"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Может, сызнова ее использовать? Достать вот прямо сейчас и велеть вдове на прямые вопросы ответить? Нет, упущено время, Бобруйская мне в лицо рассмеется и скажет, что в игры играть не намерена. Или ответит и на своем стоять будет. И все. Фальшивые артефакты хороши лишь для того, чтоб допрашиваемого раскачать, ошеломить, заморочить.
Нинель Феофановна, поднявшись с сундука, отряхнулась, будто курочка после петушка, нараспев сообщила, отвечая на вопрос дочери:
— Маменька с вами, дурындами скудоумными, судиться будет до последней положенной ей по закону копеечки. Слава богу,
— Правда, правда, — заверил ее Хрущ, — только дальше без меня, Нинель Феофановна. Уговор у меня с Гаврилою Степановичем был, посему и я и услуги мои профессиональные Марии Гавриловне по наследству перейдут.
Приказные выводили из залы актерку, вдова скандалила, барышни, обнявшись, прятались за спиною Андрона Ипатьевича.
— Евангелина Романовна, на два слова.
Крестовский взял меня под руку и вывел за дверь следом за конвойными. Там, оглянувшись на толпящихся слуг, сказал:
— Девушек придется охранять.
— Нам?
— Вам, Попович. И начинайте немедленно.
— Как долго?
— Пока я сил своих чародейских не восстановлю.
Я попросила уточнений, и они мне не понравились, спросила жалобно:
— Здесь никак? В доме винные погреба обширные, наверняка с правильными жилами земляными.
Поморщившись, Семен покачал головой.
Плюнув на конспирацию, я схватила чародея за плечи и зашептала прямо ему в лицо:
— Ты обещал мне все рассказать, когда я убийцу Бобруйского найду.
— Завтра, все завтра.
— Поклянись!
Запахло мятой, Семен щелкнул пальцами, сплетая аркан, повисший туманной лентой на моем запястье.
— Клянусь, завтра ты обо всем от меня узнаешь.
Мы постояли молча, на мгновение мне показалось, что чародей меня поцелует, но он только смотрел, так смотрел, будто пытался запомнить каждую мою черточку, каждую веснушку, а потом сказал:
— Перфектный ты сыскарь, Евангелина Романовна, быть тебе первой женщиной-канцлером в берендийской истории, попомни мое слово.
И, сняв с плеч мои руки, принял начальственный вид.
— Но пока не я у вас в подчинении, а, напротив, вы у меня, извольте приказ исполнять.
Подозвав Старунова с Давиловым, Крестовский ушел. Я осталась стоять у двери в залу, скандал в которой был в самом разгаре, и попыталась вызвать в себе хотя бы тень удовольствия от хорошо проделанной работы.
Все же правильно? Дульсинея изобличена и под арестом. Я здесь не позволю Бобруйской безобразничать, барышень сберегу. Завтра, Семен поклялся, мы с ним его чародейскими делами займемся. Тем более чешуйка его у меня.
В коридор выбежала Нинель Феофановна, кликнула слуг, запричитала:
— Ни минуты с этими неблагодарными девками не останусь! Запрягайте! В отеле поселюсь! Адвокатов из столицы выпишу наилучших! Вы у меня попомните…
Я прошла в залу; барышни со скорбными лицами сидели рядышком, держась за руки, Хрущ ходил из угла в угол.
— Пусть уезжает, — сказала Маша.
— Пусть, — эхом отозвалась Нюта.
— Она нас в покое не оставит, — бормотал Андрон Ипатьевич, — по судам затаскает.
— Пусть…
— Пусть…
Резко остановившись на полушаге,
адвокат хлопнул себя по лбу:— Лекарь!
Я замерла.
— Необоснованность требований вследствие душевной болезни заявителя? Браво, Андрон Ипатьевич!
Хрущ меня приятно удивил, варит у мужика голова, на слабость к горячительному невзирая. С сумасшедшей ни один суд дела иметь не будет.
Вдалеке хлопали дверьми, грохотали сундуками, что-то со звоном разбилось.
— Как же мы теперь? — всхлипнула Нюта.
— Да уж как-нибудь. — Маша с трудом поднялась, закряхтела, приложив ладонь к пояснице. — Не хуже, чем раньше, даже лучше.
— Тебе нехорошо?
— Справлюсь, меня в поле рожали во время сенокоса, и я баба крепкая, в лучшем виде ребеночка доношу. — Девушка повернулась ко мне. — Его превосходительство приказал вам с нами остаться? Сейчас распоряжусь, чтоб вам спальню подготовили.
Барыня уехала, прихватив с собой двух горничных, а Мария Гавриловна, переваливаясь, как уточка, и поминутно останавливаясь, чтоб отдышаться, принялась хозяйничать. И так ловко у нее это получалось, что я уверилась, все у девиц Бобруйских теперь будет хорошо. Удостоверившись, что охрана расставлена, окна и двери заперты, я отправилась в свою спальню, и в смежной ванной комнате провела не менее часа, отмокая в кипятке, и после спала чутко, но спокойно до самого рассвета.
Лекарь Халялин квартировал на Швейной улице и видел уже не первый сон, когда к его окнам подъехала пролетка с поднятым верхом. Кучер соскочил с козел, направился к дверям, навстречу ему из-под козырька выступила высокая мужская фигура.
— Ваше превосходительство, — промолвил кучер дамским контральто и, сняв с головы цилиндр, изобразил шутовской поклон. — Какая неожиданная встреча.
Белокурые локоны женщины в свете фонаря казались седыми.
— Нинель Феофановна, — ответил Крестовский, — неужели вы думаете, что никто больше вашего страшного диагноза не подтвердит? Уберете Халялина, позовут другого психиатра, из Змеевичей или Мокошь-града, да целый консилиум соберут, если понадобится.
— А как же святое право мести? — хихикнула Бобруйская. — Или в нем мне отказано? Этот пьянчужка вашей любимой Гелечке гадостей про меня наговорил, а я спустить должна?
— Да смиритесь уже, ваша песенка спета.
— Это мы еще посмотрим. Деньги творят чудеса.
— Только их у вас нет — ни денег, ни чудес.
— С первым мне придется согласиться, — протянула барыня задумчиво, — но вот чудо… Маленькое сморщенное чудо в животе этой уродины вполне может стать моим.
— Для этого я вас и поджидаю, Нинель Феофановна.
— Неужели?
— Чтобы предложить себя.
— Взамен Манькиного ублюдка? — Женщина расхохоталась. — Или вы из этих, идейных? Высокая мораль, чистые руки, горячее сердце? Не боитесь, что без вас вашу помощницу хитровыделанную на холодец пустят?
— Не боюсь. Евангелина Романовна, невеста господина Волкова, который, как вам наверняка известно, находится под патронатом могущественной чародейской организации… Впрочем, вы знаете. Обручальное кольцо защитит барышню Попович от всех напастей.