"Фантастика 2023-118". Компиляция. Книги 1-20

— А я должен исправить всё. Любой ценой.

— Но ты сам сказал, что нельзя вмешиваться в уже случившиеся события.

— Но найти того, кто стоит за заговором, и сделать так, чтобы он умер сегодня утром, — мне под силу.

Ар больше ничего не сказал, но я поняла его: да, он не может убить этого демонова кукловода ДО этой секунды. Но яд, разрывное проклятие, послание из прошлого новому Верховному карателю — это все может остановить волну революции, которая начала свой разбег.

— Ар, а как же четыре дня, пока временной поток успокоится? Он же сейчас нестабилен, тебя размажет…

Я не договорила, ворон перебил:

— Я не буду открывать новый прокол, а пройду по остаточному следу Густава. Надеюсь, что пройду, — добавил он, поворачиваясь лицом к вратам.

— Ты не ворон… Ты каратель из стали, — произнесла я, глядя на его силуэт, освещенный всполохами красного света от проклятия.

Вдруг Ар на секунду обернулся и произнес:

— Тай, только встретив тебя, я понял, что я ни разу не каратель. — Он грустно улыбнулся и добавил: — Я дьявол. Меня не удивить ни внешностью, ни титулами, ни деньгами. Меня зацепила твоя душа… Я влюбился в нее.

Он шагнул в мир Граней. Оставив меня с этим демоновым знанием, рвавшим мою душу на части. Я сделала шаг к вратам, еще один. И еще. Протянула руку, коснувшись свинцовой ряби, прощаясь с тем, кого полюбила, с тем, кто был мне дорог, и…. почувствовала, как меня затягивает туда.

— Да твою ж!.. — было единственной цензурной репликой. Остальные все — исключительно из боевого лексикона некроманта.

Подобное притяжение случилось у меня в тринадцать лет. Тогда я, слишком рано для своего возраста, ощутила, как и всякий юный маг, внутри себя пустоту.?на снедала меня, превращаясь в бездонную пропасть, рвала жилы, тянула как магнитом к Вратам. Я стремилась в мир Граней. В душе, мыслях билось единственное желание: заполнить эту бездну даром. Вот только в тринадцать лет притяжение все же было скорее психологическим, а вот сейчас — меня натурально засасывало, как в водоворот.

Выбросило меня на каком-то утесе. Внизу бушевало море, а в воздухе передо мной, в нескольких шагах от края обрыва, зависла матрица. Проклятие Мороя. Правда, сейчас оно напоминало кольцо вертикального портала, которое медленно сужалось. В его зеркале я увидела край ночной мостовой.

— И почему на лекциях нам не говорили, что магов-умертвий, потерявших дар, может повторно притянуть мир Граней? — сплюнув попавшую в рот землю, задала я риторический вопрос и попыталась подняться. Нет, умом я понимала, что, скорее всего, я первый, единственный и уникальный случай подобного феномена, но…

Двигаться было тяжело. Словно на меня навалилась каменная плита, готовая расплющить. Я встала на четвереньки, упершись ладонями о камень, когда рядом с рукой увидела небольшой зеленый сгусток света. Он сам тянулся ко мне, перекатываясь по камням, чтобы, прикоснувшись к синей коже, впитаться в нее.

Но самое удивительное не это, а то, что в том месте, где дар слился со мной, запястье и кисть были живыми. Я чувствовала пальцами жар нагретого гранита, его гладкость и острые грани. А когда вскинула голову, оторвав взгляд от собственной руки, то увидела, как из моря поднимается воронка вихря — дар воздушников — и устремляется ко мне. А следом за ней — кристалл, лучи которого разрезали этот день на миллионы осколков света.

