"Фантастика 2023-125". Компиляция. Книги 1-20

Зажала рукой рот и быстро замотала головой. Во взоре легко читалось отчаянное раскаяние.

– Это я пошутила, Егор, шутка, шутка, – затараторила как заведенная. – Сгоряча ляпнула. За языком не слежу, не серьезно это… Ты меня не слушай, ладно? Пусть посидит, может, образумится. Сережа его обязательно посадит, вот увидишь, – закончила уже медленней, немного успокоившись.

Я был образцом сдержанности. Мой вид должен был перечеркнуть образ наемного убийцы, который, похоже, закрепился в Зининой голове очень прочно.

– Да не собираюсь я его убивать, я же говорил! Успокойся, ты чего?!

Девушка ревела навзрыд. Терпеть не могу женские слезы. Сразу хочется утешить, приласкать, конфетку подарить. Но, наученный горьким опытом, я знал, что это только усилит истерику. Она хоть и жаждет ласки, хоть и мечтает опереться о твердое плечо, ждет утешения и уговоров, а в ответ на мужское увещевание все равно следует новый водопад слез. Грудь бы себе порвать, которая ноет от жалости, засунуть бы ее голову внутрь, спрятать всю ее в себя. Только бы успокоилась, только бы ноя, скребущего душу, не слышать.

Иногда мне кажется, что женщины плачут не для кого-то, а исключительно для себя. От жалости к себе. Если не притворяются, конечно. Зина явно не играла.

Успокоилась с трудом, через долгие, мучительные всхлипывания. Дальнейшего разговора не получилось. Зина переживала за свои слова и боялась за меня. Или меня? Скорее, всего вместе. Фионе я запретил подсказывать. А она легко могла бы обрисовать мне, если не мысли, то эмоции – точно. Но неудобно перед девушкой. Как можно в голову человека, который тебе доверился, заглядывать? Стыдно. Но любопытно, черт побери!

Зина, уставшая после смены, проплакавшаяся, ушла спать. А я полез в астрал.

– Я могу показать тебе любого человека в реальном времени, только дай мне его четкий астральный образ, – говорила Фиона.

Я, выглядящий точь-в-точь как старик Гэндальф в фильме «Властелин Колец», сидел в своем любимом «домике хоббита». Фиона напротив меня в образе классической бизнес-леди. Астралом можно крутить как угодно, воплощать там любые фантазии. Я предпочитал представляться Гэндальфом и создавать уютную обстановку обиталища Фродо Беггинса.

– Славик, – четко произнес я, тем самым представляя нужный образ.

Передо мной возникла маленькая фигурка бывшего Зининого мужа. Помигала, зарябила, словно в поломанном телевизоре, и бесследно растаяла.

Фиона с сожалением покачала головой:

– Я сняла образ только с Зины. Когда ты встречался с другими, твой астрал… можно сказать, спал.

– А в прошлое? Наверняка в инфо-ноосфере хранятся отпечатки всех событий.

– Хранятся. В переработке людских сознаний, мыслей и эмоций, и не всегда они верные. Даже более того – всегда субъективные. События выглядят так, как люди хотят их видеть, или так, как увидеть опасаются.

– Да мы же так в Эгнор попали, а ты говоришь – неверные! Я смотрел через инфо-сферу в далекое прошлое и нашел-таки прибытие на Землю «инопланетян», которые оказались древними эгнорцами.

– По всем моим расчетам, этого не должно было случиться, вмешался неизвестный мне фактор. И я не говорила «неверные», я говорила «обработанные людским подсознанием». Две разные вещи.

– Знаю я этот фактор, давай о нем не будем. – Даже в астрале мне было неприятно думать о влиянии на мою судьбу «провидения».

– Как скажешь.

– Вернемся к Славику. Покажи вчерашний день, утро.

На меня навалились злость, страх, боль в руке. К этому примешивалось похмелье. Я сидел в травмпункте и сквозь зубы матерился на медсестру, делающую мне перевязку. Майка присохла к ранам и, хоть и размоченная фурацилином, отдиралась с болью.

– Потерпите, больной, тряпка до конца теперь не отмокнет. Что же вы сразу не приехали? Ужас, укусы страшные. Владимир Павлович, я сняла повязку!

Я посмотрел на руку, и мне стало плохо. Голые кости, как у скелета, зловеще шевелились. Белые, отполированные годами могильного тления пальцы, фаланги которых крепились друг к другу без всяких связок, норовили вцепиться мне в глотку. Рука сама собой, независимо от моей воли, словно была совершенно чужой, тянулась к горлу. Страх пронзил с макушки до ногтей на ногах. Передо мной стоял ночной колдун. Он появился ниоткуда, будто всегда был здесь. Его длинные волосы шипели и шевелились. Точно! Это змеи. Каждая пасть разевает, и с зубов яд капает. Я не могу пошевелиться. Колдун смотрит прямо в душу.

– Я могу заставить твою руку задушить тебя, – зловеще захохотал он. Кровь в жилах застыла. Мне стало очень холодно. – Но я не стану этого делать, помучайся. Любопытно посмотреть, как ты проживешь с такой рукой.

Моя рука, точнее, принадлежащая мне рука скелета поднялась к моему же лицу и показала мне фигу.

К колдуну подошла ослепительно красивая Зинка, обняла и поцеловала взасос.

– Убей ты эту падаль, дорогой, – капризно надув губки, протянула она. – Я так хочу! – топнула ножкой.

Колдуна сменил доктор. Владимир Павлович, старый знакомый. Он не раз меня лечил после неудачных разборок. Он жил за мой счет. Да и остальная братва не скупилась.

– Вячеслав Игоревич, я вам сколько раз говорил: осторожней надо быть с бойцовыми собаками.

«А то я не знаю, как с ними обращаться! Умник хренов. Лепи, лепила! – думалось с раздражением. – Тебе бы с колдуном повстречаться, сука».

Куда пропал сам виновник моего несчастья, только что стоявший на месте доктора, меня почему-то интересовало мало.

– Они привитые от бешенства?

– Разумеется, – бросил сквозь зубы. Как он меня раздражает!

Краем глаза заметил свою руку. Раны как раны – и не такие видел. Врач их обработал и позвал медсестру.

Спрятался колдунишка, сволочь. Где он может быть?

– Любаша, перевязку с гипертоническим. Придется, Вячеслав Игоревич, на уколы походить. Антибиотики надо проставить: раны грязные. Тем более укушенные – значит, инфицированные по определению. Как бы заражение не пошло.

– А колеса нельзя попить? – Мотаться каждый день на другой конец города не хотелось.

– Можно, только у них эффективность меньше. Не советую.

– Я попью, – выдавил я, сжимая зубы. Любаша что-то такое в ране задела. Еле сдержался, чтобы не матернуться.

– Хорошо, я выпишу рецепт. Любаша, после повязки поставь анатоксин.

– Сделаю, Владимир Павлович.

– Что это еще за антитиксин? – В голову вдруг закралось смутное подозрение. Что-то не нравится мне сегодня этот лепила.

– Противостолбнячная прививка, под лопатку. Это совсем не больно.

«Ага, рассказывай сказки! В военкомате ставили, два дня болело».