"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21

Вначале мне показалось, что ничего не происходит. Это «ничего» длилось десяток ударов сердца, пока я не заметила, что бледно-зеленый покров чародея истончается, становится все более незаметным, а золото, окружающее Гира, приобретает изумрудный оттенок. Когда энергетическое поле вокруг бессознательного тела стало таким тонким, что едва-едва было заметно, храмовник остановился. Встав и брезгливо вытерев руки, Указующий посмотрел на меня.

– Необходимо отнести его в любой из пустующих домов и привязать так, чтобы он не мог по своей воле кого-то коснуться. Своих сил ему хватит ровно на то, чтобы дышать и отвечать на вопросы. – Помедлив, Гир покосился на Эмила, который все еще находился в моем облике, и снова вернулся взглядом ко мне. – Я редко так делаю. Но этот человек опасен.

Он что, оправдывается?

Я кивнула, сохраняя молчание. Гир, снова глянув исподлобья на Эмила, коротко выдохнул, подозвал двух храмовников и велел им и Безымянному найти веревку, крючья и обездвижить пленника, но не калечить прежде времени.

Оговорка храмовника мне совершенно не понравилась. Я четко решила для себя, что люди, последовавшие за мной, не будут никого пытать, и не собиралась поступаться своими принципами ни ради Альвина и его мести, ни ради кого-либо еще.

Да, возможно, это раньше был самый эффективный способ добраться до правды, но теперь у меня есть Жало и возможность почерпнуть знания практически из первых рук, так что в пытках надобность явно отпадает.

Тем более пополнить запас сил, хранящихся в оружии на черный день, никогда не будет лишним.

Отойдя в сторону, я наблюдала, как юркнувшие внутрь дома старосты воины выводят оттуда бывших пленников. Многие из них, судя по изможденному виду, успели почувствовать себя в качестве живых батареек для чародея, но достаточно быстро вернувшийся ко мне Эмил, уже принявший свой обычный вид, отвлек меня от разглядывания людей.

– И каково это – превращаться в кого-то? – Я не обнаружила рядом Альвина и потому с благодарностью приняла помощь храмовника в надевании доспеха, что он мне вернул.

– Было странно, неудобно и неловко. Особенно тяжело из мужчины становиться женщиной. Потом привык. Прошлый Безымянный был хорошим наставником, он обучил меня всему, что умел сам. Ну, почти всему. Говорят, что он мог становиться не только человеком, но и аль’шури [48] , хоть я сам этого и не видел. – Эмил был на удивление словоохотлив и пребывал в самом благостном расположении духа. Я решила, что стоит этим воспользоваться, тем более что тема разговора была мне более чем интересна.

48

Аль’шури – самоназвание Серебряного народа, из которого происходила Изерда, жена Рудольфа и мать Эвелин.

– А это так сложно? Ну, стать аль’шури. Они вроде бы ничем не отличаются от людей, если так посмотреть…

– Защитница, не хочу показаться грубым, но тех, кто занимался твоим образованием, надо показательно выпороть, – хохотнул Безымянный, а потом, подтянув ремни кирасы на боку, посмотрел мне в лицо. – Что, совсем ничего про них не знаешь?

– Ну, на самом деле выпороть тут надо только меня. Не сказать, что я раньше особо рвалась к знаниям… – Я сделала кислое выражение лица, всем своим видом показывая, как не одобряю свое прошлое поведение. – Немного о культуре, об Орлице, в известной мере о своей родословной. Ничего значимого, на самом деле.

– Думаю, что если ты сейчас увидишь кого-то из них, то сразу поймешь, в чем сложность, – бросив быстрый взгляд за мое плечо, Эмил насмешливо хмыкнул и продолжил: – Не знаю, почему они потеряли свои крылья, но Ато помнит, каким этот народ должен быть. Что ж, кажется, тебя ждут дела, не смею более тебя задерживать.

Коротко поклонившись, Эмил быстрым шагом пошел в ту же сторону, куда утащили плененного чародея, а я обернулась, увидев подходящего Альвина.

Не нужно было никакой магии, особенных способностей или даже банальной логики, чтобы понять, какие именно эмоции обуревают моего телохранителя. На его лице было крупными буквами написано раздражение, недоумение и ревность. Нет, не так. РЕВНОСТЬ.

