"Фантастика 2023-122". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Девушка, ну чего ты мне картинки эти показываешь? Я по ним одно могу сказать: покрашено все неплохо, да и цвет приятный. А давай я хоть Вовку попрошу, он меня к тебе на завод свозит – вот там я машины твои руками пощупаю, понюхаю, послушаю…
В машину он сел сам, а в Туле и сам из нее вылез. Правда потом его по заводу Вова все же в кресле катал – но там он действительно все внимательно осмотрел, вопросов позадавал и Кати, и рабочим. Результаты «инспекции» Кати очень порадовали:
– Девушка, вы, я вижу, уже учителя своего превзошли. Не о чем вам волноваться, все у вас тут сделано правильно. Разве что… на электростанцию, как я понял, агрегаты следующей весной повезут? Так вы распорядитесь чтобы турбины
По дороге обратно в Школу Вова поинтересовался:
– Михалыч, а ты уверен, что для семи метров Кати верно диаметр колеса подобрала? Я прикидывал, она, мне кажется, могла бы и поменьше его сделать.
– Слушай, тезка, только ты Кати своей никогда не говори что услышишь: я в этих турбинах вообще ничего не понимаю. Я по электропередачам специалист, по автоматике управляющей. Ну, еще генераторы и моторы изучал в институте и до сих пор многое забыть не успел – а вот все, что за валом генератора, не изучал. Мне говорят, что мотор на сто киловатт – и я просто верю, потому что не разбираюсь в них. Говорит Кати что турбина на два с лишним мегаватта… Я не проверять её в Тулу поехал, а успокоить, а еще больше себя. Теперь – спокоен, не останетесь вы без электричества. А два мегаватта турбина даст или полтора, или вообще мегаватт – это уже неважно. Мало будет – она же еще поставит.
– Это да, она на Зуше уже три мегаватта поставила. И на Москве больше трех. Правда у нее всегда турбины получались с избыточной мощностью немного.
– А генераторы я посмотрел, они и в самом деле по два сто. И побольше даже дать могут, я с рабочими говорил, у них провод с приличным плюсовым допуском ставился. Так что если ты говоришь, турбины с запасом мощности… Я тёще твоей говорил и тебе повторю: для счастливой жизни нам нужно иметь киловатт на человека. А у Кати в цеху стоит сохнет сейчас счастливая жизнь для восьми с половиной тысяч человек и еще столько же в работе. Говорит, что на все три плотины она генераторы уже к весне строить закончит. Может и не врет…
– Закончит, никуда не денется. Олех сейчас с тёщей уже почти договорился что на Яйве еще одну электростанцию ставить будет. Но там ущелье выше по течению подходящее, он плотину больше двадцати метров ставить собирается, а для этого турбины нужны уже другие. И генераторы, наверное, тоже: Олех расчеты прислал на двенадцать мегаватт станцию ставить.
– Совсем неплохо, растет парень. Кстати, а что там за двухполюсник в цеху-то стоял?
– Саша Гаврюшина котел построила на сорок атмосфер, а я под него паровую турбину сейчас заканчиваю, мегаваттник на электростанции Тульской к Новому году поставим. Тёща сказала, что в через год надо четыре таких для тульских заводов сделать, вот я и решил заранее один сделать чтобы все болячки на нем отработать.
– Ну ты меня окончательно успокоил: вы теперь и без меня без электричества не останетесь. Ладно, я тут вздремну по дороге…
На следующее утро Михалыч не проснулся. Лариса, прибежавшая вся в слезах к Марине, сквозь рыдания лишь повторяла:
– Он знал, он знал… Не надо было ему в Тулу ехать!
– Золотко, ему же семьдесят восемь было, он после инфаркта, как ни крути, семнадцать лет продержался. И столько успел сделать, для всех нас сделать! Сейчас я тебе попить сделаю, только ты все выпей…
– И ты про электричество…
– Золотко, плевать на электричество, ты о детях его подумай. Он нам оставил, как ни крути, пятнадцать детей…
– Наверное, если все нормально у меня и Леры пройдет, семнадцать… – тихо пробормотала Лариса, прекращая рыдать.
