"Фантастика 2023-137", Компиляция. Книги 1-18

Вот танки подъехали вплотную к шлагбауму, из трофея в открытый верхний люк высунулся танкист в русском, тоже, скорее всего, трофейном, шлеме, и зачем-то вдруг выпустил в небо ракету. Часовой еще пытался сообразить, что происходит, когда очередь пулемета сбила его с ног. Одновременно, взревев форсируемым мотором, «трешка» резко сбила шлагбаум и рванула к мосту. Наводчик дежурной зенитки, одной из четырех, охранявших мост и установленных попарно на восточном и западном берегу, пытался успеть навести ее на неожиданных гостей, лихорадочно крутя рукоятки.

Но «трешка», притормозив, довернула башню, раздался выстрел, и рядом с зениткой вырос небольшой, но очень яркий кустик разрыва пятидесятимиллиметрового снаряда. Звука взрыва уже никто услышать не смог, его заглушил еще более мощный рев тяжелого орудия русского танка. На месте караулки, из которой только начали выбегать солдаты бодрствующей смены, также взвилось облако взрыва, окруженное разлетающимися обломками и остатками чего-то, недавно бывшего живыми людьми.

Одновременно из кузова тягача выскочили с десяток русских солдат и перебежками устремились вслед за танками к мосту, к домам, в которых квартировали зенитчики, и к позиции стоявшей на западном берегу второй зенитной пушки. Немцы, несмотря на внезапность нападения, сориентировались быстро и начали отстреливаться. Пулемет, открывший огонь из окна одного из домов, заставил атакующих залечь. Но, как известно, против лома нет приема, если нет другого лома. Как раз «лома» у немцев под рукой и не нашлось. Проскочившая через мост «трешка» раздавила одну из стоявших на той стороне зениток. Пока танк ерзал туда-сюда по останкам зенитки, пытаясь избавиться от застревавших между звеньями гусеницы обломков, пулеметные очереди и несколько пушечных выстрелов разогнали бежавший ко второй зенитке расчет. Немцам, пытавшимся отстреливаться из дома, повезло еще меньше. Если, конечно, считать везением то, что тебя всего лишь расстреляли из пулемета, а не разорвали на куски взрывом шестидюймового снаряда, потому что несколько выстрелов KB полностью разнесли и этот дом, и еще один рядом.

Хуже обстояло дело у складов. Петренко не заметил или не понял, что склады охраняет другой караул, из тыловых частей. Поэтому атаковавший склады взвод Скобелева попал под огонь не только замаскированной пулеметной точки, но и не менее чем полнокровного взвода стрелков. Позабыв в горячке боя все наставления, Скобелев пытался поднять лежащих на земле, картинно вскочив с пистолетом в руке с криком «За нашу Советскую Родину!» — но тут же упал, пронзенный как минимум десятком пуль. Оставшиеся без управления солдаты начали потихоньку расползаться в стороны, отвечая на массированный немецкий огонь редкими неприцельными выстрелами. Положение спас сержант Рогальчук со своей сорокапяткой. Не обращая внимания на обстрел, расчет установил ее практически напротив пулеметной позиции и со второго снаряда подавил пулемет. Немцы на время притихли, но после того как пушка, выпустив последний осколочный снаряд, замолчала, опять беглым огнем заставили залечь ободрившихся было красноармейцев. Пока атакующие и обороняющиеся перетягивали канат удачи в свою сторону, стоящий на запасных путях паровоз, один из немногих захваченных в первые дни войны, разводил пары и уже собирался стронуть состав, как вдруг, словно коверный в цирке, на арену боя ввалился «Рыжий». Правда, вместо музыки и аплодисментов его выход сопровождал рев мотора и грохот выстрела, раздавшийся сразу же после остановки. Паровоз вдруг резко запарил и дернулся назад, затем неподалеку от немецких окопов вырос внушающий уважение столб взрыва второго выстрела.

Неожиданно на стоящем танке открылся люк радиста, и из него выскочил Сема Бридман с автоматом в руках. Подскочив к ближайшему красноармейцу, прикорнувшему за маленьким, едва защищавшим его камешком, Сема пнул его и что-то крикнул.

— Что творит, что творит, зараза, — прозвучал в наушниках шлемофона голос Сергея. — Вперед, Кузьма!

«Рыжий», рыкнув мотором, устремился вперед, пытаясь прикрыть корпусом атакующих. Впрочем, пример Семы оказался заразительным, и красноармейцы дружно рванули в атаку. Бежавший рядом с Семеном Рогальчук успел даже расслышать, что же орал этот обычно скромный и тихий парень:

— Вперед, мужики! Или вы хотите жить вечно?!

