"Фантастика 2023-173". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Так или иначе, имеющаяся в моем распоряжении фора позволила мне первому ступить на основательно заплеванный и покрытый окурками металлический рифленый пол тамбура. Интуиция ли, провидение ли, короче, какое-то шестое чувство заставило меня кинуться к одной из дверей и дернуть ручку на себя. Удивительно, но обычно запертая на ключ дверь, на этот раз распахнулась без каких-либо усилий. Похоже, бандиты после удачной операции планировали покинуть вагон именно этим путем. Снаружи непроглядный мрак, ледяной ветер забрасывает внутрь вагона колючие снежинки и безжалостно вытягивает скудные остатки тепла из тамбура. Колебался недолго. Появление преследователя, заслонившего своим телом свет из коридора, стимулировало к отчаянному прыжку навстречу ветру и ночной темноте.
Сильная
На мое счастье царящий вокруг мрак оказался не столь беспросветным, как это виделось из окна вагона. Причиной тому первый выпавший в этом году снег, покрывший белым саваном открытые участки местности и отяготивший кроны деревьев. Железная дорога выделялась на светлом фоне темной полосой.
Не мешкая ни мгновения, рванул в сторону чернеющей неподалеку кромки леса. Мне казалось, там будет теплее и безопаснее, чем на открытом продуваемом всеми ветрами пространстве. Ошибочка вышла. Бежать по темному лесу в ночной темноте стало еще той задачей. Частенько незащищенные подошвами обуви ступни наступали на что-то острое, а по телу время от времени прилетало от хлещущих веток, особенно неприятно доставалось рукам, коими я вынужден был прикрывать лицо. Пришлось сбавить темп. Благо на темной лесной подстилке не покрытой снегом не оставалось следов от моих босых ног и о преследователях можно было забыть.
В какой-то момент неудачно скатился с крутого склона подвернувшегося на пути оврага. Во время падения на что-то напоролся боком, кажется это был торчащий из земли обломок сухого куста. Сильная боль в разодранном боку неожиданно привела меня в чувства. Какое-то время брел вдоль ручья, текущего по дну оврага. Затем, когда склон стал более пологим выбрался наверх. На этот раз оказался в чистом поле. Далее мозг будто выключился, лишь помню, что куда-то брел, дикий холод терзал тело, отодвигая в сторону все прочие болевые ощущения от ран, полученных на склоне оврага и до этого при падении из вагона и ходьбе по лесу.
В какой-то момент заметил огонек на фоне темных деревьев и рванул к нему изо всех оставшихся силенок. Не добежал. Острая всесокрушающая боль подавила желание бороться за жизнь…
— А-а-а! — проснулся от громкого звука собственного голоса.
Вроде живой. Лежу под овчиной на матрасе, набитом душистой травой, и на такой же подушке. Ночная темень. Привычный гул ветра в печной трубе. Лихорадочно ощупал тело. Руки ноги на месте. Зудящий рваный шрам на боку никуда не делся. Все прочие болячки и трещины в ребрах, благодаря целебным мазям Василисы Егоровны, давно затянулись и более о себе не напоминают.
На мой крик из соседней комнаты прямо в ночной рубашке примчалась обеспокоенная хозяйка с горящей керосиновой лампой в руке. Присев на кровать сбоку, она поставила светильник на пол, и сухой ладошкой коснулась покрытого холодным потом лба. Затем для чего-то сжала между пальцев мочку моего правого уха. Кажется, ничего опасного для моего здоровья не обнаружила. И уже без тревоги в голосе спросила:
— Что с тобой, милок? Неужто сон нехороший привиделся?
— Именно сон, бабушка.
Я подробно пересказал доброй старушке содержание своего ночного видения, вызвавшего столь бурную реакцию моего нового не до конца окрепшего организма.
Выслушав мой рассказ, Василиса Егоровна какое-то время сидела, молча пялясь в бревенчатую стену. Наконец она вышла из состояния медитативного транса и негромко пробормотала себе под нос:
— Значица, ты у нас Андрей. Мать твою с сестрой, скорее всего, душегубцы кровожадные лишили жизни. Таперича понятно, как ты оказался один в нашей глухомани, босый и в своем легком костюмчике.
— А может быть, это всего лишь сон и никакого отношения к реальности не имеет?
