"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19

– Кажется, я слышал, что они ядовиты...

– Не беспокойся. Ничего такого, с чем бы не справился имплант.

– Однако жжет! Будем лечиться?

– Тебе не вредно пострадать. Чтобы не лез потом куда не надо.

– Жжет, говорю! Ты доктор или нет!

– Я, конечно, доктор, – с задумчивым видом произнес Марсель. – Я сижу тут со своими склянками и пробирками, скучаю, пока другие развлекаются в городе, ходят в кабаки, ищут культурные ценности, пьют кхашаш и встревают в потасовки. А мне даже ничего не рассказывают! Ко мне приходят, когда припекает или, скажем, жжет...

– Я все расскажу, во всем признаюсь! – воскликнул Эрик, живо плюхнулся на табурет и вытянул босые ноги. – Лечи! Был я сегодня в городе, был, встречался с одним уникальным типом... Все расскажу, только лечи!

– Ноги сюда поставь, под излучатель диагностата, – велел Пак и с любопытством уставился на Эрика. – Ну, так я слушаю. Что за уникальный тип? Местный искусствовед или театральный критик?

– Нет, он художник – представь, Марсель, настоящий художник! Мы с Иван Петровичем его нашли дней десять назад, но в невменяемом состоянии. А сегодня он был трезв... ну, почти трезв и вел себя прилично. Его зовут Ххешуш, и он...

ХХЕШУШ, НЕКОГДА ДРАХАРД’ШОГА

Тэд’шо Караха’бин, предводитель отряда, истекал кровью – осколки трубопровода, поврежденного взрывом, пронзили ему грудь. Свет мигнул и отключился; в наступившем мраке слышались только стоны умирающих да клокотание воздушной смеси в перебитых трубах. Дышать становилось все тяжелее – верный признак того, что корабль погибает.

Драхард’шога не знал, что случилось. Ясно, что их атаковали на выходе из пространственного прыжка, но это было бесполезной информацией. Атаковали, и что дальше?.. Что с их транспортом и кораблями эскорта?.. Что с пилотами?.. Что с системой жизнеобеспечения?.. Что с шуча?.. Скрылись ли они после первого удара или вернутся и добьют флотилию?..

Ни света, ни связи, и очень мало воздуха... Драхард’шога и еще двести воинов сгрудились в замкнутом тесном отсеке; стены, пол и потолок перекосило, люк не открыть, к подъемникам не выбраться... Ближе к корме в таких же отсеках находились другие отряды, семь боевых групп десантного подразделения. На планете – грозная сила, в Великой Пустоте – беспомощные хашшара. Здесь все зависело от пилотов и охранявших транспорт конвойных кораблей.

Пропала искусственная гравитация. Тьма откликнулась хором проклятий, но какой-то офицер, оставшийся в живых, велел заткнуться и экономить воздух. Драхард’шога узнал его голос – Тубин’шу, старший двадцатки. Он был, как и сам Драхард, свободным воином, наемником Ппуш; собственно, все тут были наемниками, кроме Караха’бина. Но тэд’шо уже отправился к Владыкам Пустоты – Драхард не слышал его хриплого дыхания.

Корабль тряхнуло, в темноте раздались вопли, что-то твердое ударило Драхард’шогу по лицу – шлем, приклад метателя или башмак. Ему повезло; в момент атаки он сидел у переборки, под трубами подачи воздуха. Повезло дважды – обломок трубопровода пролетел мимо, прикончив тэд’шо, а теперь из труб сочились воздушные струйки, и Драхард’шога мог дышать. Во всяком случае, ему доставалось больше воздуха, чем другим бойцам в отсеке.

Снова тряска в сопровождении глухого гула. «Инерция отсутствует, это не маневр уклонения, – подумал Драхард, вцепившись в трубу обеими руками. – Значит, вернулись шуча, чтобы их добить...»

Он ненавидел этих тварей. Они представлялись Драхард’шоге более мерзкими, чем дроми, вековечные враги. Дроми так не походили на хапторов, что не стоило думать о них как о носителях разума и чувств, сознающих свою индивидуальность. Дроми легко считать зверями или космическими уродами; они не носили одежды, не имели пола и размножались странным способом, подобно рыбам в горьких водах, мечущим икру. А вот безрогие кирицу’ххе так напоминали хапторов, что отрицать их разум и принадлежность к существам цивилизованным казалось невозможным. Дроми были просто иными, а шуча – пародией на привычное, знакомое. И шуча умели ненавидеть, умели мстить, умели убивать не хуже хапторов! В этом Драхард убедился за годы войны.

