"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Поймали меня на третий день. Влетел как новобранец. Сам, дурак, нарвался. Чайку захотелось, видите ли. И лень стало искать, из-за чего поперся к штабу. Ведь там уже всё разведано, у кого заварочка, а у кого кипяточек с сахарком. И нет бы послать Дробязгина, но тот куда-то делся как раз, а мне вот прямо приспичило. И я на полном ходу врезался в командование фронтом в лице генерала армии Кирпоноса Михаила Петровича. Прятаться было поздно, и я сделал вид, что и сам искал этой встречи.
— Тащ генерал армии, — сообщил я, уперев взгляд в пять золотых звезд на правой от меня петлице, — за время моего отсутствия нештатных ситуаций не произошло. Помощник командующего фронтом полковник Соловьев.
— Ты что,
— Так я последний раз рапортовал накануне вечером, вот с тех пор…
— Масюк, — сразу понял комфронта. — Старый друг помог отпуск устроить?
Вот тут до меня дошло, что я сам себя перехитрил. Аркаша предложил — давай, мол, пока про тебя не вспомнят, сиди на месте, радуйся жизни, а я прикрою. Конечно, кто лучше всех сможет это сделать?
— Ну что молчишь?
— Готов хоть сию секунду! — молодцевато сообщил я — Что требуется?
— Говорил я тебе, что дурачка строить не умеешь? Вот и не старайся. Со мной в Ленинград поедешь. Мгу зачистили окончательно, дорога даже не простреливается. Собирайся. Товарищ Викторов? Ведите дальше, — повернулся Михаил Петрович к замершим в паре шагов сопровождающим.
Разнос, не разнос, но я ведь Кирпоноса тоже успел неплохо узнать. И легкую смешинку в глазах кто угодно мог пропустить, только не я. Значит, всё идет хорошо.
Голому собраться — только подпоясаться. Особенно когда вместе с комфронта прибыл адъютант. Тогда появляется смысл в жизни. Зашел к Масюку, раскулачил его на усиленный продпаек. У Аркаши всегда запас есть. Разузнал последние новости. Освобождены Ульяновка и Тосно. Но это пока все успехи. Большие потери в танках, немцы перекинули под Ленинград две новые дивизии.
— Без подкреплений удержать бы то, что взяли, — Масюк налил мне чаю, отсыпал лимонных конфет с горкой. — Формируется колонна с продовольствием. Конвой генерала в нее включен.
— А мне что там делать? На посылках быть? Так для этого ты у нас есть.
Аркаша не обиделся, наклонился, прошептал на ухо: — За Тосно наши танкисты взяли Дору. Наскоком.
— Кого?
— Сверхтяжелую железнодорожную пушку. Это снаряды к ней вы взорвали на днях.
Вот это номер!
— Два паровоза везут, и то с трудом, — продолжал восторгаться Масюк. — Одной охраны и артиллеристов несколько сотен человек. Там часть сдалась, часть полегла в бою. Восемьсот миллиметров диаметр. Стреляет на полсотни километров. Немцы как с ума сошли с ней — такой авианалет устроили! Хорошо, что погода испортилась, в тумане отбомбились мимо. Короче, Дору с трудом отбуксировали на сортировочную станцию под Ленинградом — там какая-то ось у тележки полетела, чинятся… Там и замаскировали. Тебя хотят назначить временным начальником орудия.
— С хера ли мне это? Я же не артиллерист.
— Зато в саперном деле хорошо разбираешься. Возможно, Дору придется взрывать, если не удастся увезти.
— Надо срочно чинить ее и в тыл!
— Немцы не глупее нас. Перекинули к Ленинграду еще самолетов, бомбят все тыловые станции. Разбит эшелон с новыми Т-34. Михаил Петрович так на них рассчитывал!
— Вот что, Аркаша. Найди-ка мне Ахметшина. Поди, соскучился без меня.
— Или устал от Параски прятаться, — засмеялся Аркаша. — Не приведи господь такую жену… Убьет, и жалеть не будет.
Если придется что-то взрывать — мне понадобится ушлый татарин. Мы с ним целого Гиммлера запустили в небо. Неужели не справимся с Дорой?
