"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26

Эпилог.

Вот так я стоял на утрамбованном песке судовой стоянки, и наблюдал как «Счастье Лары», так назвала судно Ода, поднимается ввысь, пока не скрылось в облаках. Это их первый рейс, к планете рейтинга «Е», трюм полон грузами, пассажиры все заняты, и вот вылетели, закончила Ода учится. Я ей сверху выдал чип со ста тысячами кредов, чтобы имела НЗ в средствах. Тридцать восемь дней прошло с момента покупки судна, я за это время не только судно в порядок привёл, но и себя. Так вот, купил первым делом два боевых робота, штурмовые, у них кодов к компам не было, ворованные, поэтому цены невысокая. Я взломал быстро, и Ода училась управлять, также были приобретены охранный робот, два стюарда, два официанта, четыре бытовых-уборщика, два сервисных и один ремонтный-универсал. Все эти дроиды были приписаны к компу судна, нужные программы я купил и установил. Только штурмовые подчинялись чисто Оде. Восстановлен медбокс, пришлось покупать хозяйке судна спок по основам медицины, чтобы могла использовать его. Зарегистрировали судно дистанционно на родной планете Оды, она теперь может посещать планеты и класса «Б», но для этого нужно сдать экзамены на судовождение и получить патент для грузоперевозок, что та и сделает на родной планете, а пока летит к ней, доставляет грузы и пассажиров. Для получения опыта. Та развернулась на камбузе, закупив, что нужно, радуя нас отличными блюдами. Судно блестело, всё что нужно мы закупили, даже скафандры для пассажиров. Вот так Ода закончила обучение, и мы расстались. Я категорически отказался с ними летать, это их жизнь, и только пожелал удачи. Хотя полетать с Одой по системе, уходя в близкие прыжки, мне пришлось, та нервничала, и вот получала практический опыт полётов. Ну и постреляли по астроидам. Я психологически накачивала ту, что на борту дочь, пассажиры, и нужно защищать их, вот та с остервенением и молотила по камням. Чем дальше, тем лучше. Посоветовал запомнить эту накачку, если действительно с пиратами встретится, вызвать её в памяти. Хорошо накачал, она их порвёт. А получив уверенность в своих силах, Ода набрала пассажиров и груза, и вылетела по маршруту. Вот и всё.

— Улетели? — поинтересовался подошедший мужчина в военном комбезе с знаками различия капитана флота Империи. Действующий офицер. Чуть в стороне пятеро военных матросов стояли.

— Да, — несколько рассеяно ответил я, и чуть обернулся, спросив. — Вы ещё кто?

— Ты думаешь, мы не узнаем об уникуме, что может изучать споки четвёртого уровня? Такие одарённые служат Империи.

— Идите к чёрту. Мне свобода дороже.

— Ну, я так и думал.

Я тут же потерял управление телом, повалившись на свои вещи, те в ногах лежали, опять шокером отработали, и солдаты, разоружив меня, подхватив, понесли к новейшему корвету. Молодцы, корвет мне пригодится. Раз дарят, зачем отказаться? Те первые напали и корвет теперь мой законный трофей. А так этот мир мне понравился, куда больше чем тот из которого меня на Губитель скинули. Этот мир я ещё изучал. Меня интересовали Крикуны, подозреваю в них псионов, только каких-то странных, сошедших с ума. Кто ещё такую дичь творить будет? Также я провёл проверку, во всех мирах это делаю, в местном Инете отправил запросы с кодовыми словами, искал своих земляков. Один раз же сработало, неплохо заработал на сейфе соотечественника, пригодилось как стартовый капитал. Однако тут могу сказать уверено, проверка не прошла, в Империи моих соотечественников не было. А мир мне действительно понравился и постараюсь тут задержатся.

Конец книги. Конец серии.

Евгения Ульяничева ПВТ. Сиаль

Глава 1

ХОМ СИАЛЬ

Выпь вернулся с прозаром.

На последней стоянке случился обломный дождь; одна из синих спутанных молний клубом грянула в сердце гула. Не обожгла, но разбежались-раскатились перепуганные овдо, распался гул. Выпь после два ока не ел, не спал, сбивал обратно в гул своевольный скот. Горло голосом надсадил.

Плохо, что люди слышать его могли.

От мысли этой Выпь хмурился, сердито кусал обветренные губы.

Нелепый долговяз, пришлый чужак, но с овдо никто лучше него не ладил. Правил не руками, не крючьями пастушьими, одним только голосом. За эту отличку его и сторонились. Низкий, в цвет подземному рокоту, он нагнетал беспричинный страх — стыло сердце, слабели ноги, холодом тянуло по хребтине. Кому бы понравилось? Выпь с таким придатком родился, и помереть, видать, ему с ним суждено было.

