"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22

При этих мыслях в ресторан зашёл Крижен. Сегодня у него были новости о пропавшей матери молодого купца. Преступник, а именно это определение больше всего подходило мужчине, приблизился к слегка потолстевшему Бефальту. Сейчас заведение пустовало. Выдохнув, словно старик, маг развязно приземлился на стул и положил своё кепи на стол.

Гург рассказывал, что этот больной садист перекрашивает волосы в чёрный цвет, когда надевает личину «Художника». Вот и сейчас его собеседник был в творческом амплуа.

— Здравствуй, Бефушка, — радостно сказал ему Крижен. — Ну как там дела? Рассказывай, — после этих слов он пощёлкал пальцами, подзывая Лару, жену владельца ресторана. — Дорогуша, принеси нам водички с пузырьками. Всё хотел попробовать, да повода не было, — растянувшись в улыбке, он стрельнул глазами на её бёдра. — А где ваш главный повар?

— В отъезде.

— Правда? — спросил Бефальт, не знавший, что Мур покинул Ваабис.

— Да, срочный визит к брату, — извиняющимся тоном сказала она.

Беф слегка нахмурился — он не любил, когда что-то ускользало от его внимания. Если Гург вызвал Мура, значит нужно быть готовым к запуску нового пищевого продукта. Сегодня же освободит для этого нужных людей.

— Ну и сладка, — облизываясь, сказал Крижен.

— Она невестка моего брата.

— Ааа, — Крижен притворно удивился, подняв брови и выпучив глаза, что не обманывало Бефальта — бандит прекрасно осведомлён кто есть кто. Сейчас он изучающе обводил взглядом заведение.

— Что там насчёт моей матери?

— Бефушка, терпение, терпение.

Они продолжали молча сидеть, пока Крижен не насмотрелся и заговорил с собеседником лишь когда выпил свою газировку.

— Идеально. Просто нет слов, — почмокивая губами, сказал он. После чего разразился отрыжкой и испуганно заозирался по сторонам. С другого конца зала на него осуждающе смотрела старая дама. Крижен ещё дальше вытянул шею вперёд и весело помахал ей ручкой.

— Давай, быстрее, — поторопил его Беф.

— Сначала ты.

Бефальт достал приготовленные листки бумаги. Там была информация о некоторых влиятельных голюдях. Её помог собрать Бруно. Вообще, Бефальт бы никогда не воспользовался услугами Крижена, если бы у Бруно была более обширная сеть и не только из голюдей. А на построение собственной ушли бы годы, терять которые он не хотел. К сожалению, его бешеные клерки не подходили для такой работы.

— В последний раз её видели здесь двадцать лет назад, — сказал Крижен, ткнув в правый конец материка на потрёпанной развёрнутой карте Рилгана.

Сердце Бефальта бешено заколотилось. Наконец-то у него появилась первая зацепка.

Глава 14 Мужской коллектив

Занятия в академии тянулись одно за другим. Не сказать, что нагрузка была чрезмерной. На самом деле то, что считалось в этом мире большим массивом информации, современным жителем Земли обрабатывалось на ура. Единственное что напрягало — это чуть ли не палочная система и дисциплина. Считалось, что если ты ничего не пишешь или не изображаешь бурной деятельности, то ты лентяй.

На первых порах он так чуть не рассорился с половиной преподавательского состава. Но вовремя смекнул, что не стоит раздражать людей наделённых мелкой властью. Такие всегда упиваются чувством собственной важности, надувая щёки и грозно тряся пальчиком.

На неинтересных занятиях он переписывал нужные данные из учебника на свой лад, убирая всю воду и бредни. В его редакции новое издание получит заряд объективности и критическое осмысление старых данных.

Учебники на дом не выдавали, но библиотека работала до глубокой ночи — там можно было подготовить домашку, переписывая нужные тезисы. На занятиях им раздавали дубликаты, а после забирали назад.

Марк часто помогал женщинам-преподавателям относить эти тяжёлые кипы, чем заслужил благосклонность слабого пола. Вежливость открывает много дверей — ему не сложно, а дамам приятно. Не то чтобы он альтруист, но в будущем надеялся на послабление библиотечного режима. Подлизывался, короче.

Система оценок тут была та же — пятибальная. Пабло уже успел нахватать троек и вообще плохо справлялся с учёбой. Марк ему иногда помогал с домашним заданием. Ар-Хаанг твёрдый хорошист, но это фатачи давалось с большим трудом. Ему требовалось много времени, чтобы запомнить материал и Марк уважал его за усердие и выдержку.

Также он помог великану, обучив простейшей системе запоминания — мнемонике. Выстраивать ассоциативные связи оказалось не только весело, но ещё и крайне эффективно. Великан остался доволен результатом и теперь иногда посмеивался, когда заучивал объёмный материал. Ведь лучше всего работает самая бредовая ассоциация, никак не связанная с предметом запоминания.

Недавно приезжал Мур. Марк попросил чету Куско приютить его на пару дней, и братья на выходных с головой окунулись в кулинарный мир рилганцев. В рецепте с халвой ничего сложного не было, поэтому остаток времени они посвятили расширению гастрономических пристрастий. Не обошлось и без происшествий. В каком-то богом забытом уголке они откапали самую острую закуску — паччо.

Это такие миниатюрные перчики, фаршированные засушенным и измельчённым куталловым мясом с тёртым чесноком. По словам продавца, их обожали фатачи и часто уминали с пивом. Переглянувшись, они одновременно закинули в рот эту адову штуку, не желая пасовать друг перед другом. А потом как сумасшедшие бесконечно синтезировали воду, пока не добежали до лавочки с кисломолочной продукцией.

Обмазав обожжённую слизистую сметаной, они сидели с открытыми ртами и ржали сквозь слёзы боли, временами глотая молочку.

— Т-тумаю на аседня ватит, — сказал ему Марк, пытаясь не нарушить во рту спасающий от пожара слой сметаны.

— Аасо, — и они снова заржали, разбрызгивая на землю белые слюни.

Выходные пролетели преступно быстро и довольный поездкой Мур уехал домой. Несмотря на возраст, он не так часто куда-то выбирался и был, считай, только в Кохчи, когда Марк с Микульпом вернулись из трагичного плавания.

Временами на Марка накатывали воспоминания, как легко нож может повреждать человеческое тело.

Пара ударов за подбородок и всё. Или как острый меч утопает в теле, разрубая ключицу наискось. Никакого сопротивления. Его бывший преподаватель анатомии любил повторять, насколько слаб и несовершенен наш организм. Малейшая неловкая оплошность и можно на всю жизнь остаться инвалидом или и вовсе с нею расстаться.

Обычно он топил такое настроение в труде. Делая что-то физически, плохие мысли уходили, но он знал, что рано или поздно придётся поговорить с собой. Но сейчас он был не готов к этому.