"Фантастика 2023-122". Компиляция. Книги 1-26

Через восемь дней, когда я еще не начала нервничать, но уже стала ерзать, в лагерь вернулась первая группа. Если коротко сформулировать результат, то: взорвано три автомобильных моста, ликвидировано два патруля и одна небольшая колонна. С собой привезли три мотоцикла с колясками и пулеметами с БК. И привели с собой еще двух новеньких, которых сразу направили по этапу, то есть сначала к врачу, а потом к Кондрашову. Также доложили о созданной промежуточной точке, достаточной для проживания пяти человек с перспективами развития до двадцати человек. Сдали пятнадцать солдатских книжек. Так как потерь у них не было, а потраченные боеприпасы практически полностью компенсированы захваченными трофеями, то я засчитала выход как успешный. За последующие два дня вернулись еще восемь групп. К общему счету прибавились взорванный железнодорожный мост, три сожженных склада с продовольствием, предназначенным для отправки в Германию. Обстрел пяти колонн, находящихся на марше. Отбитая у конвоя колонна военнопленных, которых немцы использовали на погрузочно-разгрузочных работах. Потери (увы) двух групп, действовавших совместно, составили шесть человек убитыми, причем, что меня особенно огорчило, двое были из моего первого отряда, и восемь ранеными. Оказалось, что во время налета на колонну военнопленных неожиданно к немцам подошло подкрепление. Задним умом мои бойцы потом уже поняли, что налет на колонну был плохо подготовлен, что в нашем отряде не принято. Они не успели как следует осмотреться, а в километре двигался немецкий батальон, который с ходу вмешался. Так что диверсантам пришлось скорым ходом убегать в росший рядом лес и там еще около суток петлять, сбивая преследователей со следа. Из-за этого и военнопленных привели очень мало – всего четырнадцать человек. А в колонне было более ста человек. Командиру этого сводного отряда я высказала все, что о нем думаю, да парень и сам ходил как в воду опущенный. Наверное, на следующие пару рейдов я его командиром не поставлю.

К концу второй недели вернулись все, кроме группы Витальева. О ней не было ни слуху ни духу. От кого-кого, но от Витальева, лучшего нашего разведчика, я этого никак не ожидала. Из трофеев, кроме стрелкового оружия и боеприпасов, которых у нас и так уже было с солидным избытком, в наше хозяйство поступили полевые телефоны с бухтами проводов общей длиной более километра. Я этому очень обрадовалась, так как теперь мы могли даже в условиях плохой видимости координировать наши действия. Обо всем было доложено наверх и получено полное одобрение всех акций, проведенных отрядом «Песец», с обещанием наград для особо отличившихся. Кроме того, мне было дано разрешение на поиск группы Витальева. Мы с Остапенко уже закончили формирование группы поиска и намечали этапы проверки, когда после очередного сеанса связи радист вернулся с хорошими новостями. Оказывается, группа Витальева натолкнулась (или на нее натолкнулся – как это было точно, я из текста радиограммы не поняла) на реальный «самостийный» партизанский отряд «Смерть фашистам», организованный местными жителями из Орши. К сожалению, рации у того отряда не было – вот поэтому сообщение о встрече так задержалось в пути. Но теперь мы успокоились и через Москву стали договариваться о контакте с этим отрядом. Насколько я поняла, партизаны были в таком контакте крайне заинтересованы, потому что у них не только были проблемы с оружием и боеприпасами, но и не было опытных людей, которые могли бы грамотно руководить отрядом. Москва обещала прислать им грамотного командира, а все остальное должны были передать им мы. Единственно, с чем у данного отряда партизан было хорошо, – так это с продовольствием. Ясное дело, когда в отряде все местные, то они хорошо знают, что где лежит и как до этого всего добраться.

Как ни было жалко расставаться, но я решила, что лучше Витальева никто с работой в том отряде не справится, поэтому, снаряжая «высокое посольство», просила передать ему приказ остаться в отряде вместе со всей своей группой. Что касается оружия, то мы дружно решили отдавать только стрелковое оружие. Обе «Дашки» [125] и минометы могут эффективно использовать только профессионалы и только при крупных налетах, поэтому их мы никому отдавать не будем. Зато пулеметами, как нашими ДП, так и немецкими MG-34, мы могли поделиться в нужном количестве, присовокупив к ним достаточное количество боеприпасов. И, само собой, винтовки, мины, гранаты и взрывчатка. Этого добра у нас навалом. Поэтому вместо поискового отряда мы организовали отряд, который в одну сторону должен будет доставить оружие, а обратно привезти продукты и кое-какие хозяйственные материалы для изготовления различных сувениров для немцев. Единственно, что напрягало, – это расстояние. Подготовленная группа должна будет преодолеть около сотни километров. Если бы не груз, то дней за пять группа вполне могла пройти это расстояние, не сильно напрягаясь: в темное время суток идем, днем отсыпаемся. Но нужно доставить большой груз, значит, грузовики. Грузовики едут быстро, но ночью на них точно двигаться нельзя: их слышно и, кроме того, по ночам немцы не ездят. Значит, двигаться надо днем. Пришлось Остапенко крепко заняться сопроводительной документацией, причем сразу в обе стороны, то есть туда бумагу на оружие, а обратно – на продовольствие. Что он там соорудил – не знаю, но лейтенант уверил меня, что должно сойти. Мне пришлось поверить ему на слово – в конце концов, он профессиональный разведчик, а не я. Правда, по дороге обратно я разрешила нашим ребятам «пошалить», заявив, что десяток-другой немецких солдатских и офицерских книжек лишними не будут.

