"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Скоро игроки сами поймут, что долго на внезапности и неизвестных технологиях им не протянуть. Человечество имело более развитую цивилизацию. Дракам придётся искать союзников и договариваться с людьми, а в этой роли могла выступать лишь моя империя и её союзники. Постепенно связи и интеграция с человечеством будет нарастать. В нашей вселенной драки уже не теряли жизненные силы. Обычной еды вполне хватало для их восстановления. Скоро они станут не такими воинственными хищниками как у себя дома.
Неожиданно меня срочно вызвал домой отец.
— Ага, вижу, повзрослел и ума набрался. Даже собственное государство создал, — обнял он меня, едва я очутился в кабинете.
—
В нашей семье не принято скрывать мысли от родственников. Поэтому отец махнул рукой, усаживаясь рядом на диване: — Забудь! Оставлю эту привилегию твоим жёнам. Кстати! Объяви мою благодарность Лиэне. Пророки с её подсказки выявили наиболее стабильную ветвь вероятности развития цивилизации. Людям пока нужен грозный внешний враг, чтобы прекратить внутренние распри. На первом этапе этим врагом окажутся твои драки.
— Ну они не все мои, — неуверенно покачал я головой. Заявление пророков о стабильной ветви реальности дорогого стоило.
— Не имеет значения. На некоторое время их воинственного запала вполне достаточно, чтобы показать слабость разрозненного человечества перед сплочёнными расами других галактик, — отмахнулся отец.
— Хм, ладно, убедил. Но ты упомянул о первом этапе, значит, существует следующий, — с ожиданием посмотрел я на папашу.
— Вторым этапом станут боги, — ухмыльнулся он.
— Какие боги? — от удивления мои глаза полезли на лоб.
— Вот ты со своим гаремом и выступишь в их роли. Я недавно посмотрел трансляцию записи выступления твоей жёнушки. Просто бесподобно! Ничего лучше придумать было нельзя. Зрители в шоке. Какие псионы? Тут соперничество если и не с богами, то со сверхлюдьми намечается. Теперь гнобить одарённых никто не станет. Другой защиты от непознанного, кроме привычных собственных псионов, не существует. Значит, в ближайшем времени не будет конфликта между псионами и магами с одной стороны, и обычными людьми с другой. Так что тебе придётся и в дальнейшем тянуть лямку бога, маячащего где — то на границе разведанного пространства.
— Хм, выходит, править империей мне самому придётся? — нахмурился я.
— А ты хотел спихнуть это бремя на папашу, — толкнул меня в бок отец. — Нет уж, мне и так проблем с людьми хватает, чтобы ещё взвалить на себя общение с нечеловеческими расами. Ты у нас наследник метаморфов, вот и рули другими разумными. Это не значит, что помогать друг другу мы не будем, но лучше пусть общение пока идёт лишь на уровне одарённых, находящихся под клятвой. Для остальных мы две разные империи. Кстати, спасибо за технику. Учёные разобрались, почему у нас двигатель прокола не работал. Здесь важны не только постоянные коэффициенты пространства, но и технология изготовления самих двигателей. Скоро нам станут доступны другие галактики, и ещё неизвестно, что мы там обнаружим. Это уже не говоря о том, что наша исследована лишь процентов на десять.
Предложенная отцом игра в богов жёнам понравилась. До такого уровня нам ещё расти и расти, но жизнь будет интересная.
Сергей Александрович Васильев
Император из стали
Император и Сталин
Удивляешься, как быстро проходит день. А потом понимаешь, что это был не день, а жизнь.
Март 1953 года
На мягком ковре, глушащем шаги, в просторной, слабо освещённой, а потому зловещей на вид
комнате умирал Великий Человек. Умирал медленно и мучительно. Яд, всасываясь в стенки желудка, куда он попал вместе с лёгким вином маджари, не спеша проникал в каждую клеточку головного мозга и, бесследно разлагаясь, неторопливо блокировал центры жизнедеятельности – обоняние, зрение, движение – и сейчас подбирался к дыханию.Человеку было страшно и тоскливо. Страшно от подступающего к горлу удушья и тоскливо от собственной беспомощности. Бренность земного величия острее всего ощущается при наличии оного… И тогда что толку от неограниченной власти над другими людьми, если отказывается подчиняться собственное тело, от твоего слова, повинуясь которому идут на смерть, если не можешь это слово ни произнести, ни написать?
Но, кроме тоски и страха, была ещё дикая досада. Он проиграл! Он опять проиграл! Третий раз подряд! ОНИ опять оказались сильнее, хитрее и предусмотрительнее. Это была его третья попытка отстранить от власти партноменклатуру, а в результате партноменклатура отстранила его самого. Отстранила старым, как мир, византийским способом.
Его первое сражение с соратниками по революции 1917-го состоялось через два года после смерти Ленина, когда окончательно стало ясно – профессиональные революционеры, всю жизнь свою положившие на разрушение самодержавия, ни на что другое не способны. Во всяком случае, учиться и строить они не желали категорически. Зато их способностей хватало для того, чтобы собачиться по любому поводу и обеспечивать собственное аристократическое существование. В конце своей жизни Ленин сам это заметил, ругал свою же «гвардию», обзывая её советской буржуазией – совбурами – и упрекая в комчванстве.
Тогда он договорился с партией о размене. Они отдают ему «на съедение» главных революционных вождей, ставших тормозом мирной жизни – Троцкого, Каменева, Зиновьева, и обещают поправить остальных, включив наконец их в работу по восстановлению страны, разрушенной гражданской войной и смелыми социальными экспериментами. Он поверил товарищам по партии и не угадал. И хотя всю «святую троицу» выперли из руководства, а Троцкого – вообще из страны, товарищи-революционеры занялись не борьбой с разрухой и бедностью, а тем, что они умели делать лучше всего – начали готовить новый государственный переворот.
Всю мощь хорошо законспирированного подполья он ощутил в 1936-м, когда провёл через Верховный Совет новую Конституцию – самую демократичную на тот момент во всём мире: всеобщее избирательное право, прямые равные тайные и обязательно альтернативные выборы. Партийные вельможи ответили на это покушение на их власть физическим уничтожением потенциальных конкурентов, за которых мог проголосовать народ. Он потерял тогда преданных ему Я.А. Яковлева, А.И. Стецкого, Б.М. Таля и тысячи простых честных людей, вся вина которых была только в том, что они могли составить конкуренцию на выборах партийным баронам или просто могли неправильно проголосовать. Ответными репрессиями по штабам, как ему казалось, он сломал хребет заговорщикам. К сожалению, это только казалось…
С 1939 года – со времени официального перемирия – ни он партию, ни партия его больше не трогали. Никакие съезды и конференции не проводились, и он думал, что партия уже окончательно превратилась в общественную мемориально-историческую контору. Поэтому решил в 1952 году вывести её из власти окончательно, упразднив Политбюро и ликвидировав единоначалие. Оставался последний шаг – созвать партконференцию и официально подать на ней в отставку, после чего партия лишится главного символа, а вместе с ним – главного рычага власти.