Больше не трясло – скорее всего безрогие решили, что транспорт, перевозивший воинов, стал грудой мусора в Великой Пустоте. Это означало, что смерть придет не с ударом аннигиляторов и будет не быстрой, а долгой и мучительной. Втягивая жалкие струйки воздуха, Драхард’шога закрыл глаза и предался своему любимому занятию. По черной завесе, отгородившей его разум от реальности, скользили тени, постепенно принимая формы и цвета живых существ, книхов и куршутов, хашшара, шупримаха, чудищ хори’шу и других созданий, обитающих в горьких водах; вскоре он видел их с такой ясностью, словно у него в сознании прокручивался бесконечный фильм. Видение книхов, мчавшихся по травянистой равнине, сменилось стадом неуклюжих хашшара – они топтались под деревьями у изгороди, за которой был сарай, где стригли шерсть; потом он узрел поляну в лесу, а на ней – куршутов, сцепившихся в смертельной схватке, с гребнями, что торчали над мощными спинами; после явилась ему морская тварь на пенной волне – стремительное темное тело, растопыренные ласты, пасть с огромными зубами. Фантомы животных наплывали и исчезали, будто их нес невидимый поток. Вероятно, то была река времени, являвшая картины в том порядке, какой соответствовал жизни и опыту Драхард’шоги; вскоре он видел уже не луга и леса с книхами и куршутами, а битву на каком-то безымянном планетоиде, закованных в скафандры шуча и хапторов, блеск лазерных лучей, висевшие над скалами корабли и далекую косматую звезду в выплесках протуберанцев.

Так он лежал во тьме и холоде корабельного трюма день, и два, и три, и четыре. Лежал и грезил, втягивал разреженный воздух, не слыша, как хрипят и умирают раненые, не чувствуя, как задыхаются воины и один за другим уходят к Владыкам Пустоты. На пятый день к разбитому транспорту пристыковался боевой корабль Ппуш, и выживших, семерых из полутора тысяч, перетащили в тюремный модуль. Теперь воздуха хватало на всех, но кормили скверно, протухшим мясом и гнилыми плодами.

Спасенные провели там много дней, пока владыка Ппуш решал, как отнестись к потере транспорта с эскортом. Вражеская хитрость, что привела к разгрому и полному уничтожению? Или все-таки бой, пусть даже проигранный? Возможно, люди не заметили бы разницы, вполне очевидной для хапторов: поражение в схватке считалось менее позорным, чем случайная оплошность. Бой означал, что врагу тоже нанесен ущерб, что шуча, разгромив конвой, все же не избежали возмездия, тогда как оплошность могла дать повод для претензий к клану Ппуш и неприятных разборок. Основания для этого имелись: транспорт шел в подкрепление флоту, и было неясно, как противник вычислил маршрут и кто повинен в недосмотре.

Так что инцидент признали проигранным сражением. По давней традиции Ппуш, раз бойцы не добились победы, им надлежало умереть со славой, с оружием в руках, нагромоздив холмы из вражеских трупов. Кто не умер, мог выбирать: почетная казнь или жизнь в позоре, с лишением имени, наград и родословной. Шесть спасенных выбрали смерть, и офицер-экзекутор вскрыл их на корабельной палубе, на глазах команды и капитана, знатного тэд’шо. Драхард от почетной смерти отказался, став изгоем шуг’нихари. Он был молод, но причина заключалась в другом: грезились ему книхи в зеленой степи, морское чудище, выплывающее из горьких вод, и битва на безымянном планетоиде. Что-то хотелось сотворить с этими видениями... что, он еще сам не знал.

Лишенному имени давали позорную кличку. Так Драхард’шога стал Ххешушем.

Глава 7 КУРШУТБАИМ. ВОЛШЕБНЫЕ ЧЕРТОГИ

Если не считать склонности простонародья к буйству и дракам, в обществе хапторов нет особо заметной вражды между индивидуумами, кланами и социальными группами. Внутренние смуты караются очень жестоко – полным истреблением смутьянов. Однако процветают тайные интриги и зависть менее удачливых к более могущественным. Так как хапторы благородного сословия кичливы и мстительны, среди них распространена традиция поединков. Поводом к поединку или скрытой мести может стать не только сиюминутная обида, но и оскорбление, нанесенное далекому пращуру столетия назад. Оно в равной мере позорно для предка и потомка, так как тэды вполне сознательно отождествляют себя со всеми прошлыми поколениями своей семьи.

Саймон Игл. «Исследование социальной структуры общества хапторов», раздел «Тэды»

– Чтобы вести дела с хапторами, надо запастить терпением, – сказал Вардан Хурцилава.

– Причем терпения потребуется много, – добавил Шошин. – Как говорят у нас на Ваале, сеешь год, сеешь другой, на третий, может, что-то и вырастет.

Ваал был суровой планетой, и земные злаки приживались там неохотно. Большую часть суши покрывали леса с такими мощными деревьями, что землю для лугов и пашен приходилось отвоевывать с боем.

– Очень подходящий пример, – молвил Дик Харгрейвс. – Мы и есть сеятели. Мы бросаем идеи в почву этого мира, но вряд ли увидим даже первые ростки. Какими они будут? Что взойдет и что погибнет? Представить это мы не можем.