"Фантастика 2023-130". Компиляция. Книги 1-22

— Рад, — совершенно честно признался Солнцевский, и теперь уже он стал инициатором не менее страстного поцелуя.

Несмотря на то что, в общем-то, старший богатырь был очень занят, краем глаза он сумел-таки заметить, как черт лукаво подмигнул ему и показал язык. Не больше мгновения понадобилось бывшему мастеру спорта международного класса, чтобы понять, что падение на самом финише оказалось подстроенным пройдохой Изей. Но удивительное дело, вместо того чтобы возмутиться неспортивным поведением черта, Илюха испытал к нему чувство глубокой благодарности. Честно говоря, в первый раз за свою длительную спортивную карьеру Солнцевский искренне обрадовался такой вот не очень заслуженной победе и при этом не испытал ровным счетом никакого стыда. Почему, спросите вы? Да просто завоеванный приз оказался для Солнцевского самым желанным приобретением на свете. И никакая честность, никакая спортивная этика не заставили бы старшего богатыря отказаться от этой маленькой черноволосой девчонки, что с таким восторгом висела на его шее.

Наконец Любава вспомнила, что она девушка приличная и негоже ей у всех на виду висеть на шее любимого. Она с сожалением оторвалась от губ своего избранника, засмущалась и спряталась за могучей спиной Солнцевского.

В голове же старшего богатыря в этот сладостный момент произошел маленький, но от того не менее важный диалог.

— Довольна? — поинтересовался счастливый и одновременно растерянный Илюха.

— Довольна, — не стала скрывать своих эмоций совесть.

— И теперь ты заснешь? — с надеждой поинтересовался бывший браток.

— Я теперь замолчу, — поправила его собеседница. — Чуешь разницу?

— Чую, — согласился Илюха. — И что теперь? Свадьба, детишки, спокойная старость?

— Ишь, разбежался, — развеселилась совесть, — и не надейся! Вы оба слишком ненормальные, чтобы пойти простым человеческим путем. Ваша дорожка будет кривой, длинной и совершенно не факт, что приведет она именно к спокойной старости.

— Так, значит, рановато еще распускать «Дружину специального назначения»?

Отчего-то на этот вопрос совесть отвечать не стала. Вместо этого выразительно покрутила пальцем у виска и тихо удалилась, чтобы не перенапрягать коротко стриженную голову старшего богатыря, и без того загруженную непривычными эмоциями.

Сергей Платов Собака тоже человек!

Действующие лица:

Даромир — недоученный колдун, балбес;

Серафима — ведьма с мутным прошлым;

Серогор — доученный белый колдун, можно сказать «мэтр»;

Антип — боярин, созидательный государственный деятель;

Селистена — боярская дочка, рыжая девица с кучей комплексов;

Кузьминична — нянька Селистены, грымза жуткая, но по большому счету справедливая;

Бодун — князь, любит выпить, не любит заниматься своими прямыми обязанностями;

Феликлист — сын князя, любимый цвет — голубой;

Демьян — дальний родственник князя, статный красавец в полном расцвете сил, но с внутренней гнильцой;

Гордобор — премьер-боярин, доученный черный колдун, но до «мэтра» не дотягивает;

Филин — слуга Гордобора, оборотень и просто мелкий пакостник;

Едрена-Матрена — хозяйка трактира, огромная и добрая;

Фрол и Федор — ратники, любят выпить, добрые по мере возможности;

Шарик — пес, большой, зубастый, верный, как все собаки;

Барсик — кот, пушистый, вредный, как все коты;

Золотуха — очаровательная сука рыжей масти («сука» — это не свойство души, а половая принадлежность).

Нечисть: спиногрызы горные, спиногрызы луговые, вампиры-живоглоты, петуния гигантская, барбуляк обыкновенный, живолизы, сыроглоты, пробыши, зенделюки.

А также: колдуны, ратники, торговцы, молодухи и прочий народ.

События происходят в далекой, почти сказочной Руси до ее крещения. В те стародавние времена сказка вполне мирно сосуществовала с реальной жизнью, а колдовство и чародейство было обычным, почти повседневным делом.