125

«Д а ш к а» – от названия пулемета ДШК – 12,7-мм крупнокалиберный пулемет Дегтярева – Шпагина образца 1938 года.

Перед отправлением Остапенко составил мне правильные тексты на немецком для гробиков. Эта идея ему так понравилась, что один полностью оформленный гробик он захватил с собой. Сказал, что покажет его в том отряде, а потом употребит по назначению. И вот мы с Ерохиным остались, а наш разведчик снова в пути. Пора планировать новые акции. Численность отряда практически не изменилась. Да, одна группа отдана в другой отряд, зато к нам присоединились бойцы-окруженцы и несколько бывших военнопленных. Сейчас небольшой курс реабилитации, проверка знаний, умений и навыков, небольшой тренаж и в бой. И еще. Мы уже достаточно освоили данное место, теперь можно перебираться к нашей реальной базе, назначенной еще в Москве. А тут оставим небольшой отряд для пощипывания немцев. Вполне возможно, что через некоторое время этот отряд тоже присоединится к нам, оставив здесь базу, на которой в случае чего можно будет отдышаться и подкормиться.

Глава 33

Я регулярно по ходу дела общалась с Кондрашовым, но он как-то подувял. В определенной степени я его понимала. У бойцов практически нет внешних контактов. А внутри лагеря все на виду, поэтому враг, если он есть, должен на время затаиться. Вот и не может наш особист ничем похвастаться. Я его не тереблю и не укоряю, но и утешать не собираюсь, а то вдруг перестанет мышей ловить. Единственное, на что за последние дни обратил внимание наш контрразведчик, так это на то, что упоминавшийся сапер почему-то заинтересовался моим рекламным текстом на гробике. Я согласилась, что это действительно немного странно, но ничего угрожающего в этом факте не увидела. Интересуется, ну и пусть. Я своего авторства не скрываю, а, наоборот, горжусь. Я бы и подпись свою поставила, да еще с копирайтом, только побоялась, что меня не так поймут.

Потом я заметила, что парень начал ко мне присматриваться. Что-то мне это стало напоминать, но никак не могла вспомнить что. Потом сообразила. После окончания школы я поехала на неделю в гости в Питер к своей двоюродной сестре, моей ровеснице. А у сеструхи в квартире жил песик, которого она ласково называла «алабайчик». Чтобы песик выглядел совсем скромно, ему еще в детстве обрубили или, говоря по-ученому, купировали уши и хвост. Совсем небольшой песик, оставшись без ушей и хвоста, весил не более семидесяти или восьмидесяти кило и ростом был точно ниже дога. При этом сестра уверяла, что в драке ее алабай порвет любого дога, поскольку является профессиональным волкодавом. Вдобавок ко всему песик был очень недоверчив к посторонним. Хозяева сумели уговорить пса меня не есть. Взяли, так сказать, меня на поруки. Но тогда пес стал за мной следить. Всю неделю, пока я там жила, этот безухий и бесхвостый алабай ходил за мной по квартире как привязанный, в чем-то меня подозревая. Стоило мне открыть даже собственную сумочку, как он говорил «р-р-р». Все сумочки в квартире были только его. И вот теперь у меня создалось впечатление, что взгляд у этого сапера чем-то похож на взгляд того алабая. В чем-то этот парень меня подозревает. Надо будет проверить, в чем именно.

За суматохой текущих дел я не то чтобы выбросила все это из головы, но отложила в долговременную память, на потом. Так как сейчас нужно было работать с новичками, определяться со следующими акциями и, кроме всего прочего, готовиться к переезду. Все это требовало полного напряжения сил. Наконец подготовка была закончена. По данным нашей разведки, по дороге Орша – Дубровно немцы регулярно перебрасывают войска сравнительно небольшими, до нескольких рот, колоннами. При нашей численности, вооруженности и внезапности подобная колонна нам вполне по силам. Сначала только я с Ерохиным, а потом вместе с командирами взводов разработали план нападения на подобную колонну, включавший выбор места акции, «оборудование» места нападения и завершающий отход. После двойной проверки плана по этапам выполнения мы около суток потратили на репетиции. Тут нельзя было жалеть времени, поскольку такой крупной операции у нас еще не было. В этой операции мы запланировали задействовать все наши ресурсы. Пусть немцы всерьез забеспокоятся. Для нашей армии подобный сбой в работе отлаженного механизма немецкой армии будет очень кстати. Единственным узким местом во всей операции была авиация. Если немцы успеют запросить поддержку с воздуха и, главное, успеют эту поддержку получить, то удрать-то мы сумеем, но нужного результата не добьемся, что будет обидно. Поэтому мы запросили согласование с нашей авиацией и через сутки получили кроме согласования времени полное одобрение от Папы, который все-таки попросил не зарываться. Так мы и не собирались. Оставив десяток бойцов, которые должны были после нашего ухода завершить консервацию базы, весь отряд погрузился на грузовики, выставил спереди и сзади мотоциклистов и неторопливо двинулся на задание с перспективой добраться до нового места жительства.

