"Фантастика 2023-122". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Екатерина Владимировна еще раз внимательно поглядела на девушку и вдруг поняла, почему она кажется ей знакомой. Она ее точно раньше не знала — но девушка была похожа на Екатерину Алексеевну. Точнее, похожа на ту маму Катю, какой она была лет так шестьдесят назад…
Оглянувшись на Катю-старшую, младшая увидела, как та довольно подмигнула девушке. А потом уже на прямой вопрос ответила:
— Это младшая дочь Маринки. Понятно, что ты ее еще не знаешь, её Гриша из Воронежа всего месяца три как в Москву перевел, после того как она Воронежский авиазавод на себе вытащила. Архитектор из нее неплохой получился, но плановик по части строительства уже просто великолепный. Жалко, что ко мне она редко заходит…
— У тебя внуков-то сколько уже? Каждый день ведь кто-то в гости заходит.
— А она очень вкусное печенье делает. Я тоже такое умею, но мне уже лень у плиты стоять, и даже сидеть у плиты лень, а она — она мои же печенья лучше
— Я сама тебе печеньев напеку, только скажи каких. Завтра мне вроде делать нечего, я напеку миндальных на масле из пальмовых семян, вечером вместе с чаем употребим.
— Лучше «Прагу» испеки. Кстати, не слышала, что народ говорит о городе, названного в честь любимого торта Екатерины Великой? Нет? Вот завтра за тортиком и расскажу…
Триста первый год закончился на мажорной ноте: железная дорога дотянулась до Владивостока и первый пассажирский поезд из Москвы торжественно въехал под свод Владивостокского вокзала. И прямо с вокзала половина пассажиров отправились во Владивостокский аэропорт, откуда прямиком отправились на остров Эндо — примерно так его называли местные жители. Лера предложила Кате их считать айнами, правда предупредив, что до «настоящих айнов» должно пройти еще лет пятьсот. Предложение Леры было основано на том, что вот на японцев это местное население вообще похоже не было: мужчины носили густые бороды и усы, а физиономии были совершенно европейскими. Волосы, правда, были черными — но цвет волос, по мнению Леры, «расового значения» вообще не имел. А значения национального…
«Национальность» жителей Эндо никто так определить не смог: язык у них не имел ни малейшего отношения к индоевропейским, а отдельные «корейские» слова были в язык скорее всего привнесены с торговлей, причем вместе с соответствующими товарами. Да и было таких слов немного: рис, железный нож и, что больше всего удивило Брунн, шелк. И последнее удивило «богиню путешествий» лишь потому, что ни одного шелкового клочка у местных жителей обнаружить не удалось. Более того, расспросы показали, что эти «протоайны» — все опрошенные — не только не видели в жизни шелка, но и не слышали, что у кого-то он когда-то имелся. Но «все знали», что если усопшего обернуть шелковой тканью, то его загробная жизнь будет счастливой…
Собственно, на этом поверье и сыграл Саян, договариваясь с островитянами об основании там русских поселений: он просто пообещал, что всех, кто помрет в пределах дня пути от таких поселений, обязательно обернут шелковым покрывалом. Обещать ему было нетрудно: айнам не требовалось хоронить усопшего в шелковом покрывале, им было более чем достаточно, если его просто заворачивали на несколько минут — а шелковых шалей и покрывал было в «государстве Янь» найдено достаточно.
Еще нетрудно ему было и договариваться: несколько семей айнов давно уже поселились на материке и с явным удовольствием сотрудничали с «пришельцами». Сотрудничество в основном выражалось в выполнении каких-нибудь тяжелых (но непродолжительных) работ, а удовольствие они получали в виде блочных луков. Вот что было удивительно: эти протоайны жили главным образом на берегу (морей или рек), а кормились исключительно охотой. Причем у них и свои луки уже были, причем относительно неплохие — но блочный, плюс стрелы со стальными наконечниками успешность любой охоты повышали на порядок. Так что нанять несколько человек поработать переводчиками проблемой не стало, тем более что все эти протоайны говорили практически на одном языке и на Эндо, и на Хондо (так они именовали Хонсю), и на Сукусо (этим словом у них именовался остров Кюсю). «Вынужденно» говорили: по их верованиям было запрещено брать в супруги людей из тех поселений, откуда их брали родители и деды с бабками. Причем считались не только сами родители, но и их братья и сестры — так что часто за супругами айны с Эндо плавали аж на Окинаву (который здесь и сейчас назывался Фучино). И, что особенно удивляло Леру, любой взрослый айн знал места почти всех поселений на островах, причем даже тех, на которых и не был никогда.
Впрочем Брунн это удивление немного развеяла:
— У них язык своеобразный. То есть слов в нем меньше четырех тысяч, но около трехсот описывают какие-то особенности именно берегов рек или моря, так что чтобы айну найти любое нужное ему место, ему достаточно просто название этого места знать потому что в названии в нескольких словах описывается и само место, и путь к нему.