— Не, малец, мню, не простой сон ты увидал. Фамилию, часом не узнал
свою?— Не, бабушка, не помню, хоть убей.
— Ладно, по утряне в Боровеск отправлюсь, может на станции что-нить удастся узнать. А ты покамест поплачь, коль невмоготу будет. Слезы, мальчик, оне горе из души хорошо изгоняют и от всяких нехороших мыслев отвращают.
— Каких мыслей, бабушка? — поинтересовался я.
Старушка смутилась и пробормотала скороговоркой:
— Ладноть, спи, Андрюша. Завтрева дел полно.
Пожилая женщина осенила меня двуперстным знамением и удалилась на свою половину, отгороженную от прочего пространства дома дощатой перегородкой до самого потолка и обогреваемую одной из стенок кухонной печи. В свою очередь означенное помещение было разгорожено на две неравных половины. Что потеплее и поменьше была спальней Егоровны, а что побольше являлась приемным покоем для нуждающихся в срочной медицинской помощи жителей окрестных деревень и сел. Туда даже отдельный вход со двора имелся, чтоб — по словам хозяйки — «грязными ножищами чистый пол не топтали».
Я же сильно горевать не стал. Ну померли биологические мать и сестра этого тела, я их не знал, да и вряд ли когда-нибудь узнал бы, не случись злодейского нападения на беззащитных путешественников. Насколько я понимаю мать с двумя детьми ехала на поезде (интересно куда?). Мне известно из рассказов гостеприимной старушки, что в восьми верстах от её избы раскинулся уездный городишко Боровеск, через который проходит железная дорога, местные её еще называют «чугунка». На юго-западе она доходит до губернской Калуги, далее следует на Киев, потом к черноморским городам Российской империи. На северо-востоке чугунка через Подольск и ряд других городов ведет к первой и главной столице империи Владимиру. Василисе Егоровне в свое время довелось побывать в обеих столицах. О Владимире она выразилась довольно обидно: «суета и неразбериха». Суздаль, по её мнению, «спокойствие и благолепие», не даром главная резиденция царей российских расположена именно там среди многочисленных православных храмов и монастырей. Владимир же больше деловой и политический центр Российской империи, там расположены все главные министерства, ведомства и прочие государственные учреждения. Еще одной столицей-торговой неофициально считается Нижний Новгород. Его Егоровна когда-то также посетила. «Дымишша», «грязишша» и «толковишша» — вот и все её эпитеты об этом мировом центре торговли и промышленности.
Так, слегка уполз мыслями по древу, просим прощения.
Получается, что я, мать и сестра ехали в поезде либо в направлении Калуги, либо в столицу. Здесь меня, как и в той жизни, зовут Андрей, Андрюха, Андрюша, Андрюшка, ну и Андрейка. Славно, привыкать к новому имени не нужно, как был Андреем, таковым и остался.
Еще жирнющий такой плюс, даже плюсище — это то, что оказался среди людей, говорящих по-русски. Пусть с окающим волжским говором, а не московским акающим, но общающихся между собой на привычном мне языке. Я знаю английский, немецкий, испанский и финский, на уровне свободного общения с носителями языка, но очутиться в теле обитателя Туманного Альбиона, бюргера какого-нибудь германского королевства или затюканного русскими чиновниками чухонца не очень хотелось бы. Также категорически не желаю оказаться на Востоке, в Африке или среди первобытных индейцев одной из двух Америк. Короче, свезло, так свезло, тут уж не поспорить.
С другой стороны, середина девятнадцатого века. Эпоха непрерывных войн. Русская экспансия в Сибирь, на Дальний Восток и в Америку. С облегчением узнал, что крепостного права в том виде, каким он было в моей истории, тут никогда не существовало. Однако тут есть сельская община, выйти из которой крестьянину ой как не просто.
Виноват, снова отвлекся от интересующей меня темы.
Факт убийства женщины и дочери, а также пропажа второго ребенка наверняка заинтересует полицию. По делу будет проведено тщательное расследование, которое, в конечном итоге, приведет к избушке доброй бабушки Василисы Егоровны. Мир не без добрых людей и о неожиданном появлении в доме пожилой женщины несовершеннолетнего ребенка будет доложено кому следует.