"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Запрещено, — повторил я. — Теперь тебе ясно, что это значит? И если не свалишь прямо сейчас, то я выпущу тебя в тираж маленькими кусочками. И ровно столько раз, сколько госпожа Люберецкая тебя еще увидит, столько конечностей ты потеряешь. А когда я с тобой закончу, тебя похоронят в круглой могиле.
— Почему в круглой? — пробормотал он, бледнея все сильнее.
— Потому что все, что от тебя останется — просто пятно, — охотно пояснил я. — А теперь пошел вон.
Я отпустил его, и типчик покачнулся, разминая затекшие мышцы, к которым медленно возвращался контроль — уставший и вымотанный настолько, будто не просто постоял рядом, а пробежал целый марафон.
— Я еще с тобой расквитаюсь! — процедил он.
— Могу оторвать правую руку прямо сейчас, — любезно предложил я.
Она все равно ни для чего хорошего тут не используется — только на девушек поднимается.
Его взгляд нервно замер на кольце на моем пальце — видимо, тупица только сейчас сообразил, что общался с колдуном. А затем наши глаза встретились, и он поежился, словно его окатило ледяной волной, и, отвернувшись, даже больше не косясь в сторону такой вожделенной госпожи Люберецкий, сбежал, сверкая подошвами своих дорогих лакированных ботиночек. Моя змейка, все это время копошившаяся в моей тени, будто просившая дать ей порезвиться, получила мое разрешение, и когда несостоявшийся поклонник выскочил на улицу, тенью обвила его ноги, уронила в ближайшую лужу и хорошенько повозила в ней холеное тельце на радость и прохожим, и всем гостям заведения, сидевшим у окон. С некоторыми людьми слова надо закреплять унижениями — так они скорее поймут.
Зал, который немного притих, опять вернулся к своим сплетням, получив новую на закуску. Я же отвернулся к Нике, задумчиво смотревшей на меня.
— Ты бы видел сейчас свои глаза, — тихо сказала она. — Это было… пугающе.
— Тебе бояться нечего, уж поверь.
— Верю, — ее губы тронула улыбка. — Тебе верю…
Официант, тщательно следивший весь вечер, чтобы наши бокалы не опустели, подошел к столу и подлил нам еще, сам не понимая, что своей услужливостью испортил момент.
В перерыве между основным блюдом и кофе с десертом моя прекрасная спутница ушла попудрить носик. Однако только она скрылась из виду, как ее стул мгновенно заняли — туда плюхнулся господин Вяземский собственной персоной, чей любопытный нос явно не мог отказать себе в удовольствии влезть в мой ужин.
— О, Ника Люберецкая, — выдал мажор. — Познакомишь?
— А с принцессой познакомишь? — с иронией отозвался я.
— Все-все, понял. Ну раз уж заговорили…
С хитрым видом он закатал рукав, показывая татуировку над запястьем, где витиеватыми крючками теперь были заполнены все три кружка. Последний, судя по пленке сверху и красноте, был добит совсем недавно — может, пару часов назад. Похоже, княжич заполнил одну дырку сразу после того, как пробил другую — и вот теперь примчался похвастаться радостью. Конечно, какой смысл во всех этих усилиях, если ими не с кем поделиться.
— Не зря мы на фонтан съездили, — заявил Алекс, торопливо закатывая рукав обратно. — Ой, как не зря… Все, я теперь по уши твой должник!
— И что теперь, должник? Цель жизни достигнута? — полюбопытствовал я.
— Ну знаешь, — отозвался он, — дырок, может, и три, а поз гораздо больше…
Ага, можешь даже тату делать для каждой — на спине места как раз хватит. Останутся потомкам хроники жизни одной принцессы.
— Ладно, — хмыкнул Вяземский, — не мешаю, — и, видя, что Ника возвращается, свалил.
Моя спутница села обратно на свое место, улыбаясь еще ярче, чем до этого. Я даже не сразу понял, что она вновь подкрасила губы.
— Это что, твой друг? — она кивнула вслед удаляющемуся мажору.
—
Бери выше, — усмехнулся я, — мой должник.Голубые глаза игриво сузились.
— Это ты так про княжича говоришь? Да ты просто полон сюрпризов…
Секс-символ, отобранный мной у столицы, подхватила чашку с кофе и сделала глоток, оставляя теперь и на фарфоре сочный красный след своих губ. Не удивлюсь, если официанты сегодня растащат ее посуду на сувениры.
— А какая она, — вдруг последовал вопрос, — твоя Ульяна?
В принципе, про Улю я мог сказать много. Она была одной из немногих людей в моей жизни, о которых я мог говорить долго. Но зачем десятки слов, когда ее можно описать одним?
— Идеальная.
— А зачем тогда я? — Ника пытливо взглянула на меня. — Потягаться с идеалом?
— А тебе бы хотелось?
— А есть хоть какой-то шанс победить?
— Если хочешь, можешь попробовать.
Только имей в виду, примой моего сердца стать гораздо сложнее, чем примой Императорского балета. Я бы даже сказал, что это невозможно — но одной девушке все-таки удалось.
— И как ты это делаешь? — прищурилась моя балерина, вертя в руке фарфоровую чашку. — Не с этого же вообще начали…
После ресторана я отвез свою прелестную спутницу обратно к ее дому на Невском. Машина остановилась во дворе, и на пару мгновений в салоне повисла тишина — лишь изящные пальцы рядом с тихим шелестом теребили красный подол.
— Зайти не хочешь? — наконец спросила Ника.
— Только если хочешь ты. Мы уже об этом говорили. Ты ничего мне не должна.
Взгляд голубых глаз в который раз за вечер замер на мне — когда-то давно он был холодным, сейчас же лучился теплом, местами даже обжигая.
— Вообще-то, — кокетливо протянула их обладательница, — я хотела показать тебе свою растяжку. Уверена, не все идеальные девушки так могут…
Ой, как кого-то зацепило. Что ж, с удовольствием посмотрю, чем ты меня хочешь впечатлить.
Должен признать, это действительно вышло впечатляюще. Стоны, казалось, витали по спальне и пару минут спустя, после того как мы закончили. Растяжка у нее была великолепной, поцелуи горячими, ласки увлеченными — с какими отдаются после долгого перерыва тем, о ком мечтали все это время. Секс получился невероятно сладким и был еще слаще от того, что все это делалось, чтобы понравиться мне как можно больше. Люблю, когда люди пытаются мне угодить — особенно девушки — особенно в постели.
— Ну как, — спросила Ника, едва отдышавшись рядом, — не хуже идеала?
Светлые локоны разметались по соседней подушке. Гибкое нежное тело все еще слегка подрагивало на смявшейся простыне, а красный след ее губ теперь украшал меня повсюду: лицо, шею, руки, живот и гораздо ниже.
Я поймал ее взгляд, подернувшийся легкой истомой — такой же приятно вымотанной ощущалась и ее душа во мне, чьи дрожь и трепет я чувствовал в самые пиковые моменты.
— Переезжай ко мне, — сказал я.
Светлая голова даже приподнялась с подушки.
— Зачем это тебе? — тихо спросила Ника.
— Я привык, что все мои люди рядом.
Она задумчиво прикусила губу.
— Да и разве тебе нравится жить одной?
Лично я еще не встречал людей, которым это нравится. А жить в моем доме ей ничего не мешало: скверна ей точно не навредит. Да и если подумать, частично она и так уже жила в моем доме — вместе со своей душой.
— А твоя девушка что скажет? — Ника плавно перекатилась со спины на бок и подперла голову локтем. — Она даже не пришла сегодня в ресторан. Ревнует?