— Интересный язык… я помню, у чукчей вроде было больше ста слов для описания снега…
— Ага, а у туарегов — для песка. Лично меня удивляет то, что айны рыбу практически не употребляют. Хотя, глядя на то, как они охотятся…
— Ты уже и это поглядеть успела, — улыбнулась Лера. — Интересные ребята, согласна. Но зачем Гриша так яростно старается японские острова освоить?
— Ну чтобы японцев не было, —
засмеялась Брунн. — Шутка. Велта очень хочет айнов для будущего сохранить. На опыты. Потому что, говорит, есть нехилая вероятность того, что эти самые айны как раз пятый вид хомов сапиенсов.— А какие тогда первые четыре?
— Кроманьонцы, неандертальцы, денисовцы. Ну и негры африканские, которые с первыми тремя вообще не родственники.
— А с чего бы айнам такая честь?
— Велта и их уже проанализировала… слегка. Её очень их фенотип возбудил. С одной стороны, они похожи лишь на американских индейцев, но у них густые бороды и усы, у индейцев отсутствующие.
— Я видела фотографии айнов, они все же явные азиаты.
— Ты видела фотографии айнов, которые больше пятисот лет жили под японцами и еще дольше совместно с индокитайскими племенами прожившие. А нынешние практически чистые, сама же говорила, что на островах они почти двадцать тысяч лет назад объявились. Так вот, на рожу они, если их побрить — вылитые индейцы, а бороды и усы густые и, хотя почти черные, но мягкие и не кучерявые. Это есть это по фенотипу даже не индоевропейцы и тем более не семиты, а вообще непонятно кто. По генотипу вроде похожи на нынешних сибиряков из Приобья, но и существенных отличий хватает. Вроде хватает, все же у нас генетический анализ пока в зачаточном состоянии. Однако Велта говорит, что какие-то там древние гены позволяют организму успешно с какими-то вирусами бороться, и есть шанс, что у айнов как раз этих генов много. Поэтому, говорит, мы изо всех сил должны стараться айнов сохранить и приумножить до того времени, когда с генетикой у нас все наладится — вот Гриша туда толпу госснабовцев и послал…
Госснаб, или Государственный комитет по снабжению, был детищем Гриши Кабулова. Но и он его не с пустого места создал: сначала Катя-первая создала структуру, которая обеспечивала всем необходимым деревенские магазины на строительстве Днепровских ГЭС, потом этой организации добавили обязанностей по отслеживанию потребностей и обеспечения товарами вообще всех торговых точек. «Контора» получилась очень немаленькая, со своим весьма обширным парков автомобилей и отдельной «коммерческой» службой, фактически организующей всю требующуюся логистику. То есть именно это контора забирала все произведенные товары на заводах и фабриках, а затем — в соответствии с потребностями (и возможностями) пакетирующая эти товары в партии, отправляемые в каждый адрес. Поначалу это не всегда получалось сделать хорошо, но со временем (и с разработкой нужных программ для компьютеров) организация стала работать практически без сбоев — и Гриша, передав ей и доставку всех промышленных изделий, включая станки, приборы и вообще всё, за исключением руды и топлива, назвал ее Госснабом. По сути это была логистическая структура, чьей обязанностью было доставить всё нужное в требуемое место и в оговоренное время.
Вообще всё нужное, так что и на Эндо первыми отправились как раз «снабженцы» — чтобы обеспечить планируемые стройки материалами, людей — продуктами и одеждой, лекарствами и всем прочим, что только может потребоваться. А так как для доставки «всего» нужна соответствующая инфраструктура, никто и не удивлялся, что именно Госснаб занимался строительством портов и складов.
Понятно, что занимались они этим вовсе не копая и таская, а выступая в роли «генерального заказчика» для организаций уже строительных. Или, как не уставала повторять Грише Катя, «внимательно следя, чтобы строители не напортачили». Правда вся эта «новая организационная структура» прилично так увеличила объемы работы уже бюрократической и потребовала дополнительных согласований между Госстроем, Госпланом и собственно Госснабом — но, как показал еще опыт по снабжению деревенских магазинов, определенное увеличение бюрократических процедур в конечном счете позволило заметно сократить издержки на этапе строительства различных инфраструктурных объектов и, в дальнейшем, прилично ускорить ввод в строй промышленных объектов.
— Это все потому, — поясняла Катя все еще набирающему тогда опыт Грише, — что мы с тобой тут два часа поспорим-поругаемся, а там, на стройке, не придется днями и неделями уточнять что и куда двигать. Языком молоть гораздо проще, чем мешки ворочать.
— Да я и не спорю. Просто думаю, а нельзя ли как-то все эти согласования упростить?
— Можно. Для этого всего лишь требуется, чтобы здесь у тебя за стол совещаний садились люди, которые собственными руками уже что-то выстроили или что-то серьезное куда-то доставили. Госснаб — это куча профессионалов, которые знают как правильно что-то куда-то доставить. Госплан знает куда и что доставлять надо, а Госстрой — как, когда и из чего можно построить то, что нужно Госплану. Без совместной работы никто никогда ничего путного не сделает, а чтобы совместная работа десятков, а то и сотен человек была именно успешной, все нужно записывать. В смысле, оформлять соответствующие документы, которые потом любой из участников прочитать сможет и разобраться где он лично накосячил.