"Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20

Так, думая и размышляя, он как всегда бывало всякий раз, вновь поймал себя на мысли, что опять думает о Райс. Вернее, о степной орде, что, как кость в горле застряла или заноза в заднице.

Степь, с его возвеличиванием, резко снизила свой потенциал, за счёт того, что из её рядов пошёл массовый отток воинов, в ряды его армий. У Куруша и победоносность была гарантирована, и добыча с меча ощутимей. Но степь оставалась, до сих пор, силой, с которой, даже Куруш, со всеми своими армиями, не мог не считаться, и эта несговорчивая сила, неизменно находилась у него в тылу, нервируя и заставляя постоянно оглядываться, Великого Завоевателя.

Он давно бы свернул Набониду шею, если б не орда. Та, как нарочно стояла разбросанная в своих степях, не собираясь в очередной поход, тоже чего-то ожидая. По тем отрывочным данным, что удалось получить тайной службе визиря Атиага, орда готовилась к походу на запад к северным холодным морям, но точно этого, пока, никто не знал.

Куруш оттягивал поход на Вавилон не из-за своей неготовности к нему, а из-за готовности степной орды, в любой момент налететь на его владения, воспользовавшись отсутствием хозяина дома и очень занятого избиением соседа на другой стороне, от грабителей, которые успеют весь дом вынести, пока, его армии, оторвавшись от войны, успеют вернуться для оказания отпора супостатам.

За последние годы, что он только не придумывал, что он только не пробовал относительно этой, казалось бы, пока нейтральной силы. Он с завидной регулярностью посылал дары с караванами и царице Райс, и царю Агару, но всё, что удалось — это установить с ними некий нейтралитет.

За всё это время, степь ни разу не покушалась на его владения, но и категорически отказывалась от совместного с ним участия в походах, какие бы Куруш условия им не предлагал. Это не укладывалось у него в голове, а значит было непонятным и таинственно напряжённым.

Он, как ему казалось, с немыслимой щедростью сделал Райс предложение стать его женой, отдавая власть над всем его миром ей в руки, надеясь, хоть таким путём прибрать орду под свою руку, понимая, что царица степей с кучкой своих дев воительниц, будет не в состоянии наложить свою руку на его империю, а если попытается, то просто размажется тонким слоем и станет уязвима, а то и вовсе беспомощна, перед его военным и административным аппаратом.

Она отказалась, толи понимая его замысел, толи, по каким-то своим меркантильным соображениям. По каким? Никакой информации, о её намерениях, у него не имелось и это Великого Куруша бесило.

Сейчас, выслушивая очередных «восхвалителей» себя любимого, он воспринимал все эти делегации, как нечто второстепенное. Куруш ждал Тиграна. Именно тот, должен был привести самые важные вести для него — достоверные планы орды, от которых зависело дальнейшее планирование собственного похода.

После того, как Девтероисая закончил свои елейные речи, Куруш вышел из раздумий и между иудеями и им, произошёл ничего незначащий, светский разговор, который благостно повлиял на гостей, ибо им было обещано главное, что они и хотели услышать. На том и расстались.

С делегацией жрецов, Куруш встретился уже ночью, притом, не их к нему привели, а он сам к ним явился в дом Атиага. Там беседа была, в принципе, тоже предсказуема, только для Куруша, стало неожиданностью поведение Набонида, о котором поведали жрецы. По их словам, царь от страха, вообще, разум потерял, если на такое решился.

Оказывается, Набонид, в ожидании неотвратимого нападения Куруша на собственную страну, сделал, просто, глупый и по-детски недальновидный поступок. По его указанию, почти из всех городов его страны, были изъяты божества-обереги и свезены в Вавилон. По наивности своей, Набонид посчитал, что это послужит дополнительной защитой для него и его столицы.

Куруш же понял, что теперь, абсолютно все города, а не только Сипар, предадут своего царя, на его милость, как победителя. Набонид не просто таким образом оставил отдельные города своей страны без магической защиты, но и на прямую оскорбил их правителей, жрецов и жителей. Вряд ли, после этого, они будут защищать его и сами защищаться.

Выслушивая вавилонских старцев и раздумывая, он неожиданно пришёл к выводу, что вынужденная затяжка, с началом похода, вызванная отсутствием вестей со степного тыла, оказалась очень выгодной паузой, которая ввергла его будущего врага в нервозное отупение.

Страх быть поверженным, растянутый во времени, превратил противника из воина, в слизистую тряпку. И каждодневное ожидание собственной кончины, даже, если бы Куруш, так и не решится начать против него поход, в конечном итоге, добило бы Набонида. Он проиграет своему страху: сойдёт с ума или помрёт от переживаний.

Уже отходя ко сну, Куруш вновь вспомнил о сумасбродной и спесивой царице степей. Некоторое время назад, получив её отказ взять в дар, безвозмездно, выстроенный для неё город на краю степи, в надежде, что та обустроится в нём и в конце концов, станет принимать цивилизованный образ правления и станет более сговорчивой, начиная играть по правилам власти, какие были приняты во всём мире, он написал в ответ гневное письмо, о чём, вдруг, неожиданно пожалел. Её отказ настолько взбесил Великого царя, что он в порыве ярости, угрожал ей, притом с той стороны, с которой она явно не ожидала.

Он сожалел о вспышке гнева, о том, что выложил перед ней планы по её приручению, но убедив себя, что, если всё получится так, как задумано, она никуда не денется, Куруш повернулся на бок и тут же уснул.

Глава тридцать первая. Она. Высший круг

Райс сидела в своём личном шатре, забравшись на заваленный мехами лежак с ногами, при том, в обуви, в своём полном золотом облачении, даже в золотой, остроконечной шапке, хотя в шатре было, достаточно, тепло. Сидела и внимательно читала пергамент, раскатав его перед собой на вытянутых руках. В ногах, на полу, облокотившись на тот же лежак, пристроился, беззаботно витая где-то в облаках, Шахран.

Царица читала медленно. Судя по движению глаз, то и дело возвращаясь к уже прочитанному и перечитывая, тот или иной кусок, заново. На лице у неё не отражалось ничего. Совершенная маска спокойствия и без эмоциональности, но вот тело, то и дело дёргалось, будто сидело на иголках или всё чесалось. Зрелище было занятное.

Из-за тяжёлой занавеси, представляющей из себя, что-то подобное входной двери, послышался звучный голос старшей охраны: «Матёрая Золотые Груди!» и после подобного объявления, в открывшемся проёме, появилась Золотце.

— Здрав будь Матерь, здрав будь Шахран, — поздоровалась на половину вошедшая дева, мило улыбаясь.

Задержавшись взглядом на Шахране, по поводу которого, в общем то и расцвела на её лице улыбка, она осталась стоять во входном проёме, даже отодвинутую занавесь из рук не выпустила, ожидая разрешения войти.

Царица оторвалась от чтения, продолжая удерживать пергамент вытянутым, лишь отклонив его в сторону, для того, чтобы выглянуть из-за него, улыбнуться вошедшей и ответить:

— Здравствуй Золотце, проходи, устраивайся где-нибудь, мы быстро.