Я сделала над собой усилие, чтобы не закатить глаза к небу. Это же такая великая честь – облачать в доспехи мое бренное тело. Просто удовольствие десять из десяти.

Альвин тем временем подошел совсем близко и, оценив мое выражение лица, замер рядом, не зная, как себя дальше вести.

– Как же мне это надоело. – Сам по себе сорвался в зимнее небо мой усталый вздох.

– Ваше высочество?.. – Оруженосец, окончательно растерявшись, подал голос, и это стало спусковым крючком. Я поняла, что больше просто не могу терпеть это ребячество, оголтелый эгоизм и полное пренебрежение к миссии, с которой мы тут находимся.

– Когда мы выезжали из замка, я думала, что мой оруженосец – человек твердой воли, непоколебимых высоких душевных качеств и, самое главное, достаточно разумен, чтобы делать из всего происходящего верные выводы. Хотя бы в большинстве случаев. – Повернувшись к молчащему Альвину, я бесцеремонно ткнула его указательным пальцем в центр кирасы. – До какого-то момента он таким и был. А потом с ним случилась великая любовь, и человек со стальной волей превратился в нервный, эгоистичный кусок мяса. Который поддается порокам один за другим. Жажда мести, ревность, злоба на весь мир. Ты что думаешь, я слепая или, может быть, тупая и не понимаю, к чему все идет?

С каждой следующей фразой я продолжала тыкать в его грудь пальцем, наступая на него, но не повышая голоса. Мне не хотелось орать. Я чувствовала, что эти мысли уже давно выстраданы мною и сейчас просто нашли выход, облекшись в нужные слова. Единственное, что я сейчас испытывала, это острое чувство усталости и разочарования. Мне было действительно горько оттого, что Альвин оказался не таким, каким я его представляла. Недостаточно твердым.

Мой телохранитель отступал, бросая растерянные взгляды вокруг, словно ища, чем защититься. Я же продолжая наседать.

– Все идет к тому, что ты заставляешь меня сомневаться в себе. Да, мне тоже жаль Дору. Более того, я убила ее своими руками по глупой случайности. До последнего я старалась не причинять ей вреда, рискуя своей жизнью! И не потому, что между вами были какие-то любовные отношения, а потому что она не давала мне повода сомневаться в себе, и я не хотела, да и до сих пор не хочу глупых смертей, которых можно избежать. Я не хочу пытать людей, потому что это именно то, чем занимается наш враг! Дора чувствовала и видела все, что делала, находясь под контролем чародея. Думаешь, ей не было больно от этого? А чародею в тот момент было неимоверно больно физически, и теперь, увидев его, я понимаю, что его тоже силой принуждали к воздействию на Дору. Да, чародей должен быть наказан, но так, как заслуживает, по совести и закону. Я не позволю вымещать на нем злость. И не только на нем, ясно? Никто не виноват, что за эти три или четыре дня, не знаю, сколько вы там близко общались с Дорой, между вами возникли такие чувства, что напрочь отбили тебе мозги.

Альвин покраснел, упрямо поджав губы. Взгляд его бегал, не поднимаясь выше моих плеч.

– Я не…

– Ты не, Альвин. Если… когда это все закончится, ты волен уйти со службы. Я обещаю, что тебе дадут хороший расчет и рекомендации. Ты волен уехать обратно в Суррей и строить свою личную жизнь с кем угодно, как угодно и каким угодно образом. До этого же не смей больше заставлять меня чувствовать разочарование в тебе. Я позволила тебе ехать со мной потому, что мне нужна была опора, дружеское плечо рядом. Я думала, что мы станем друзьями. Я думала, что мы уже ими стали. Но ощущать твои эмоции… Вину, что ты мне вменяешь. Гнев из-за того, что я не даю тебе, своему личному оруженосцу, заняться делом палача… Это выше моих сил! – Я остановилась, скрещивая руки на груди и пристально глядя в глаза стоящему напротив меня мужчине. – На сегодня ты свободен. Не приближайся ко мне и тем более к чародею. И если до завтрашнего утра ты не поймешь, почему я так поступаю, то подойди и скажи мне это в лицо. И тогда от моего общества ты будешь избавлен уже завтра. Свободен!