* * *

Да, на этот раз я, кажется, действительно переборщил. Принародная казнь — это слишком даже для меня. Ну да, я не безгрешен, но не до такой же степени! Я, конечно, не святой, но и казнить за такие проделки — это тоже перебор. Ну немножко в боярском потайном сундучке пошуровал, не казнить же за это? Там много чего лежало, а я только одну безделушку и взял. Попался, конечно, глупо, прямо как юнец безусый. Так обрадовался, когда перстень в руках оказался, что не услышал шороха за спиной, а уж ратные люди боярина Антипа свое дело хорошо знали. Так лихо аспиды налетели, по нотам и рукам спеленали и в холодную отволокли, что не то что колдовать, а даже пикнуть не успел. У них тут, понимаете ли, такие порядки: если вора на месте преступления поймают, так в холодную, а наутро прямо к палачу. Подумаешь, перстень с топазом в золотой оправе, так не в камнях же и в золоте тут дело было! Перстенек-то не простой, да ладно, со связанными руками даже он мне не поможет.

И ничего мне не остается, как горевать, жалеть мою буйную головушку, которую завтра палач оттяпает, и вспоминать свою не очень длинную, но вполне насыщенную жизнь. Так как времени у меня до утра еще много, то могу вам рассказать (если, конечно, вы никуда не торопитесь) немного о себе.

Да, вроде и пожил немного, но серой мою жизнь никак не назовешь. В ней органично сочетались фатальное невезение и невероятная фортуна. Родителей своих я не помню, мне было около года, когда на всю округу обрушились неурожаи и, как следствие, лютый голод. В такие года, чтобы выжить, лишних едоков просто уносили в лес и оставляли там. Так бы бесславно и закончилась моя едва начавшаяся жизнь, только корзинку с орущим от голода и холода младенцем (то есть мною) подобрал великий колдун Серогор, случайно забредший в наши края. Мне, конечно, тогда было абсолютно все равно, кто меня накормит и согреет. Только через несколько лет я понял, насколько мне повезло. Серогор отнес корзину со мной к своей давней знакомой, живущей в таежной глуши на берегу маленького лесного озера с почти черной водой. Так как своих родителей я не помнил, да и горячей любви к ним в моем сердце как-то не наблюдалось, то последующие девять лет я прожил у бабушки Серафимы.

Серафима была ведьмой. Правда, в то время я не знал общепринятого правила, что ведьмы обязательно плохие, старые и страшные. Для меня баба Сима была и матерью, и отцом, и всеми родственниками, вместе взятыми. Да и не старая она была. Хотя нет, слово «была» к ней не подходит. Она сейчас жива-здорова и прекрасно себя чувствует. На вид ей всего лет сорок, красивая, статная женщина с длинными иссиня-черными волосами, всегда аккуратно заплетенными в тугую косу, скрученную на затылке.

Ой не проста Серафимочка, ох не проста! И откуда у живущей в глуши затворницы такие манеры, что хоть сейчас во дворец на трон? А с другой стороны, судя по рассказам, мир повидала, да и в запале могла такое заковыристое словцо ввернуть, что детские уши сами собой сворачивались в трубочки. Шучу, конечно. Но, как говорится, в каждой шутке всегда есть доля шутки. И иногда, рассказывая о делах давно минувших дней, бабулька резко замолкала, словно наталкивалась на стену, и пробить эту стену мне так и не удалось. Порой мне казалось, что это бывшая боярышня, а может, и вообще княгиня, вынужденная прятаться от людей.

Но для меня она всегда останется именно бабой Симой. Кстати, это она дала мне имя — Даромир. Классное имечко, правда? Только вот ласково получилось как-то не так солидно — Дарик, Дарюша, как собаку какую-нибудь.

Девять лет Серафима учила меня азам колдовского искусства: понимать язык зверей и птиц, применять лечебные и ядовитые травы и коренья, а также простейшим заклинаниям. Не могу сказать, что я был прилежным учеником, но уж очень не хотелось расстраивать мою бабульку, и все, чему она научила, до сих пор покоится в моей голове в абсолютном порядке. Чего никак не скажешь о позднее полученных мною знаниях.