"Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Астера была при Райс, всю свою оставшуюся жизнь, не оставив после себя никого, ну, кроме самой Райс, наверное. Воспитательница по жизни, стала второй мамой. Райс делилась с ней всем самым сокровенным и всегда получала ответы, даже на самые безрассудные вопросы. Эта вековуха оставила заметный след в памяти младшей царицы и по сути, всему, что рыжая научилась в жизни, она была обязана, именно Астере.
Та умерла в одном из дальних походов, далеко от степей. Умерла тихо, как и жила, во сне, на одном из привалов. Похоронили её со всеми причитающимися почестями, схоронив «меченную» в землю для перерождения и водрузив над её посмертным домом,
Глава двадцать восьмая. Он. Царь царей
Двадцать семь лет для Великого Куруша, стали триумфом всей его жизни. Воссев в мидийской столице Экбатаны и объявив себя царём, как Персии, так и Мидии, приняв при этом все официальные титулы мидийских царей, Куруш обзавёлся второй женой, которой стала дочь Иштувегу Умутсу и что послужило для всей ойкумены плодородного полумесяца, поводом считать восхождение Куруша, как очередной и привычный для всех переворот со сменой династии. Что по тем временам было обычной практикой.
Основные политические противники, такие как Вавилон, Лидия и Египет, не увидели в Куруше угрозы для себя, наоборот, посчитали этот факт, как деградация Мидийской державы, вполне логично подразумевая, что междоусобное противостояние внутри империи, будет способствовать её ослаблению, а то и вовсе раздроблению на отдельные мелкие осколки, на которые, чуть ли не сразу нацелились старые и прожжённые львы большой политики.
Главным и ближайшим, по землям, был Вавилон. Изначально политические взаимоотношения между Вечным Вавилоном и вновь образовавшейся Персией, были очень странные и запутанные.
Династия, начатая Набопаласаром, незадолго до падения Ниневии, столицы Ассирийской державы под напором молодой Мидийской империи и успешно продолженная сыном его, Навуходоносором, прекратила своё существование.
Следующий правитель, скончался после трёх лет царствования, а через два месяца, сын его, ещё ребёнок, был умерщвлён. Заговорщики привели к власти своего ставленника, Набонида, сына одного из правителей и жрицы арамейского происхождения, когда-то служившей в храме бога Сина в ассирийском городе Харран.
Новый царь, также очень набожный и склонный к мистике, увлекался древней историей этого края. Но он, представлял, главным образом, движение идей, которые воплощали арамеи внутри общества халдеев. Набонид тяготел к западу, к идеям, что в большом количестве, возникали среди семитских народов.
Однако новый властитель Вавилона, не мог открыто отречься от своего прошлого и предстать узурпатором, проводящим политику разрыва со своими предшественниками. В начале царствования, он испытывал ностальгию по ассирийскому правлению, продолжателем которого он себя чувствовал, разумеется, о чём и заявил, восходя на трон: «Меня ввели во дворец и там все бросились к ногам моим и стали их целовать. Снова и снова благословляли они моё царствование. Я стал во главе своей страны по воле Мардука, господина моего, и с тех пор, чего бы я ни захотел, мне все удаётся. У меня нет соперника! Я подлинный посланец Навуходоносора и Нериглисара, моих предшественников на царстве. Их войско поручено мне. Не пренебрегая их приказами, я ублажил их сердце».
Набонид, практически сразу политически поддержал Куруша, как только тот возник на политическом горизонте в Пасаргады. По правде говоря, у него
не было другого выбора. Мидяне Иштувегу, выглядели, как варвары, безразличные к величию Ассирии: после победы над Ниневией, они заняли только один город, Харран, остальное, в великой ассирийской империи, их не интересовало, кроме нескольких плацдармов в Верхней Месопотамии. Ведь не зря халдеи Навуходоносора старались защититься именно от Мидии, построив вокруг Вавилона знаменитую «Стену Мидян».Причина, подтолкнувшая Набонида на сближение с Курушем, носила характер и религиозный, и политический. Новый царь Вавилона хотел вернуть себе Харран, занятый мидянами, чтобы восстановить прямые контакты с семитским миром. Но больше всего, он хотел восстановить храм Сина, мамин храм, бывший когда-то гордостью города, место поклонения богу Луны, разрушенный мидийцами, этими варварами севера и востока.
Враждебное мидийцам настроение персов, было на руку Набониду, но он все ещё побаивался непредсказуемого и сильного армией Иштувегу.
Согласно хроники Набонида, эдаких мемуарах правителя Вавилона, в этот период он описал, вроде бы, как увиденный сон: Мардук и Син явились ему и повелели идти в Харран и восстановить храм, посвящённый Сину. Не уверенный в своих силах, Набонид стал было возражать: «Как я могу начать эти работы, если страну оккупировали умманмандейцы» А Мардук отвечает: «Умман-Манда, о котором ты говоришь, страна его и цари, поддерживающие его, больше не существуют». Самые могущественные из богов просили его выполнить их волю.
Куруш, фактически союзник Набонида, поддержал его тогда и всячески поощрял на удар по Мидии с другой стороны, так как в период строительства Пасаргады, он ещё не был уверен в своей победе над Иштувегу, и Набонид решился. В то время, как мидийский царь готовил поход на взбунтовавшихся персов, Набонид, под этот шумок, захватил город бога Сина с противоположной стороны империи Иштувегу. Эта война между ариями была, как бальзам на раненное сердце Набонида, царя Вавилона. Он являлся главным и ярым её сторонником.
Предвидя, как будут убивать друг друга мидяне и персы, кровные братья, новый вождь халдеев понимал, что мидяне, в результате этой братоубийственной резни, будут не в состоянии оборонять Харран. А потому, он решил двинуть войска на город и занял его без особого труда.
Теперь царь Вавилона взял под свою власть крупный торговый центр, где пересекались караванные пути, где встречались купцы Востока с морскими торговцами, пришедшими с севера и юга. А главное — к великой радости матери его Адагупи, жрицы бога Сина, Набонид мог восстановить разрушенный храм…
Куруш сидел на верхней террасе высотного сада и задумчиво смотрел поверх кольцевых стен Экбатаны, на дымку горной гряды. Он раз за разом прокручивал в голове хитросплетения вавилонской проблемы, лежащей у его победоносных ног и с каждым разом, она всё больше и больше напоминала ему огромный клубок, перепутанных друг с другом змей.
Он перевёл взгляд на город, лежащий у его ног. Экбатаны продолжали сохранять значение столицы, деля эту роль с Пасаргады, с эламскими Сузами и новым городом, названным Персидским, что он основал на южных оконечностях великой степи и которому придавал большое значение, в будущих планах завоевания мира. Но здесь, в Экбатаны, Царь Царей любил проводить самое жаркое летнее время, к тому же, следующим его шагом, был поход на Вавилон, а он вот тут, не далеко от его летней столицы.