"Фантастика 2023-171". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— Замолчи, — он сжал кулак до хруста и уставился перед собой. — С чего это ты вдруг начал читать мне морали о мести? Ты, который отомстил за брата сам. Никогда не думал о том, к чему это привело?
— Каждый день я думаю об этом, — признался я. — Говорю тебе честно. Каждый день, когда я вижу, что происходит, я вспоминаю, что всё это началось в день, когда я отомстил за брата. Когда я повесил старого императора, и после этого империя начала трещать по швам. И все до сих пор разгребают последствия.
Мы говорили тихо, почти шёпотом, нас не слышали. В печке трещали дрова. Старик
— Я не читаю тебе морали, Янек. Сделал бы я тогда иначе, если бы знал, что будет дальше? Нет. Мой брат был невиновным, пострадал за то, чего не совершал. Его убили только потому, чтобы отомстить мне. Я бы пошёл туда снова и убил бы Валерия Громова ещё раз. Это достаточно честно для тебя?
Он не ответил, только взял вилку левой рукой. Так крепко, что побелели пальцы.
— И вот, — продолжил я, придвинув к нам тарелку с картошкой. — К чему я рассказывал про своего друга…
— Твой друг, которого ты знал, мёртв, — сказал Ян равнодушным голосом. — Погиб в бою, пал смертью храбрых. Сгорел дотла, как Адам Сантек.
— Он жив, Янек. Я вижу это. Это было несправедливо, но всё ещё можно исправить…
— Осталась только тень, которая хочет мести, — он будто меня не слушал. — Но в чём-то ты прав, Рома. Она коснётся только тех, кто её заслужил. Как Петрак. Дерайга. Рэгвард.
Он с трудом зацепил кусок картошки вилкой и проглотил, Почти не жуя, потом начал жадно есть. Хватал хлеб, куски рыбы, сало, варёные яйца, даже не разбирая, что ест. Когда он нормально питался в последний раз? Скорее всего, очень давно.
— Плевать на этого старика, — сказал он, ненадолго оторвавшись от еды. — Он уже почти покойник. На его родственников мне тоже плевать. Дай мне Рэгварда, Рома. И тех, кто во всём этом виноват. Я не успокоюсь, пока они живы.
— Мы будем сражаться, Ян. Но ты слушай, что говорю я. Я очень нацелен на победу. Чтобы эта империя смогла укрепиться, когда всё закончится, потому что многие хотят совсем другого, как я вижу. Это моя задача. Кому как не мне разгребать то, что случилось тогда.
Я усмехнулся и посмотрел на него.
— А ты тоже должен выжить, — сказал я. — Как и другие, кого мы знаем. Кто-нибудь сможет поменять ему повязки? — я поднял голову. — Они старые, уже засохли.
— Да, — сказала рыжая. — Сможем.
Старик Мурадов уснул. Его сын иногда поглядывал в окно снаружи. Ян съел ещё, закашлялся, когда откусил слишком много, потом сел прямо, закрыв глаз. Рыжая подошла сзади, Ян не сопротивлялся, пока она разматывала ему повязки на голове.
Я подождал, проверил, что он не собирается устраивать ничего, и подошёл к двери, чтобы надеть шинель. Там же достал револьвер, проверил, что все патроны на месте, и вышел в сени.
— Вы нарушили приказ, полковник Марьин, — сказал я, оглядев, кто здесь присутствовавших. — В обычное время я бы поместил вас под арест и отдал под суд.
— На каком это основании? — безопасник Дома Варга скривился.
— Вы покинули свой пост и привезли сюда Наблюдателя. Я запретил трогать Яна Варга, у него тяжёлое состояние и замутнённый рассудок. Ему нужно спокойствие, насколько это возможно.
— Я служу Дому Варга, — не
скрывая ненависти произнёс безопасник. — А лорд Ян был предан. Это возмездие, которое он несёт на своих врагов. А вы один из тех, кто бросил его умирать. Взять его!За его спиной стояли двое солдат. Но они только переглянулись, не спеша выполнять приказ.
— Приказы полковника больше не действуют, — я скрестил на груди руки, не убирая револьвер. — Но признайтесь, Марьин. В вас говорит собачья преданность? Или что-то другое? Я просто не понимаю ваши мотивы.
— Да какая тебя разница? — взревел он.
— Хочу понять, что вас ведёт. Жажда власти, наживы или вы служите кому-то ещё? — я откашлялся, уже устал от этого официального тона. — Ладно, выведите его подальше, и там мы его расстреляем. Был приказ, он нарушен. Марьин, вы пытались использовать лорда-Наблюдателя в своих целях. И очень ему навредили.
— Значит так? — Марьин с подозрением посмотрел на меня. — Конец тебе, Загорский!
Он вскинул руку, направив спрятанный револьвер мне в лицо. Я перехватил его, зажав большим пальцем курок, чтобы не выстрелил.
И призвал пламя со своих ладоней.
Раздалось шипение, Марьин завизжал, выпуская оружие, и отошёл на шаг. Мех на его рукаве обуглился, на руке остались ожоги в виде следов от моих пальцев. Запахло палёным.
Охранники Яна выпучили глаза, но я уже не собирался скрывать свои способности.
— Это предательство, — прошипел Марьин. — За это…
Дверь открылась. Ян вышел наружу, на голове свежая повязка. Шинель накинута на плечи.
— Лорд Ян! — вскричал Марьин. — Я вычислил заговорщика. Он…
Ян положил руку ему на плечо, потом добрался до горла.
— Я запретил мешать генералу Загорскому, — тихо сказал Ян.
Он схватил Марьина за горло, потом поднял одной рукой перед собой так, что ноги безопасника поднялись над полом.
И сжал пальцы до хруста.
Голова Марьина опустилась набок. Ян отбросил тело на мешки, лежащие у стены, и пошёл на улицу.
— Охренеть, — шепнул один из охранников.
Я ткнул труп ногой и отдал приказ охранникам:
— Выбросите его куда-нибудь подальше. Только обыщите перед этим.
— Есть!
Ян зачем-то потащился на улицу. Я вышел следом и пошёл по его следам за дом, до алтаря предка. Пошёл слабый снег, ветер почти не дул. Ян взялся за алтарь левой рукой, будто опираясь на него.
— Ты бы хоть на голову что-нибудь надел, — сказал я. — Холодно.
Вместо ответа он взял свечу. И странное дело — свеча стала отклоняться от него, будто боялась.
— Это не их предок, — произнёс Ян. — Большинство умерших не попадает никуда. Только те, кому посчастливится увидеть пустую свечу, летят к ней. Остальные летают над землёй бесплотными духами, которые не видят ничего.
— Я помню это, Ян. С нами такое делали. Мы, по сути, умирали, но возвращались в тело. Для меня это случалось чаще.
Он кивнул, потом повернулся ко мне, всё ещё держа свечу в руке.
— Знаешь, в чём смешное в этом культе предков? — спросил он, криво усмехаясь. — Почти всегда люди поклоняются не их предку, а вообще кому-то другому, кто добрался до свечи первым.