"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Немцы, конечно, бросились прочесывать университет. Но в здании после проверки был всего один пост у окон. Пока нашли черный вход – основной-то был засыпан обломками, – пока прошерстили аудитории и коридоры, Ильяз утек. А дальше ничего интересного не было. Не дождавшись меня, пошел к тому же Линкевичу, «спрашивать чесноку». К счастью, старый пароль сработал, и его впустили. Хозяин конспиративной квартиры, со слов Ахметшина, оказался мировым мужиком, хоть и немножко странноватым. Там и сидел Ильяс, хомячил тушенку и читал книжки, пока его не нашел Енот.
– Что будем дальше делать?
Собрались
– Ты, когда в городе был, небочес цел? – спросил я Енота.
– Гинзбурга?
– Да.
– Цілий, що йому зробиться? – удивился подпольщик.
– Могли взорвать.
Я задумался. Судя по моим воспоминаниям, конспиративная квартира была маленькой однушкой, и все мы туда банально не поместимся. Что, если вернуться на чердак Гинзбурга? Места там полно, запасы еды тоже есть. Все лучше, чем здесь крыс пугать и задницы морозить.
– Сможешь проверить небоскреб? Боюсь, немцы могли оставить засаду. У нас там… условия получше.
– Сделаю, – покивал он.
– И нам нужна связь с подпольем. Организуй встречу с Кудрей, тьфу ты, с Максимом.
– Це непросто, – засомневался Енот. – Мені до нього…
– Я же тебе говорил про Дарницкий лагерь. Сын Сталина там. Мы не можем сидеть спокойно и ждать, когда его казнят.
– Та зробимо, я ж сказав… – Подпольщик будто забыл, что секунду назад отнекивался.
– И надо срочно передать информацию в Москву.
– Со связью сложно, – вздохнул Енот. – В місті з’явилися пеленгаторы.
– Откуда знаешь?
– Пока шел, бачів машини з антенами.
Да, дела хреновые. Немцы взялись за Киев основательно. Что же делать без связи, если запросить помощь не получится? Да то же, что и раньше: живая народная инициатива.
– Иди обратно в город, проверь небоскреб и найди Максима.
Я решил все-таки рискнуть.
– И одежду. Принеси нам гражданки, – добавил майор. – Без нее никак.
Назавтра я понял, что ждать действительно весьма утомительное занятие: поел, тайком оправился в развалинах, поспал. Да, питание дошло до той степени, что пришлось сбрасывать из организма остатки. Хотя и с трудом после нескольких голодных дней. И так целый день с перерывами на бессмысленные разговоры и волнения. То рядом мотор машины услышишь, то чьи-то шаги. Сжимали в руках оружие, щелкали предохранителями. И ждали. Очень ждали Енота. И он не подвел. Заявился в двенадцатом часу ночи. С целым баулом одежды – телогрейки, штаны, картузы…
– Нижней поддевы нема, – пожаловался подпольщик. – Это еле собрали.
Те из нас, кто был в военном, бросились экипироваться. Я тоже напялил на себя привычную телогрейку – только бирки с фамилией не хватает. А куда дел свое пальтишко? Оно хоть и куцее, но тоже теплое, на вате. Очень уж меня упрашивал поменяться старшина Витя Гаврилов. Чем оно ему глянулось, не знаю. Пусть носит, мне не жалко. Подобрал себе шапку-ушанку. Зима близко, земля покрывается инеем каждое утро.
Как все закончили одеваться, я дал команду выдвигаться. Шли сторожась. Впереди – Енот с Махно, в арьергарде – Быков и Гаврилов. Сырцов с Архипенко тащили пулемет. Ильяза, как
самого упитанного, нагрузили ящиками с патронами. Татарин взял сразу два, третий прихватил майор. Один я шел налегке. Не потому что начальник, просто нес наготове гранаты. Нарвемся на патруль, те залягут, и единственный способ их загасить – метко кинуть «колотушку».Несколько раз пришлось быстро прятаться во дворах: либо проезжали машины, либо Енот замечал немцев. Вел он нас, виляя по городу: дважды перелезали через заборы, разочек прошли насквозь пустой подъезд какого-то дома. В Киеве, судя по лучам прожекторов, работала ПВО. Но сирены молчали. Да и будут ли их фашисты включать для населения?.. Вряд ли. Что им какие-то унтерменши-украинцы.
Но дошли наконец-то. Гинзбург был погружен в полную темноту, и, наверное, из-за этого вверху живота зашевелилось какое-то тревожное чувство. Или это я переел немного?
– Сходи, еще раз проверь, – шепнул я Еноту.
Подпольщик ушел, а мы затаились.
– Был там кто-то, – наклонился к моему уху вернувшийся Енот. – Табачком несет. Но сейчас пусто.
Взял Быкова и опять ушел. Разведчики обошли все этажи, но никого не нашли.
Я дал команду подниматься на чердак. Тут ничего не поменялось. Все так же лежал бинокль на подоконнике. В углу были свалены ящики с тушенкой и мешки с сухарями. Даже в телефоне был гудок – немцы не стали отключать гражданскую связь в городе. А взрывать подстанцию никто не догадался, у Голдовича и компании, поди, поважнее цели были. Или еще будут?
В этот раз службу наладили как надо. Выставили караульных, наблюдателей. Майор, прежде чем дать отбой, приказал еще раз почистить оружие. Даже выделил на это масленку и какую-то ветошь.
Уснули моментально. А утром нас разбудили мощные взрывы. Вот как в воду вчера глядел.
– Бомбят! – крикнул Быков, отскакивая от окна.
Я схватил бинокль. Нет, бомбежки не было. Но черные облака дыма поднимались над Крещатиком, Николаевской и Прорезной. Пламя охватило магазин «Детский мир», почтамт. Взрыв шел за взрывом. Вот вроде уже взорвали все, что могли, а нашлось еще что-то.
– Наши наверняка работают, – тихо вздохнул я. Скорее всего, по радио. Зданий было жалко. Еще жальче киевлян. Хотя немцы центр выселили, гражданского населения не осталось.
– Так и надо фашистам! – Майор встал рядом со мной, наблюдая за суетой немцев на Крещатике. – Их сюда никто не звал.
Начался пожар, горели Театр юного зрителя, универмаг на углу и знакомая мне по Власову гостиница. Второй, так сказать, акт. Странно, что немцы за все это время не смогли доразминировать город. Или Голдович так хорошо запрятал фугасы? А я еще гордился университетом и Гиммлером. Дилетант. Вот кому нужно давать Героев!
Отогнав народ от окна, я задумался. Кудря должен прийти вечером. Что делать весь день? Опять сидеть и ждать у моря погоды? Или в этой суете рискнуть и прошвырнуться до Дарницкого лагеря, глянуть на обстановку?
Хорошо, что не поддался первому порыву. Надо отдать должное немцам – они быстро потушили пожары и развернули по всему центру блокпосты. Перекрыли улицы и переулки, останавливали весь транспорт, всех пешеходов, которых особенно и не было, так как киевляне не решались выходить из дома.