"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21

– Не знаю, я вельможу почти не разглядел. Только со спины и видел.

– Высокий, широкоплечий, сильно сутулится, – вмиг перестроился старик. – Волосы длинные, темные. Он заплетает их в косицу.

– Наверное, – Джен пожал плечами. – Он еще приплыл на галере с черным вымпелом. Я решил, что это кто-то из царской семьи.

– Запомни, парень: еще до того, как на престол сел Азас, верховные колдуны носили черное. Всегда, сколько существует их Круг. Его зовут Самер сар-Алай, и он главный колдун во всем Царстве.

Да, отец рассказывал нечто похожее. Джен вспомнил, что Верховные прибавляют к родовому имени приставку, чтобы потомки с гордостью ее носили.

– «Ас-» значит царь, «иль-» значит князь! – как всегда нетерпеливо, спеша поведать как можно больше, говорил отец. – А «сар-» значит Верховный маг. Запомнил? Они мнили себя ровней князьям, мой мальчик! А теперешние наследники и рады взять новые имена, похоронить память… Но не поможет, царские архивы все помнят!

Джен зажмурился, прогоняя такой отчетливый, точно живой голос отца.

– Хорошо, но все же… Как ты меня нашел?

– Как-как… – Его недогадливость огорчила воина. – Стража выяснила, кто ты такой и где живешь. Вот я и ждал рядом с домом. Я не такой слепыш, как люди хлыста, сразу тебя разглядел. Походил по пятам: ты ж ничего вокруг себя не видел! Как понял, что ты сбежишь из гаваней, просто спустился ниже по течению. И начал ждать.

– Зачем?

– Зачем? Хороший вопрос… – Декхул широкой ладонью огладил усы. – Жалко тебя стало, олуха. Вот зачем. И господину нужны смелые люди, у которых зуб на колдунов.

– Смелые это не про меня, – юноша невесело усмехнулся. – Все, что я сделал… это от отчаяния, я почти сошел с ума.

– Да уж, я догадался, – хохотнул воин. – Сам таким был. Нет, парень, на себя городить не нужно. Ты бы подошел. Я пока ждал, все думал: выплывет или не выплывет? Ну а ты выплыл. Еще думал, что не знаю, пригодишься ли хозяину… я и сейчас не знаю, чего уж там. Но решил – хоть из дыры этой тебя вытащу, привезу в столицу. Хоть в чем-то отчитаюсь господину, если мой колдун сбежал. А там поглядим. Посмотрим. Ну что, по рукам?

Джен молчал, обдумывая предложение. Идти назад было некуда. А идти вперед – незачем. Но ведь куда-то идти нужно? Хотя бы потому, что глупо оставаться здесь, наматывая круги вокруг Джамайи и не решаясь вернуться. Сколько он хотел пересидеть в глуши, пока пыль не уляжется? Луну? Две? Да после того, что он сделал, его и через год отволокут к хлысту, едва только узнают на улице.

Может, если идти достаточно долго, он узнает, куда идет?

– Давай попробуем, – неуверенно протянул Джен.

– Ну вот и славно, вот и хорошо, – Декхул сразу начал шумно собираться, запихивая вещи в сумки. – Одеяла сунешь в заплечный мешок. И сыр… да, сыр пусть тоже побудет у тебя.

Они забросили свой невеликий скарб на плечи и оглядывали стоянку, ничего ли не забыли, когда старик вдруг хлопнул себя по лбу:

– Да, вот еще! Тебя как звать-то хоть, малец? Не могу ж я тебя все время парнем тыкать.

– Джен, – ответил юноша. И, вспомнив, что разговаривает не с мелким лавочником и не с родственником, поправился: – Дженнах Ишан.

Нельзя сказать, что с того дня их путешествие изменилось. Они все так же шли на запад, далеко обходя даже самые мелкие селения. Джен помалкивал как и прежде, зато старый воин, кажется, решил болтать за обоих. Он так и не начал называть юношу по имени, но не все ли равно?

– Один раз было дело… да прямо у нас под носом, на мосту Отрубленных Голов! – рассказывал Декхул. – Там, знаешь, много ларьков, навесов, всяких лавчонок… ну вот, в одной предсказывала будущее женщина. Вернее, предсказывала не она сама, а ее сын. Слабоумный. Ну, о таких еще говорят, будто они видят, что должно случиться.

– У нас, в Джамайе, полно предсказателей, – без интереса заметил Джен. – А еще бродячие гадальщики.

– Да, это все обычные мошенники. Но, видишь ли… если дурачок просто лопочет, это одно. А эта колдунья брала сына за руку и уводила в царство духов. Ну, куда уходят колдуны. Не знаю уж, что он там видел. Говорят, его предсказания сбывались, но за год мальчик вконец помешался, бился в припадках от громких голосов. Я вот теперь думаю… а был ли он изначально дурачком?

Юноша понимал, куда клонит Декхул. Зачем его убеждать, что от колдунов исходит зло?.. Но юноша терпеливо выслушивал все новые истории. Он выжил, уже который день ел чужую еду, засыпал на чужом одеяле, которое нес сам, но в чужом мешке. Все это стоило того, чтобы послушать пару-тройку баек.

Мусоля на ходу черствую лепешку, Джен спросил:

– А что за мост такой?

– О, это самый большой мост в столице! – Воин развел руками, словно показывая размеры. – Был один узурпатор, по всей длине усадил его пиками. А на них насаживал головы. Все пики заняли! Вроде и царствовал недолго, но с тех пор мост только так и называют. А у чиновников он то ли Белый, то ли Бычий.

Уже смеркалось, Джен бросил неприязненный взгляд на стену деревьев, вдоль которой они шли. Городской житель, за эти дни он успел возненавидеть дикую природу. То был, конечно, не настоящий лес: юноша уже знал, что кругом разбросаны селения, а за рощами скрываются обработанные поля. И все же в сумерках казалось, что они идут вдоль края первозданной чащи.

– Ну, пики там и посейчас есть, – продолжал Декхул. – И головы важных преступников выставляют до сих пор. Но это редко. А вот чтобы весь мост… со времен Файяда такого не бывало. Не знаю, сколько уж живет название. Но долго. Очень долго.

«Около шестисот лет», – про себя отметил Джен. Боги, он раньше не задумывался, как много дал ему отец. Да, никто не рассказывал ему столичные истории, но череду царей юноша помнил назубок.

– Что вы с ней сделали? – спросил Джен. Он догадывался: спутник ждет именно этого.

– Отдали в Круг, что еще? – Воин привычным жестом потянул себя за ус. – А советник проследил, чтобы колдуны сами же ее судили. Они вроде как не жалуют неучтенных братьев. Будто те бросают тень на честных колдунов. Но это все слова, парень! Колдовство коробит душу, вот что я скажу. Все они исковерканы. Как можно так? С собственным-то сыном?

Как можно, Джен не знал, а потому отправил в рот остатки лепешки.

Он еще не пришел в себя после всего, что с ним произошло. За день он потерял свой дом и всех родных. Поначалу было больно, потом боль как будто ушла, но на самом деле никуда не делась. Просто осела на дно души, точно муть в кувшине дешевого вина. Каждый день, когда он просыпался, мир казался не таким тусклым, а потом вновь приходили воспоминания. Они сопровождали его везде: в дороге и во сне, за едой и в разговорах, так что ни еда, ни рассказанные истории стали не в радость. Юноша просто привык, что ноющая, тупая боль идет за ним повсюду.