"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Я сел рядом с девушкой. Крутое и горячее, даже, как мне показалось, пышущее жаром бедро прижалось к моей ноге, отчего мысли путались. Я что, влюбился?
Я тряхнул головой, приходя в себя, и, осмотрев слушателей, начал:
– Хотите услышать, как война началась? Что ж, это информация не секретная (особист, не морщись), но о ней не распространяются. Поэтому я надеюсь, что после моего рассказа вы поймёте, почему я так не люблю наглов и пиндосов (вы уже знаете, что именно так я называю наших союзничков).
Мне потребовался час, чтобы довести до своих моряков основные тезисы как британской политики, так и политики США. Я объяснил, что именно Англия спровоцировала
Причём за всю историю России они часто проделывали подобное, вот и сейчас сработало. По сути, мы воюем за их интересы, ну и за свою свободу. С американцами же у Гитлера чисто деловые отношения: половина заводов в Германии принадлежит гражданам США. В общем, загрузил я команду серьёзно, они и не подозревали, что нас фактически втянули в эту войну. И кого же такое обрадует?
Остаток дня я потратил на фехтование и на учёбу со штурманом. Потом принял душ (опреснительная установка работает, её чистят и обслуживают при каждом возвращении из похода) и направился спать. Ночью старпом вахтенный: после Москвы у меня снова времена суток поменялись, и теперь я днём на лодке командую, а он ночью.
Утром после завтрака я принял командование лодкой. Было уже недалеко, но движение здесь оказалось неслабое, приходилось скрываться под водой, пропуская рыскающие тральщики и немногочисленные эсминцы. Что-то немало их тут носится, с чего бы это? Немцы решили провести крупный конвой и проверяют маршрут? Может быть, весьма даже похоже. Однако отправить сообщение я не мог: у нас радиомолчание на борту.
Весь день ко мне подходили матросы и старшины, и все их вопросы касались одного: действительно ли британцы так поступали? Я подтверждал, прямо заявляя, что они нам союзники, пока война идёт, а как победим, всё сразу изменится – станут врагами. Так что имейте это в виду. Мой авторитет не только в команде, но и на флоте был непререкаемый, поэтому верили и обсуждали.
Хорошо, что в этом походе не было нашего комиссара, он слёг в больницу с аппендицитом: за два часа до выхода начался приступ, и его срочно отправили в госпиталь. Когда мы покидали залив, получили сообщение, что он благополучно прооперирован. Вот он бы тут агитацию провёл: комиссар был из тех, кто к союзникам хорошо относился – мол, братья навек.
Шли мы, соблюдая режим радиомолчания. Однажды нам встретился шедший в нашем направлении немецкий эсминец с гидролокатором, который просвечивал воду в разных местах. Это оборудование пока особо не распространено, но у этого эсминца оно было. Нам пришлось срочно ложиться на дно, а глубина тут сто десять метров. С нашей максимальной соткой корпус трещал, но выдержал. На фоне дна нас не обнаружили и ушли, а мы направились дальше.
Когда мы подошли к месту наших будущих боевых действий, начало темнеть. На фарватер я вышел так же, как и в прошлый раз. Похоже, немцы и не поняли, как это произошло, а шум прибоя забивал эфир помехами, не давая возможности услышать наши электромоторы (мы шли в позиционном положении).
Да уж, мин немцы тут накидали – просто держись. И фарватер стал не прямой, а зигзагами; вот, наверное, лоцманы вешаются. Думаю, они решили, что я в прошлый раз через фарватер прошёл, а сторожевой корабль моё появление ушами прохлопал. Оттого сейчас и охраны куда больше.
Я
поставил все двадцать мин с тем же заглублением – на крупные боевые корабли или суда с большой осадкой. Но уходить не стал, а направился по фарватеру к выходу, к аж трём сторожевым кораблям, два из которых были противолодочными. Плюс была подводная лодка, причём относившаяся к малым, которые используют обычно для береговой обороны. Она зависла в массе воды на глубине двадцати метров и слушала шумы.Из порта выходило судно, и под его прикрытием мы прошли половину фарватера. Развернувшись, я задом завёл свою лодку в одно из минных полей. Там мы легли на дно с небольшим креном на корму из-за неровности дна. Глубина здесь была всего шестьдесят метров. Шестьдесят три, если уж быть точным, и сорок два сантиметра. Это я так нервно шучу, не обращайте внимания.
Я велел всем отбыть ко сну, остались лишь трое вахтенных. Акустик тоже не спал, он слушал шумы вокруг и, если что, должен был поднять меня. Сигнализацию Взора я настроил, и если кто-то пересечёт его границы, я об этом узнаю, он меня поднимет.
И поднял, ещё до того как акустик прислал вестового. Начинало светать, мы всего час как на дне лежим, как вдруг стали слышны многочисленные шумы. Акустик посчитал, что это те самые крейсера с кораблями охранения, которых мы и ждём, только я уже знал, что это не так. Шалея от осознания увиденного, я рассматривал «Тирпиц», который в сопровождении линейного корабля «Гнейзенау», тяжёлого крейсера «Лютцов» и шести скоростных эсминцев подходил к фарватеру. Похоже, они пришли сюда прямиком из Германии.
– Всем соблюдать тишину. Боевая тревога, подготовить носовые и торпедные аппараты. Внимание, ребята, атакуем «Тирпиц».
Никто, конечно, не понял, откуда я узнал, кого мы будем атаковать, но поверили на слово. То, что я всегда знаю, что делаю, и что всегда получается, как я сказал, у команды уже притчей. Они начали весело готовиться к бою, а вот мне не было весело. Пока эскадра подходила, я, используя спички, на карте входа в бухту (у нас была подробная) разыгрывал разные варианты будущего боя.
Присутствовали практически все командиры, некоторые советы давали, и толковые, но как я ни крутил, выходило, что выбраться живыми у нас шансы не просто маленькие – мизерные. Нас загоняют и уничтожат, торпед на всех не хватит. Тем более сейчас день, а мы и так всю ночь работали, зарядка аккумуляторов семьдесят три процента. Хорошо, что успели перед тем как на дно лечь немного провентилировать лодку.
В общем, как я ни крутил разные варианты, но выходило, что покидать минные поля нам нельзя: немцы сюда не сунутся, побоятся, авиацию натравят, но наш шанс на спасение именно в этом. Не простят они нам ни линкоры, ни крейсер.
Я решил атаковать все три крупных надводных корабля, пока они будут проходить мимо. Не весь залп по «Тирпицу»: две торпеды ему и по две – другим кораблям. Потом разворот, и стреляю кормовыми. Корабли вынуждены будут рвануть вперёд, а там поставленные мной мины. Кому-то не повезёт. Так что засада должна быть неплохой, и главное здесь – отбиться потом от своры противолодочных кораблей, которых я уже тридцать единиц насчитал, включая эсминцы.
Два эсминца проскочили вперёд по фарватеру, следом пошёл «Гнейзенау», потом «Тирпиц» и следом тяжёлый крейсер, вдали маячили транспорты обеспечения. Я уже стоял у акустика и слушал шумы, тихим голосом отдавая приказы. Мы медленно всплывали на перископную глубину, нос нашей лодки и так высовывался из границ минного поля, и, в принципе, работать и поворачивать лодку корпусом было можно.