О внушаемой людям неприязни пастух знал, разговаривал всегда глухо, почти шепотом, в глаза не глядел — и все равно пожимались собеседники.

В стане Выпь появлялся реже редкого, выбирал уходить с гулом на индовые пастбища. Веком и оком, в тепло и в хмарь, Выпь гнал овдо по самым диким лугам. Гул пасся, накапливая в себе драгоценную живицу. В чистом виде людям она не давалась, а вот из овдо надоенная могла и болезнь вылечить, и урожай хороший привязать, и — случалось — погоду выправить. Строптивые и верткие шары пастуха слушались, в добром настроении слетались по первому зову, а если безобразничали, бодались с лету, сшибались или в прятки играть затевали — Выпь и тут находил управу.

Доверяли чужаку гул, точно знали, что вернет в срок, один к одному, сытых, нагулянных, хоть на торжище.

Полезный был парень, да только дружбы никто с ним не водил. Бирюком проживал. Собой нескладен, сильно костляв, высок, сутул, скуласт, глаза имел нехорошие, светлой охристой желтизны. Жесткий волос — рыжевато-коричневый, словно песок грязный — всегда в беспорядке был, будто щетки не знал. От коренастой, чернявой породы местных Выпь отличался, но так умел на местности же затаиваться, что с двух шагов не углядишь.

Пока гнал овдо главной улицей, не знал, куда глаза девать от привечающих. Отвык за пару пальцев, да и капюшон на лоб тянуть неприлично уже было. Навстречу гулу и пастуху сам староста с работниками вышел, не поленился. Быстро окинул цепким взглядом стадо, довольно огладил холеную крашеную бородку. На правой кисти сидели каменные кости-кольца, знак большого достатка.

— Здорово, парень, — молвил дружелюбно, но руки не подал, — мы уж думали, не ждать тебя на этой длине, гроза-то какая лютая прошла — Полог выбелило! Думали, перемычешься с ребятами под камнями, переждешь.

— Ага, — буркнул Выпь, исподлобья косясь на любопытную ребятню, сбежавшуюся к Дому старосты.

Открытые рты, блестящие глазенки, ерошистые, ровно зверята малые… Им и овдо, и сам пастух, все равновесно любопытно было.

— Матка у них нарождается, — глухо сказал Выпь, — ока два трогать нельзя.

— Матка? — обрадовался известию староста. — Ну и чудно, раньше положенного! Да оно и к лучшему, что до холодов, отлежится, откормится… Ступай тогда, отдыхай, в загон поставить мы и сами управимся. Эй, лентяи! За работу, живо!

Помощники мешкать не стали, в шесть рук погнали сытый гул в красный улей.

Выпь ждал.

Староста смекнул, что пастух не спроста перед ним красуется настырно, столбом маячит. Ноготок, пора расчета. Закряхтел староста значительно, поманил ближе:

— Ты, слушай… Ты молодец, кроме тебя никто так со скотиной моей не справляется. Ишь, как раздобрели, любо-дорого посмотреть, — староста повернул голову, провожая взглядом гул, — через палец тоже с моими пойдешь, уговор?

— Это посмотреть надо, — не поднимая глаз от слежавшейся дорожной пыли, буркнул пастух.

— На вот, заслужил, заработал, — староста честь по чести вручил ему тугой сверточек с дарцами.

Выпь не стал пересчитывать, обвычкой ярмарочных торгашей трясти над ухом, молча спрятал за пазуху. Пастуха обманывать себе дороже выйдет, про это все знали.

На том, однако, староста не закончил. Придержал жестом.

— И вот еще. К моей младшенькой нови нынче съезжаются, праздник будет. Выросла девка. Тоже приходи. Хочу с людьми важными свести, у оных гулов — в три раза больше, чем у меня. Важные люди! — значительно блеснул толстым кольцом.

Пастух от неожиданности растерялся, хлопнул ресницами, еле выговорил:

— Ага. Приду, — людских сборищ он обычно бежал, но и старосте перечить не хотел.

— Вот и славно.

Расстались, вполне довольные друг другом.

***

Выпь жил наотмашь, за градой. Особых парень не боялся, выучил, что к крупным станам большие хищники редко подходили, а на мелких рыкнуть погромче — и хорош.

Пока не было его, Дом застоялся, застудился. Прежде в нем жил какой-то странноватый дед, тоже приблудный. Или лекарь, или бивец — а скорее, и то, и другое. Тихий был старче, в светлый лес ходил за огнем, из медь-травы вещицы чудные делал, девкам на радость, детям на забаву. К хворым забредал, смотрел да советовал. За то его в стане подкармливали, не гнали, не обижали. В белую раз исчез, вроде как за огнем ушел, да так и не вернулся. Дом трогать не стали, мало ли что налипло. А в зеленую, как поднялось молоко, вода в Провале, к становью пришатался измученный переходом, полудохлый Выпь…