Каждый житель Ленинграда — герой. Просто потому, что остался тут жить. Я это понял, когда мы миновали Мгу и въехали в пригороды. Разбомблено было все так, что дороги не осталось — одна видимость между воронками. Май закончился, начался июнь. Грязь подсохла, под
еще пока не слишком жарким солнышком перешла в разряд пыли. Которая забивалась во все щели, включая страдающие нос, рот и уши. Ехали в основном по ночам, прячась от бомбежек. Но помогало не очень. Дорога после Мги у немцев была неплохо так пристреляна. Так что артналеты случались и в темное время суток.Сначала потеряли разбитой одну полуторку, потом вторую. Мы знали, как наш груз был нужен городу — поэтому все без исключения подключались к перезагрузке. Даже генерал. На что я посетовал, что не по чину ему таскать мешки и коробки — лучше бы летел в Ленинград самолетом. Благо тут недалеко.
— Вот умный ты, Соловьев, удачливый, — ответил мне Кирпонос. — А иногда просто дурак дураком. В городе эту колонну знаешь, как ждут? Да меня как назначили сюда командовать, я с того самого дня мечтал вот так в этот город вернуться! Нас встречать будут цветами и оркестром!
— Так уж и цветами?
— Гарантирую.
Все так и вышло. На Московском вокзале, в самом начале Невского играл оркестр, стояла целая толпа ленинградцев. В наличии была трибуна, украшенная цветами, пионеры и какие-то чиновники в военных френчах. Единственное, что напоминало о войне — люди стояли, столпившись под стенами необстреливаемой стороны, в некоторых домах виднелись «заплатки» после прилетов. Митинг проходил ранним утром. Наши полуторки и эмки встали вдоль вокзала. На крышу передней машины, игнорируя трибуну, поднялся Кирпонос. Задвинул речь про героический город, который не сдался, выстоял и все такое прочее. Я вглядывался в худые, серые лица ленинградцев и видел, насколько тяжело далась блокада людям. Дети-тростиночки, стариков почти не видно. Впрочем, трупов на улицах и прочего ожидаемого ужаса тоже не было. Чистенько, вон, поливальная машина стоит.
— Какие они все бледные, — посетовал Ахметшин, спрыгивая из кузова полуторки. — Тащ полковник, а зачем нам столько взрывчатки?
— Тише ты! — осадил я татарина. — Совсем распоясался без меня. Ну я из тебя эту вольницу выбью!
Я тоже спустился с грузовика, огляделся. Сегодня будет ясный день. Вон как солнышко бодро карабкается на небосвод. Значит, к бабке не ходи — будут бомбежки. Надо поторапливаться к этой Доре. Осмотреть все, на всякий случай заминировать. Только вот приказа от Кирпоноса все никак не поступает. Даже разговора насчет пушки не было. Хотя я и намекал пару раз. Михаил Петрович хочет в штабе округа все разузнать и получить добро. Те ведь тоже себе пушку хотят. Как говорится, у победы много отцов, а поражение всегда сирота.
— Товарищ военный!
Я обернулся. Рядом стояла сухопарая седая женщина в очках. Синее платьице, на плечах шаль. Оно и ясно — по утречку еще задувает.
— Слушаю.
— У вас не будет немного еды? — женщина заторопилась. — Вы не подумайте, я не себе, я дочке! Ниночка уже неделю не встает с кровати. Я очень боюсь за нее.
— Конечно, конечно — я откинул борт полуторки, взял свой вещмешок. Вот и пригодится запас Аркаши. Не зря его раскулачивал.
— Смотрите, — я начал передавать женщине свертки. — Тут сало, но его нельзя давать на голодный желудок. Лучше болтушку какую сделать. Здесь хлеб, колбаса. Держите тушенку. Лендлизовская. А вот сардины. Тоже жирные, лучше не давать сразу.
И вот тут меня как ударило. Нина! Я присмотрелся к женщине. Это же моя теща! Ну из того, другого времени… Нина пережила блокаду, закончила педагогический. Ее распределили на Украину, в обычную школу. Там в Кременчуге мы и встретились первый раз. Тещу я видел всего два раза. На свадьбе и приезжала на мой суд. До приговора не осталась, только на свидание в тюрьму приходила. Это была очень тяжелая встреча.
— А зовут вас как? — поинтересовался я на всякий случай.
— Софья Николаевна.