— Вот долбодятел, убьют ведь. Нее, точно, если убьют, накажу расп…я так, что неповадно будет, — сквозь зубы матерился Сергей. Внезапно его внимание привлекла смутно различимая в прибор наблюдения знакомая фигурка. «Елена… с ранеными возится», — понял он. Но тут танк вплотную подъехал к немецкой траншее, и Сергею стало не до посторонних мыслей…

Семен Данилович удовлетворенно хмыкнул, увидев, что пулеметчик на крыше пакгауза ткнулся каской в пулемет. Это был второй и последний из пулеметчиков на постах, охранявших военнопленных. Теперь оставались еще пулеметчик и стрелки у ворот, закрывающих вход в пакгауз. Снайпер аккуратно отполз назад и стал перезаряжать по одному патрону карабин.

Внезапно по позициям немцев у пакгауза пронесся ливень маленьких разрывов. Это расстрелял выделенную ему порцию гранат расчет автоматического гранатомета. Не успевшие опомниться от столь плотного минометного, по их понятиям, огня немцы неожиданно столкнулись в рукопашной с десятком красноармейцев. Но сильнее испугало их не это. Больше всего на немцев подействовала ворвавшаяся в траншею огромная, как медведь, абсолютно черная собака, с ходу перекусившая руку пытавшемуся выстрелить в нее фельдфебелю Шмульке. Бой был недолгим. А уцелевшие позавидовали мертвым, когда из ворот пакгауза вырвались освобожденные русские пленные…

Ближе к вечеру на восточном берегу реки к поспешно укрепляемым дополнительными огневыми точками позициям вышли передовые части отступающей немецкой пехоты, но, обстрелянные из пулеметов и орудий, отошли, свернув на юг вдоль берега. Позднее к нашим постам вышли преследующие немцев части сто девяносто третьей стрелковой дивизии…

1…2 июля. 1941 год. Украина. Сергей Иванов

Ну что, повоевали, господа… то есть товарищи командиры. Сейчас найду Семена с Андреем и выскажу все, что о них думаю, пока боевой азарт не кончился. Разп…и, иху м… через коромысло! Один, понимаешь ли, командовать из танка не может, пошел на КП, а сам в атаку полез, без него не справятся. Второй вообще из танка без команды выскочил, героя изображает! Герои, ё…! Ух, попадись они мне!

— Ну и где они, лейтенант?

— По донесениям, капитан Мельниченко все еще у пакгауза, организует проверку, прием и распределение пленных. Семен Бридман в медпункте, его фельдшер Горелова перевязывает, — Музыке явно не по себе от брызжущей из меня злости. Ничего, обойдется.

— У пакгауза, говоришь? Ладно, пойду в пакгауз. Вы с сержантом организуйте пока оборону на восточном берегу. Траншеи проверить, при необходимости углубить. Все пулеметы — на ту сторону. Да, и где Скобелев?

— Убит.

— Как убит? Черт… Не вовремя… Вечная память. Тогда так… Лейтенант — выполняйте приказ, сержант — со мной, будем организовывать оборону с запада. А Скрипченко уже у пакгауза? Да? Ясно. Ну, вперед!

И где он, начальник наш героический? А, вижу, с погранцами фильтр для пленных организует. Делать ему больше нечего. Пусть этим Скрипченко занимается…

— Товарищ капитан, разрешите обратиться? Можно вас для доклада?

Зашли за угол. Сержант сообразительный, остался со всеми, молодец.

— Так, теперь нас никто не слышит… Шеф, ты что? Адреналин в голову ударил? Недовоевал, ё…? Подумал, что будет, если тебя убьют? Мне прикажешь командование брать? И вообще… ты чего увлекся этими пленными? Забыл, что частью командуешь? Я пока команду дал, чтобы с востока оборону крепили, если наши наступают, немцы в первую очередь оттуда полезут. Музыку послал. А с запада и командовать некому, Скобелев убит…

— Вроде не убит, тяжело ранен. Елена доложила.

— Хрен редьки не слаще, все равно кого-то надо ставить. Думай. Я предлагаю старшину. Да, и покормить людей надо, бывших пленных в первую очередь.

— Это я уже распорядился, тыловики уже кухню разворачивают. Помнишь этого туркмена, Рустама? Он поваром оказался. Так что одной проблемой меньше. А вообще старшина нужен, хозяйство все разрастается… — Тут Андрей поворачивает за угол и зовет:

— Скрипченко!

Подбегает Скрипченко и получает от Андрея «ценные указания» по распределению пленных. Когда Андрей его отпускает, я вспоминаю про Семена:

— Ты про Семена-то слышал уже? — и, увидев утвердительный кивок Андрея, предлагаю: — Пошли с него стружку снимем… С героя… последнего.