"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Встав на колени перед лежащей куклой, господин в черном принялся ее оглаживать и пощипывать. Кукла трепыхалась в его руках. Даша вскрикнула, дернулась и стала судорожно отбиваться. Лицо ее при этом выражало крайнюю степень отвращения. Глеб протянул в ее сторону ладонь, от которой исходило синеватое свечение. Даша замерла, словно к чему-то прислушиваясь. Глеб произвел ладонью резкое рубящее движение. Сердито нахмурив брови, Даша повторила его движение левой рукой, на пальце которой в этот миг вспыхнуло колечко-вьюнок.
И в круге света лежащая на диване кукла вдруг вскинула резко руку и ударила
В круге света на полу голографическая копия сенатора в смятении взирала на взбунтовавшийся манекен. Затем, справившись с изумлением, сенатор, или господин в черном, принялся шевелить губами, раскачиваться и делать странные пассы. И тело его стало вдруг увеличиваться, расплываться и терять очертания. Через несколько мгновений сенатор Колмен превратился в бесформенное черное облако, клубящееся над распростертой куклой. На поверхности черного облака сверкали два огромных желтых глаза, злобный взгляд которых был направлен на куклу-манекен. Даша задрожала во сне и заслонила лицо рукой. Тело ее горело, точно в лихорадке.
В позе «лотоса» Глеб взмыл в воздух и повис у Даши в изголовье. Черное облако тем временем протянуло бесформенное щупальце к лицу манекена. Даша закричала, забившись в конвульсиях.
— Спокойно, родная, — прошептал Глеб, — я с тобой.
И вновь Даша замерла, будто прислушиваясь.
Глеб сжал руку в кулак, выставил указательный палец и нацелил его в голограмму черного призрака.
Повторив его движение, Даша пробормотала во сне: «Получай, сволочь!» Из ее колечка-вьюнка вырвался тонкий зеленый луч и ушел сквозь оконное стекло. И в тот же миг кукла-манекен взметнула вверх руку, из пальца которой вылетел зеленый луч и вонзился в глаз черного призрака.
Стены «Метрополя», вероятно, содрогнулись от нечеловеческого крика. Но в круге света от настольной лампы было видно лишь, как черное облако затрепыхалось, рухнуло на ковер и превратилось обратно в сенатора Колмена. Сенатор катался по полу, в беззвучном крике открывал рот и прижимал ладонь к правому глазу. Глеб мягко опустился вниз, намереваясь выключить лампу. Но рука его застыла у кнопки.
В круге света появился новый персонаж: дон Хуан Родригес собственной персоной. Возник ли он из воздуха, или просто вошел, Глеб увидеть не успел, однако отметил, что испанец был все в том же смокинге. После обмена какими-то репликами дон Хуан заостренным носком полуботинка врезал стенающему сенатору по ребрам. Рой Колмен попытался встать. Тогда испанец ему еще изрядно добавил.
Стоя возле лампы, Глеб задумчиво наблюдал, как в круге света у его ног голографический дон Хуан с наслаждением избивает ногами распростертого на ковре сенатора, тоже, разумеется, голографического. Экзекуция продолжалась до тех пор, пока Рой Колмен не поцеловал каблук испанца. После подобного изъявления любви дон Хуан с презрением отпихнул сенатора и прекратил избиение. Затем президент фонда вдруг забеспокоился, стал озираться и пристально посмотрел вверх, словно заметил невидимого наблюдателя.
Глеб поспешно выключил настольную лампу,
и власть ночного кошмара исчезла вместе с кругом света на полу. Дыхание Даши вновь сделалось глубоким и ровным. Глеб лег с ней рядом, обнял и поцеловал во влажный лоб. Даша тут же к нему прижалась, ткнулась носом ему в шею и, не открывая глаз, прошептала:— Ты был в моем сне, я видела. Мы надрали этому уроду задницу.
— Да, мой маленький, — Глеб целовал ее лицо и гладил волосы, — но так легко он не отделается. Спи, мой хороший.
— Ага… — зевнула Даша, — только ты не уходи из моих снов.
Глава седьмая
Утром, когда Глеб собирался в школу, а Даша спала, позвонил Такэру. Чтобы не разбудить обессиленную от кошмаров Дашу, Глеб закрылся с телефоном на кухне.
Голос Такэру звучал бодро, если не сказать радостно.
— Глеб-сан, брат разрешил мне вам помогать, — проговорил юноша по-русски. — Вы позволите мне вновь к вам присоединиться?
Губы Глеба сами собой расползлись в улыбку.
— Конечно, Такэру. Ничего другого от твоего брата я и не ожидал. Думаю, за неделю мы с нашим делом управимся.
— Я в вашем распоряжении, сэнсей. Но Сато-сан… Не знаю, смею ли я просить… — теперь Такэру мучительно подбирал слова, — и все же я хочу быть уверен, что…
— Твой брат не пострадает, — пришел ему на выручку Глеб, — если покинет стан врага. Он должен сделать выбор, иного пути нет.
После короткого молчания Такэру сказал:
— Сердце его уже сделало выбор. Ему лишь осталось в нем укрепиться. Я помогу брату.
У Глеба невольно вырвалось:
— Как же ты повзрослел, мальчик.
— Да, сэнсей, — ответил Такэру, — я уже не тот сопливый негодяй, которого шесть лет назад вы спасли в притоне и обучили каратэ. Не стану вас задерживать, Глеб-сан. На небе ни облачка, день обещает быть солнечным и удачным. Вы знаете, где меня найти.
Глеб, улыбаясь, смотрел на трубку, из которой доносились частые гудки. Время, однако, поджимало. И все же Глеб успел приготовить и съесть овсянку. Когда он мыл посуду, на кухню вошла Даша, голая, растрепанная и прекрасная. Она произнесла сердитым голосом:
— Не смей уходить из моих снов.
Глеб чмокнул ее в щеку.
— Я только в школу.
— Какая, на фиг, школа?! — подбоченилась Даша. — Тут, понимаешь, нечисть прет из всех щелей! Как, понимаешь, тараканы! А ему, видите ли, в школу!.. Может, правда отпуск возьмешь, а? Как Илюшка.
Глеб снял куртку с вешалки.
— Какой отпуск в разгар учебного года? Даш, брось. Где они впопыхах другого француза найдут?
Даша вздохнула.
— А со Змеем кто воевать будет? Пушкин?
— Змея и так уделаю. Без отрыва от производства.
Даша нахмурилась вдруг и помрачнела.
— Мы тут с тобой, как два жизнерадостных идиота. А этой ночью, между прочим…
— Плакать нам, что ли? — Глеб застегнул куртку.
— …этой ночью я только и ощутила, во что вляпалась. Стоит лишь вспомнить, — Дашу передернуло, — вообще спать расхочется.
— Умойся, оденься и ничего не бойся, — посоветовал Глеб.
— Я за тебя боюсь, дурак.
Глеб шаркнул ногой:
— Тронут. Опаздываю, Даш. Лёнька с Гулькой ждут.