Тонкость нашей операции заключалась в ее подготовке, на которую мы угрохали двое суток, потому что все пришлось делать в темноте. Зато засада была организована по высшему разряду. И вот ждем колонны. Обычно первая колонна проходит тут около 11 часов утра. Потом некоторый перерыв, и после обеда проходит еще три или четыре колонны. Мы выбрали время до обеда и на 11:30 заказали бомбежку двух соседних районов, причем обязательно с хорошим прикрытием бомбардировщиков истребителями. Так что лежим и смотрим на часы.

В 11 часов тихо, в 11:20 тихо, наконец, в 11:40 наблюдатели по телефонной связи передают, что идет батальон, то есть около шестисот человек. Многовато, но должны справиться. Главное, чтобы колонна полностью попала в подготовленный нами капкан. Судя по сообщениям наблюдателей, эта колонна растянулась метров на триста – для нас предел эффективной работы. Но главное, что в такое расстояние мы укладываемся. Ага, вижу. В голове пешей колонны очень неторопливо ползут два мотоцикла. Ну, это традиционно. В середине идут два бронетранспортера Sd. Kfz.251, именуемые еще «Ганомагами», – один с антеннами (точно, связной) и еще один, наверное, штабной. Солдаты, как я успеваю заметить, практически все вооружены карабинами, что для нас и хорошо и плохо. Хорошо то, что плотность огня у противника будет ниже, а плохо то, что дистанция действительного огня у карабина существенно выше, чем у автомата. Есть у немцев и минометы, но они, как и положено, находятся в походном положении, так что первые минуты боя их можем не опасаться.

Пора. Я даю сигнал саперам, и в ряде мест дорога на всей заданной дистанции немножечко взрывается. Так как заложенные мины были только противопехотные, то бронетранспортеры от них не пострадали. Но тут по БТР прошлись оба наших ДШК. Все, броня у немцев в дырках, но бывалые вояки уже успели буквально распластаться на земле, используя мельчайшие выемки в качестве укрытий, и открыть огонь. Однако и тут не все у немцев вышло гладко. Поскольку в первой фазе нападения весь огонь мы вели с правой стороны дороги, немцы сосредоточили огонь именно на правом фланге. Вот тут-то в бой включилась вторая часть отряда, расположившаяся по другую сторону дороги и замаскировавшаяся так, что до самого начала стрельбы никто и не подозревал, что мелкие бугорки и холмики – это на самом деле пулеметчики и снайперы. В довершение всего в бой вступили минометы. Вот этого немцы совсем не ожидали. Наши снайперы с четырех сотен метров спокойно стали выбивать офицеров и пулеметчиков, не забывая регулярно менять позиции. Пулеметчики таким же образом выкашивали рядовых. Минут через десять темп огня начал заметно спадать. Но бойцы были строго предупреждены, и до команды никто не трогался с заданного огневого рубежа. Сначала пулеметчики, а потом и снайперы прошлись еще раз по всей колонне, выявляя недобитых, и только потом наступил этап «выемки документации» и сбор трофеев. Главной проблемой тут оказался объем захваченного. Скрепя сердце пришлось большую часть карабинов собрать в одну большую кучу и заминировать – взорвем после ухода. Себе мы отобрали только патроны, пистолеты, автоматы и пулеметы с запасными стволами. Буквально со слезами на глазах пришлось оставить немецкие минометы вместе с минами – на них просто не хватило людей и места в транспорте. Конечно, мины можно было использовать и в наших минометах, но я помнила из лекций, что в этом случае стволы отечественных минометов быстрее изнашиваются из-за небольшого различия в размерах мин. А теперь ходу, ходу. Быстро погрузили на грузовики своих раненых и убитых и вперед. Только отдалившись от места сражения на несколько километров, мы остановились перевести дух и разобраться со своими потерями.

Как обычно, самым печальным был момент прощания с погибшими в бою бойцами. Ерохин и Гольдин, увидев, что у меня глаза уже на мокром месте, взяли на себя эту тяжелую миссию, за что я была им очень благодарна. Кроме семи человек убитыми у нас оказалось еще восемь бойцов с тяжелыми, правда, по словам врача, несмертельными, ранениями и двадцать три с легкими ранами. Конечно, наличие раненых снизило скорость движения нашего отряда, но выручили грузовики, два из которых сразу стали санитарными.