Они прикасались ко мне, вливались в вены, как ручьи в реку. А я чувствовала себя сосудом с пробитым дном, который никак не может наполниться. Боль, дикая, нестерпимая, рвала меня изнутри, но вместе с этой болью в памяти всплыли воспоминания о том утре, когда я сидела в гробу и Ар вливал в меня свою силу. А потом я уверяла его, что ничего бы не получилось. Даже теорию магистра смерти Норона фон Берга припомнила: что для воскрешения умершего тела, из которого еще не ушла душа, необходимо потратить столько сил, сколько нет у магов всей империи… Вот только это было в ТОМ мире. А я сейчас находилась в мире Граней, где не было магов. Лишь их чистая сила, лишенная души. И этой силы было столько…

Я впитывала ее, как губка, затягивала, словно черная дыра. В тринадцать лет я искала свой дар. В этот раз сила сама искала меня. А груз становился все тяжелее, буквально вдавливая меня в камни.

И все-таки я встала, чувствуя, как в меня по инерции продолжает вливаться энергия, уже не исцеляя раны, а убивая. Убивая вновь живую меня.

Я поняла, почему в реальном мире никогда не будет вернувшегося к жизни мага-покойника: обычного человека мир Граней не призовет, а умерший чародей, шагнув сюда и исцелившись за счет даров, просто не сможет выйти: его разорвет раньше, чем он найдет путь в реальный мир.

Врата маячили в зыбком мареве, но я понимала, что мне до них не добраться. Каждый шаг давался с неимоверным трудом.

Я повернула голову, чтобы увидеть кроваво-красный портал. Проклятие Мороя все уменьшалось в диаметре и, словно в насмешку надо мной, поплыло к обрыву. Зависло над морем так, что, реши я шагнуть в него, пришлось бы прыгнуть с утеса.

Зато алая раззявленная пасть пентаграммы, в отличие от Врат, была всего в десятке шагов. Кажется, я не выполню просьбу ворона передать артефакт. Зато… если повезет, то я, может быть, его увижу. Еще раз. В последний раз. Проживу эти несколько дней прошлого, чтобы рассыпаться пеплом. Зато живой.

Собрав все силы, сделала рывок. Кажется, услышала, как трещат собственные кости, рвутся мышцы и сухожилия. Мир Граней, исцеливший меня, теперь убивал, не желая отпускать. Словно я была камешком, с которого началась лавина. И сейчас эта лавина готова была погрести меня под собой.

Удар каблуком сапога о камень — и я, оттолкнувшись, полетела, сама не зная, то ли в портал, то ли в пенные морские волны, врезающиеся в острые скалы.

Тело ожгло огнем, словно нырнула в чан с кипятком, а потом я почувствовала удар о камни. Холодные камни мостовой. Меня выплюнуло из мира Граней через Врата, зеркальная поверхность которых шла бурунами. И в этой неспокойной вертикальной воде с противным чавкающим звуком хлопнулся алый портал.

Не знаю, сколько я так лежала. Посреди ночной улицы, распластанная на булыжниках. Рядом в масляной глади лужи отражался тусклый свет фонаря. А я через силу вдыхала воздух, ощущая промозглую сырость, запахи, холод и стылость промокшей одежды.

На четвереньках я доползла до столба и, цепляясь за него, встала, выпрямилась. А потом, все еще не веря в произошедшее, оттянула ворот рубахи, заглянула в вырез. Там, на груди, красовалась нитка шрама. Ровно в том месте, где меня разрезало нитями Изиды.

Значит, я снова была жива. Вот только на день, два… а может, на час или пару минут?

Я не представляла, как далеко прыгнула в прошлое, что уже успело случиться, а чему ещё только предстоит. Лихорадочно огляделась и узнала то самое «зеркало», в которое шагнула впервые в тринадцать лет, чтобы выйти из него уже некроманткой. Значит, я на центральной площади Эйла. Чуть задрала голову: на Имперских холмах дворец еще стоял, целый. Город спал безмятежным сном. Правда, не весь…

На площадь из-за угла дома вырулили трое подвыпивших гуляк. Один из них в руках держал початую бутылку, словно иллюстрация выражения одного из философов древности о том, что праздник всегда нужно носить с собой.