"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Майор прикурил и, не затягиваясь, выпустил изо рта клуб дыма.
Честно говоря, приказ, который он получил перед отправкой сюда, несколько его озадачил. Но только в первый момент. Ему уже доводилось участвовать в подобного рода операциях. И зеленым еще сосунком-лейтенантом в далеком девяносто девятом году на Балканах, и несколькими годами позже – в Ираке, и совсем недавно – на русском Кавказе. Провокация – такое же уродливое дитя войны, как сбор трофеев, ошибочно именуемый некоторыми чистоплюями мародерством. Уродливое, страшненькое, но родное. Кровиночка. Трижды идиот тот, кто идет в армию, мечтая о том, что вся его служба будет состоять из парадов и приятных вояжей в разные экзотические уголки земного шара. И три тысячи по трижды – тот, кто
Дженингс оторвался от своих мыслей: по дороге, ведущей к морю, пыля, приближались два джипа. Возвращался отправленный на зачистку отеля отряд. Майор выплюнул недокуренную сигарету в окно, потянулся до хруста в тесноватом мундирчике и вычеркнул из списка в блокноте еще одно по-восточному витиеватое название. До завершения операции оставалось совсем немного.
– Подъем! – окликнул он дремавших в тенечке подчиненных.
Блокпост, так удачно подвернувшийся под руку, оказался небольшим, и формы, снятой с аккуратно умерщвленных египтян (вот еще – в окровавленной одежке ходить, фи!), на всех не хватило. Поэтому на зачистку выезжали посменно. И теперь вторая смена, потягиваясь и зевая во весь рот, перебрасывалась шуточками с первой, натягивая чужие мундирчики, которым ядреный американский пот аромата отнюдь не добавил. И как бы ни старался майор подбирать в свой отряд в основном латиносов, чуть похожих на арабов внешне, статью все как на подбор их превосходили, и всем одежда оказалась маловатой.
Несколькими минутами позже лагерь наполнился привычной суетой пересменки. Бойцы обменивались «маскарадными костюмами», не забывая при этом отпустить пару-другую сальных шуточек в стиле незабвенного Эдди Мерфи. Прибывшие, с наслаждением ополоснувшись после потных и тесных мундиров, вытягивались в тенечке с сигаретой в зубах, а отправляющиеся в «рейд», торопливо проглотив невкусный обед (готовить было некому, египетской едой брезговали, а сухой паек, он сухой паек и есть), набивали патронами магазины трофейных «калашниковых». Трудовые будни.
Рядом с Дженингсом на песок опустился капрал Саливан.
– Отличный денек, сэр, – обронил он, глядя куда-то в морскую даль, серебрящуюся под клонящимся к розоватым горам за спиной солнцем.
– Лучше некуда, – напрягся Дженингс: только что произнесенная невинная фраза была условным паролем – «у нас проблемы».
«Только этого не хватало», – подумал Роджер, включая приемник – тоже трофейный, – тут же огласивший окрестности заунывной арабской музыкой.
– Родригес и Спаковски говорили во время операции по-английски, – почти не разжимая губ, прошелестел капрал в ответ на незаданный вопрос. – Вопреки приказу.
«Это не проблема, – пронеслось в голове у майора. – Это огромная проблема…»
– Отставить сборы, – поднялся он на ноги, отшвыривая на песок ни в чем не повинный приемник. – Выезжаем в предыдущий отель. Все.
– Но… – попробовал возразить лейтенант Рейман, командовавший вернувшейся группой. – Как же маскировка, сэр? Трофейной формы на всех не хватит, сэр…
– Она не нужна, – оборвал его командир. – Полная зачистка.
Глава тринадцатая
Память – капризная вещь. Порою вдруг вспоминаешь то, что вроде бы давно и прочно забыто, по давности лет или по своей незначительности…
Перед глазами Когана внезапно совершенно отчетливо предстала картина далекого детства. Старая квартира, пришедшие к брату друзья и сам брат, тогда – старшеклассник, стройный, красивый, яростно молотит по струнам гитары и поет:
Вижу в небе белую черту — Это «МиГ-17» на хвосту. Вижу я, как Ричард с Бобом Понеслись на встречу с Богом. Мой «Фантом» теряет высоту [4] .4
Песня «Фантом» (автор неизвестен) 1970-х годов.
Маленький Лева слушал песню времен какой-то далекой и непонятной вьетнамской войны и всей душой радовался за неизвестных ему советских бойцов, сумевших сбить злобный американский самолет.
Кто же знал, что спустя годы в совсем иной стране повзрослевший Лев Коган станет летчиком и сам окажется в таком положении?
Нет, не надо думать, будто сегодня он предавался воспоминаниям. Картина прошлого встала перед глазами, однако руки привычно совершали необходимые манипуляции, мозг просчитывал варианты, но в голове, будто бы без участия сознания, все звучал и звучал фрагмент песни, которую Лева никогда не знал целиком. Или просто не помнил.
Но было в ситуации что-то общее. Так же стелился позади дымный след, так же теряла высоту грозная недавно машина, и какая разница, что называлась она не «Фантомом» – приходилось летать и на них, – а «Бракитом»? Это уже чистой воды мелочи…
И при чем тут совершенство техники и накопленное летное мастерство, когда изменила удача? Хорошо так изменила – по полной программе…
«Удар молнии» еще кое-как слушался, но толку в том уже не было. До аэродрома не дотянуть. Но это мелочи. Хуже то, что не дотянуть до своей территории, хотя до нее рукой подать. Рукой не рукой, а внизу проплывает враждебная земля, которую никак не преодолеть пешком. Очень уж далека заветная граница. Хотя, по меркам привыкшего к околозвуковым скоростям летчика, – рядом…
Эх, если бы цель лежала поближе! Но по непреложному закону подлости, этакому закону Мерфи, расстояние было едва ли не максимальным из возможных на данном направлении.
Все, ждать дальше нельзя.
Лева всем своим крылато-бескрылым существом почувствовал, что наступает последний момент, точка невозврата. Тело само собой, подчиняясь вбитым в мозг на уровне инстинкта навыкам, приняло рекомендованное в подобных случаях положение, и рука в толстой перчатке рванула рукоять катапульты.
Отстрел. Мгновенно навалилась перегрузка, тщательно скрываемая от инструкторов дурнота «полуотключки», но тут же прошла, уступив место своей противоположности – невесомости свободного падения.
Где-то в стороне осиротевший «Бракит», клюнув носом, перешел в неуправляемый полет, но тут же, практически сразу, превратился в огненный, разлетающийся обломками шар. Самолеты без пилотов не живут.
Как там пел Великий Поэт?
Убит! Наконец-то лечу налегке, Последние силы жгу. Но… что это, что?! Я в глубоком пике И выйти никак не могу! [5]5
В. Высоцкий «Я «Як», истребитель», 1968 г.
Хороший был самолет. Пока не подбили. Хотя пилоту все-таки удалось не ткнуться лицом в стекло, как тому, неизвестному… И на том спасибо.
Но Леве уже было не до канувшей в небытие техники. Резкий рывок известил о раскрытии парашюта, и теперь качайся под ним, как в позабытой, казалось, оставшейся в детстве песне, да гадай, что ждет на постепенно приближающейся земле. Вряд ли там примут с распростертыми объятиями. Была бы своя, однако…
Нет, командование постарается вытянуть, прислать вертолет, может быть, даже отряд «коммандос», только весь вопрос в том, удастся ли выжить до его прибытия? Земля-то оч-ч-чень недружелюбная. И, между прочим, заслуженно…