"Фантастика 2023-122". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Эффект внезапности, на который сначала надеялся Ваня тоже мог не сработать, охранялся лагерь серьезно, к тому же, был расположен в глуши, где снайперские навыки Петрухи сходили на нет. Опять же, женщины могли пострадать во время перестрелки.
Впрочем, Иван быстро выбросил сомнения из головы и решил положится на импровизацию, которая никогда его не подводила.
Покрутив головой, Ваня скомандовал:
– Передохнем.
Петруха кивнул, отошел в сторонку и присел на пенек.
– Оставишь в живых? Я все покажу и помогу! – истово и убежденно зашептал Никифор, привалившись спиной
– А если оставлю? Что дальше будешь делать? – машинально поинтересовался Ваня.
– Что дальше? – Никифор на мгновение задумался. – Что дальше… с немцами мне не по пути… хватит, наслужился… с нашими… тоже. Шлепнут они меня. Без разговора шлепнут. Знаешь, что… в лесу останусь! Ничего, проживу. Я лесовик сызмальства. А потом… потом, посмотрим. Ну как? Да не смотри на меня так! Не сука я, не сука! Я никого не предавал! Ты же ничего не знаешь…
Никифор зло скрипнул зубами и отвернулся.
– Говори… – неохотно буркнул Ваня. Выслушивать откровения предателя ему не хотелось, но он уже давно привык не пренебрегать информацией, позволяющей понять людей, их мотивы и поступки. В том числе из-за того, что сам еще окончательно не определился со своими убеждениями. Верней со своей мотивацией.
Никифор помолчал и нехотя начал рассказывать.
– Жили мы хорошо… все было, батя даже матушке швейную машинку спроворил. Но горбатились… с рассвета до ночи… я-то еще мальцом был, одиннадцать лет, а сестричка вообще… батя никому спуску не давал и сам жилы рвал… все мечтал, что детей в люди выведет…
Когда колхозы стали организовывать, сам отвел две телушки и бычка, мол, помощь вам, но сам в колхоз не пошел… – Лицо у Никифора страшно исказилось, и он прошипел: – Так мало этим сукам оказалось! Голытьба! Думаешь кто колхозом руководил? Самые ледащие, самая пьянь и бездельники! Батя говорил, кто захочет – жить будет! Работай и господь не оставит! А эти… пришли раскулачивать. Все забрали! Скотину, птицу, швейную машинку, одежонку, все! Конуру собаки и пяльцы матери и те сволокли. Дома шаром покати! Батя и кинулся с вилами… порешили его, в общем. А мы…
Никифор махнул рукой и замолчал.
– Говори, – приказал Ваня.
– А что говорить… – хмыкнул Никифор. – Сестра с голоду померла, мать заболела и тоже умерла, а я в город подался. Беспризорничал поначалу, воровал чтобы с голодухи не подохнуть, потом в тюрьму угодил, отсидел – снова в тюрьму. Всю жизнь мне суки поломали, понимаешь? А колхоз тот развалился, дохозяйствовались, а председателя свои шлепнули, ибо проворовался… – он с усмешкой посмотрел на Ивана. – Вот скажи, за что мне любить советскую власть? Я ее не предавал, потому что она не моя! Не моя!
– Ты Родину продал… – тихо ответил Ваня. – Власти меняются, а родина всегда остается…
– Родину, говоришь! – вскинулся Никифор, но тут же сник, уткнулся лицом в колени и нехотя буркнул: – Может и так. Ладно… помогу я вам, а потом сам решай, жить оставишь или в расход. Противится не буду…
Ваню ничуть не тронул рассказ Никифора. Возможно из-за того, что он успел наслушаться всякого подобного и напрочь очерствел. А еще потому, что уже
давно понял – последнее в этой жизни – это предавать Родину. Даже из лучших побуждений.Он посидел еще немного и грубо приказал пленному:
– Теперь рассказывай, как будем лагерь брать. Все рассказывай, до мелочей.
Предатель встрепенулся.
– Лагерь на холме, вокруг густой осинник – не пролезешь. Три землянки, в одной Сидор сам квартирует, в другой остальные. В третьей склад всякого полезного и там же держат пацанчика, связного партизан. Есть еще из жердей сложенный лабаз, туда видать баб с детишками определят. Подхода к стоянке только два – Сидор там часовых ставит. Больше никак не подойдешь. Но я с часовым сам справлюсь – дай только нож. Да не переживай – мое слово твердое. Осторожней с Сидором – матерая сволочь. И еще Тишка – его подручный. Здоровый словно шкаф, силищи немеряно. Остальные – так, шелупонь. Заходить надо ночью…
Иван внимательно выслушал Никифора, задал несколько вопросов, а потом скомандовал продолжать путь.
Шли до самых сумерек, долго и трудно, еле продрались через болото. К счастью, ночь выдалась безоблачной, и луна немного освещала путь.
После того как вышли из топей, Никифор остановился и протянул к Ивану связанные руки.
– Ну, решай! Здесь уже недалече. Дай штык, все сделаю красиво и вернусь.
Иван заколебался. Никифору он не верил, однако что-то подсказывало, что сейчас он не подведет. Именно сейчас.
Посмотрел на Петруху, словно хотел увидеть на его лице поддержку, но в темноте ничего не увидел.
Внезапно решившись, резанул путы немецким трофейным ножом, а потом, перевернув его рукояткой вперед, молча сунул Никифору.
Со стороны якута послышалось язвительное хмыканье.
Никифор благодарно кивнул, перехватил нож поудобней, и молча скрылся в темноте.
Ваня хотел попросить Петруху проследить за предателем, но тот без напоминаний скользнул в лес.
Потянулось изнуряющее ожидание. Иван костерил себя почем зря за то, что доверился предателю.
«Предал раз – предаст и второй… – злился он. – Тварь остается тварью, ничем не исправишь. Рано или поздно говно все равно всплывет. А я тоже хорош… пустил слезку… твою же мать, может самом за ним идти? Так поздно уже… ладно, хватит ныть, Петруха исправит, если я налажал…»
И почти пропустил появление якута. Хотел спросить, что случилось, но потом услышал еще шаги и понял, что, зря терзал себя.
Никифор молча протянул нож Ивану ручкой вперед. Ваня машинально взял и почувствовал, что рукоятка вся липкая от крови.
– Там еще один стоит, недалече… – пленный покосился в темноту. – Я схожу? И вы за мной, с той стороны заходить будем.
Иван вернул нож. Ему стало стыдно за свои подозрения, и он машинально еще раз мысленно выматерил себя.
Со вторым часовым вышло просто и незатейливо.
– Слышь, это я, Никифор… – громко буркнул пленный. – Не пальни сгоряча…
– Аа-аа… – с облечением ответил ему прерывистый басок. – А где остальные?
– Тебя что, Сидор за главного оставил? Вопросы, смотрю, задаешь… – хмыкнул Никифор. – Где-где… на месте. Я за инструкциями. Что-то того штемпа в германском клифте не видать. Где Сидор?