– Тем более. Он через детей своих остался с нами… чему улыбаешься?
– Михалыч-то,
по сути был локальным богом. Четырнадцать из семнадцати будут в результате непорочного зачатия…– Ну… да. Но важно не это, важно то, как мы, как вы этих детей воспитаете. И, думаю, не стоит им рассказывать про непорочное зачатие, пусть это останется между вами, мной и его бессмертной душой.
– Ну ты меня совсем уже за дуру держишь!
– За умную я тебя держу, за умную. Просто ты сейчас несколько не в себе… успокоилась? Сейчас Лиза все организует как нужно. Если ты захочешь, я могу и вскрытие сделать…
– Зачем?
– Я тебе расскажу, но не для распространения. Михалыч уже с год на одной силе воли держался, боялся, что без его помощи мы в каменный век скатимся. У него давно уже все болело, и даже таблетки Алёнины не помогали. Но – держался, от опиоидов категорически отказывался… а как убедился, что смену себе подготовил… Дети где все?
– Мои и Лерины – кто в саду, кто в школе. Остальные… тоже в школах. Когда им скажем? Пашка-то уже совсем большой, да и…
– Сегодня и скажем, как из школы вернутся. А твоя забота будет их успокоить, приласкать. Выпила? Иди, на диванчике у меня вздремни часок, а я пока позвоню в Тулу…
Глава 11
Михалыча похоронили первого октября, а пятого рядом с ним легла и Галина Константиновна, оставив единственного сына Костю двенадцати лет. Тоже Владимировича – его эта тихая учительница русского и литературы, как говорила Марина, «едва успела» родить. Просто во время «экскурсии» ей уже сорок два было… В поселке она «примкнула» к Вере Сергеевне и, с химией немного освоившись, занялась изготовлением «самого нужного химиката»: пороха. Вероятно, сильно подавленная смертью Михалыча, она невнимательно что-то в своей лаборатории сделала. Взрыв был небольшим, но стеклянная притертая пробка от флакона попала ей точно в глаз – а поликарбонатные очки она почему-то не надела…
Костю к себе забрала Ира, а Лиза не поленилась и для всех остальных учительниц (у которых было по три, а то и по пять детей) прямо на поминках устроила «дополнительный курс техники безопасности», отдельно пояснив, что детей-сирот выжившим будет очень трудно усыновить всех вместе, а разделять братьев и сестер – вообще извращение. В ответ Ангелика наорала на Лизу, потом все успокоились, прорыдались – и жизнь потихоньку стала возвращаться в нормальную колею.
Но все равно печаль надолго воцарилась среди попаданцев. И даже Новый двести пятидесятый год все встречали как-то не очень весело.
– Ну, что дальше делать будем? – поинтересовалась у матери Катя после того как куранты в телевизоре пробили двенадцать раз.
– Работать, и строить нашу цивилизацию дальше по заветам Михалыча. Только ты знаешь… почти всем здесь потихоньку становится тошно. Не потому, что живем плохо, а потому что слишком много неприятного у всех связано с этими местами. У тебя как со строительством Москвы?
– Строю потихоньку. Боровицкий холм на четверть уже срыли, да и котлованы под фундаменты стен и башен практически все выкопали. Вовка хорошие камнепильные машины сделал, сейчас у Подольска камень пилят под фундаменты и на бут для стен, и в коломенском карьере тоже.
– У Подольска? Что-то я не помню…
– Пока там только небольшая станция железной дороги да карьер этот, город мы не ставим. Ты же ничего там пока не напланировала? А карьер всяко нужен, та же щебенка для железки…
– Я уж испугалась. Не напланировала, но если там уже поселок какой-то… Учту.
– Огромный поселок, уже два дома почти готовы. Но тогда учти, что подольский камень очень даже для строительства хорош. Его и на стены, и на фундаменты ставить можно, а Вовкина пила режет там по полсотни блоков в час. Больших, сорок на двадцать на двадцать.