опасностью был обратный удар при пуске. Новичков специально об этом предупреждали, но те упорно продолжали учиться на собственном опыте. Синяки, шишки, вывихнутые и сломанные пальцы. Одного бедолагу отправили в госпиталь с парой сломанных ребер. Все травмы воспринимались как абсолютно нормальное явление в процессе обучения.

Если двигатель заводился, экипаж занимал свои кресла, только заряжающий оставался стоять на коленях. Так и стоял все время. Во время преодоления препятствий его немилосердно швыряло по боевому отделению. Заметив протертые штанины заряжающих, Кондратьев сказал:

— Сергей Николаевич, распорядитесь пошить для заряжающих наколенники.

Участь этих членов экипажа была немного облегчена.

После пуска мотор наполнял танк сильнейшим шумом и вибрациями. Толчок, поехали. На ходу танк сильно трясло: сзади — шарнир, спереди — жесткие рессоры. При нахождении внутри создавалось впечатление, что танк движется с очень большой скоростью, и только взглянув в смотровые щели, новички с удивлением обнаруживали, что танк еле ползет.

Бывало, в отсек экипажа просачивались выхлопные газы. С этим боролись, но окончательно победить так и не смогли. Только включение вытяжного вентилятора спасало положение. Но когда велась стрельба из орудия, сгоревшие пороховые газы отравляли атмосферу. Но настоящий ад начинался летом. Температура внутри танка превышала пятьдесят градусов по Цельсию, раскалившиеся при стрельбе пулеметы обжигали руки, швы на выхлопных трубах расходились. Бывало, угоревшие танкисты не выдерживали и открывали люки. А несколько раз экипажи даже оставляли танк и, заглушив двигатель, ждали, пока он проветрится.