"Фантастика 2023-122". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Обильное возлияние, вкупе с бодрой рысью опять выбили из себя, в окоп Ваня свалился уже совершенно без сил.
И первое, что услышал, был гневный рык взводного:
– Да вы что, издеваетесь?!!
Как чуть позже выяснилось, этого немца они тоже притащили уже дохлым, а еще Рощин унюхал, что особая антиснайперская группа банально надралась…
Глава 10
В этот раз взводный почти не орал, он просто пообещал: «вот теперь вам точно пиздец!!!».
И этот «пиздец» немедленно стал воплощаться в жизнь. «Особую антиснайперскую группу»
Еще бухие в сиську Петруха и Мамед немедля завалились дрыхнуть, Микола примостился в одном углу, а Ваня в другом. Разговаривать не хотелось.
Иван понимал, что все их заслуги вот прямо сейчас обнулились, но не особо жалел об этом, так как привык к исключительно пакостному нраву своей судьбы. А еще он понимал, максимум, что могут впаять за проступок – так это еще месяцок штрафной роты, а учитывая пятерых уничтоженных в поиске фашистов и срыв минирования проходов в болоте, то вообще может обойдется строгим выговором. Возможно с занесением в грудную клетку, но не более того.
Впрочем, он все равно почему-то чувствовал себя виноватым. Возможно потому, что подвел доверивших ему командиров.
«Совсем, сука, сбрендил… – свирепо обругал он себя. – Крыша поехала напрочь. Ты еще в партию вступи…»
Посчитав такой вариант событий уж вовсе невероятным, он слегка успокоился и понял, что решимости сражаться с фашистами не убавилось. За время своих приключений, Ваня вывел для себя универсальную формулу, которой оправдывал свое участие в войне. Фашисты – враги, твари и нелюди, таких надо уничтожать, несмотря ни на что, а родину, несмотря ни на что – надо защищать от кого бы то ни было.
Эта формула кардинально противоречила тем убеждениям, с которыми Иван провалился в прошлое, но сейчас он неимоверно гордился произошедшими в себе изменениями.
А партия… с партией оказалось все сложно. Гораздо сложней чем казалось. Никаких особых симпатий к партии и правительству Советского Союза Иван не приобрел, но где-то в глубине души Ваня понимал, что не стоит рубить сгоряча и во многом еще придется разобраться.
Микола в своем углу спокойно мурлыкал какую-то песенку.
– Несе Галя воду, коромисло гнеться.
За нею Іванко, як барвінок в'ється…
Ваня припомнил недавние политические события из своей первой жизни и тихо поинтересовался у комода.
– Странно, ты редко по-украински говоришь. Разве что материшься только на украинском. И вот… песню запел…
Микола равнодушно хмыкнул и ответил по-русски:
– Мне без разницы, на каком говорить. Могу и по-польски. Но поляков не люблю. У меня старшего брата в польскую эти твари в лагере голодом заморили. Ненавижу, курв…
Иван призадумался и брякнул:
– А русских?
– Страна так одна, как не любить? – так же спокойно ответил комод. – Всех люблю, татар, белорусов, башкир, этих… мордвинов и узбеков. Хотя татары и белорусы хитрые, заразы. Серега – русский, и второй Серик – казах – мне жизнь спасли, вытащили раненого. Еще до штрафбата. Я сам из Харькова, у нас русских много. Вон, у меня жена русская. Но борщ варит, на загляденье, уши отъешь!
Ваня подумал, что Мыкола искусно маскируется и совсем уже решился поинтересоваться про: «москаляку на
гиляке», но тут с треском открылась дверь и в блиндаж вошел взводный Рощин.– Собираемся, товарищи алкоголики! – весело прикрикнул он и протянул Ивану ремни в руке. – Быстро приводим себя в порядок, живо, живо. И разбудите этих обормотов… снайперы, мать вашу! Аллахвердиев, особое приглашение надо?
Ваня подивился смене настроения у взводного, но лишних вопросов не задавал и быстро привел себя в порядок.
– С вами будет беседовать дивизионный комиссар Волошин… – грозно рыкнул Рощин и сунул кулак под нос Аллахвердиеву. – Дышать в сторону, а лучше не дышать совсем. Понятно? Стоим, едим глазами начальство, отвечаем односложно, по уставу. Так точно, товарищ дивизионный комиссар, никак нет, товарищ дивизионный комиссар, виноват, товарищ дивизионный коммисар и все. Усекли? Марш за мной. Говорил, что вам пиздец? Так вот, сейчас он наступит.
Проштрафившаяся «антиснайперская группа» послушно потянулась за взводным.
– Разрешите, товарищ дивизионный комиссар… – Рощин прикрыл дверь командирского блиндажа, а потом пихнул Ивана в спину. – Входите.
Комиссаров и прочих политруков Ваня откровенно недолюбливал, впрочем, как и остальной командный состав, так что от предстоящей беседы ничего хорошего не ждал. И приготовился к очередным пакостям.
Посредине блиндажа стоял высокий мужик, на петлицах гимнастерки которого алели два ромба и с большой звездочкой на рукаве. Он резко повернулся и медленно обвел подозрительным взглядом выстроившихся красноармейцев.
Внешность дивизионного комиссара Волошина тоже ничего хорошего не сулила. Круглое лицо, аккуратные подбритые усики, круглые очки – точнее, лицо было совсем обычным, но выражение на нем было до такой степени вредным и вздорным, что у Ивана по спине мурашки пошли.
Опять же, красные морды ротного, взводных, политрука и особиста, несли на себе следы жесточайшей выволочки.
В командирском блиндаже присутствовал еще один незнакомый командир, коренастый, невысокий капитан, с грубым, неприятным лицом. Ваня не рассмотрел петлицы, но определил его как особиста из дивизии, что добавило нехороших предчувствий.
«Пиздец… – обреченно подумал Иван. – Как бы к стенке не поставили…»
Волошин медленно прошел вдоль строя, внимательно заглядывая каждому в глаза, что тоже прямо намекало на худший, чем предполагалось исход дела.
А потом…
Потом вдруг вытянулся, принял строевую стойку, вскинул руку к фуражке и громко бросил:
– Благодарю, за службу, товарищи красноармейцы!
Вот тут Ваня окончательно охренел. Судя по ошарашенным мордам, Мамеда, Мыколы и Петрухи, они очумели не меньше.
Но ответ прозвучал на удивление браво и стройно:
– Служу Советскому Союзу!
Комиссар состроил важную и довольную рожу, пожал каждому руку, а потом, вдруг, с шумом втянул в воздух и вопросительно покосился на командный состав роты.
– В медицинских целях, товарищ дивизионный комиссар, – быстро ответил Уланов. – Тяжелый выход был, бойцы сутки просидели в болоте.
Иван с облегчением выдохнул.
– Одобряю заботу о личном составе, – понимающе проворчал Волошин, сделал несколько шагов туда-сюда по блиндажу и отмахивая рукой, начал говорить: