"Фантастика 2023-203", Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Кроме меня, гостей было семеро. Две девочки были мне незнакомы — судя по некоторым обмолвкам, они были из спортивной секции, где занималась Лена. Ещё одна изз параллельного класса «А» — я встречал её в школе и запомнил, благодаря ярко-рыжей шевелюре и множеству, ещё больше, чем у поганца Кулябьева, крупных веснушек. Остальные четверо были из нашего класса — две девчонки, Татьяна Воронина, невысокая смешливая толстушка с иссиня-чёрными волосами, которые она заплетала в толстенную косу, и Оля Молодых, составлявшая, во всяком случае, внешне, полную её противоположность. Высокая, худая, в свои четырнадцать лишённая даже намёка на женственные округлости, с лицом того типа, который нередко называют «лошадиным, она была первой отличницей во всех четырёх восьмых классах — и, несмотря на это, оказалась довольно приятной собеседницей, живой и остроумной. За столом мы перекинулись с Олей несколькими фразами (она сидела по правую руку от меня) по поводу моего сочинения по «Мёртвым душам», куски из которого русичка решилась-таки прочитать на сегодняшней литературе. Из этой недолгой беседы я с удивлением узнал, что Оля обожает американскую
Кроме этого цветника на торжестве присутствовали двое парней из нашего класса. Одного я, как ни старался, так и не вспомнил — видимо,в моём прошлом он не перешёл в девятый класс, и за оставшиеся от четвёртой четверти полтора месяца ни его имя, ни внешность попросту не отложились в моей памяти. Второй же… тут дело было совсем, совсем другое.
Андрей Поляков, с которым мы (опять же в том, предыдущем варианте) дружили весь девятый и десятый классы и за которым я едва не пошёл в МГРИ [25] , поддавшись на романтику походов, альпинистских баек и песен Визбора под гитару. Ими нас в изрядном количестве потчевал Андрюхин отец, матёрый геолог, альпинист с двадцатилетним стажем, владелец неофициального, но чрезвычайно почётного в этих кругах титула «Снежный барс», присваивавшегося за покорение всех четырёх семитысячников Советского Союза — пика Коммунизма, пика Победы, пика Ленина и пика Корженевской. Дмитрий Сергеевич Поляков погиб при восхождении на какую-то из кавказских вершин, когда Андрюха учился на третьем курсе. Помнится, тогда он психанул, напился, угодил после пьяной потасовки с членовредительством в милицию и неожиданно для всех получил полтора года колонии. Больше я его не видел и понятия не имел, как сложилась его дальнейшая жизнь — хотя поначалу и писал ему, и даже пытался наводить справки, когда срок отсидки истёк. Бесполезно — его мать к тому времени уехала из Москвы к родственникам куда-то в Казахстан, у прежних наших знакомых Андрей не объявлялся, а посланные в колонию письма так и остались без ответа.
25
Московский Геологоразведывательный Институт)
Здесь я ещё не успел с ним сблизиться — и в школе, после первого порыва подбежать и обнять, старался держать дистанцию. Может, и зря — друг он был, каких поискать, и если бы не то дурацкое происшествие, может мы бы на всю жизнь сохранили школьную дружбу, некоторым удаётся… А вот сейчас у меня не было ни малейшего желания идти с ним на сближение — как, впрочем, и с другими одноклассниками. Ленка и прочие представительницы прекрасной половины нашего коллектива — это ладно, тут ситуацию в изрядной степени определяют подростковые гормоны, от которых никуда не деться. Но о чём, скажете на милость, я буду говорить с парнями-ровесниками? Как ни крути, а ведь я старше их… страшно подумать во сколько раз, знаю о многих такое, о чём они и сами не догадываются… и хорошо, что не догадываются, уж больно непростые были времена, когда приобреталось это знание… Ну, сами посудите: о чём говорить шестидесятилетнему мужику видевшему и испытавшему в этой жизни всё — и четырнадцатилетним соплякам, только-только перешагнувшим порог пубертатного периода?Откуда взяться у них общим интересам, которые могли бы наладить какое-никакое общение?
Правильный ответ — ниоткуда. Вот и оставалось мне сидеть в углу, чесать за ухом перебравшуюся поближе к хозяину Бритьку, да ностальгировать по безвозвратно, как выяснилось, ушедшей юности.
V
Казахская ССР,
Г. Ленинск,
16 апреля 1975 года.
В номере 412 гостиницы «Звёздная» они провели не больше часа. После того, ошеломившего Димку вопроса — действительно ли он хочет работать за пределами Земли Космосе? — последовали объяснения: да, в новый космический проект набирают сотрудников, причём отбор ведётся по новым, не тем, что использовались раньше, критериям. И отборочная комиссия, изучив личное дело студента пятого курса Энергофизического факультета МЭИ (специальность «криофизика и криогенная техника») Ветрова Дмитрия Олеговича счёл его достойным принять в этом проекте участие. Упомянутый студент Ветров имеет отличные показатели практически по всем предметам — некоторое отставание по английскому языку не так страшно, но в дальнейшем его придётся, разумеется, ликвидировать; На кафедре он на хорошем счету, и даже получил предложение подумать о продолжении обучения в аспирантуре. Кроме того –вышеозначенный Дмитрий Ветров находится в превосходной физической форме, занимается серьёзным видом спорта, требующим от проименованного студента Ветрова способностей преодолевать серьёзные физические, и — что в данном случае немаловажно! — морально-психологические нагрузки, что безусловно подтверждают его товарищи по восхождениям, у которых представители Отборочной Комиссии тоже не поленились навести справки. — Как там пел артист Владимир Высоцкий в «Вертикали», — усмехнулся «вербовщик»:
— …Если шёл за тобой, как в бой, На вершине стоял хмельной, Значит, как на себя самого, Положись на него…— К тому же — и это в данном случае немаловажно! — продолжил Евгений Петрович, не снимая с лица иронической усмешки, — вышеперечисленный студент не успел обзавестись семьёй, в Томске, откуда он родом и где живут его родители бывает нечасто и, насколько нам известно, не планирует серьёзных перемен в своём семейном положении, что, не скрою, могло бы стать определённым препятствием.
«Они и это знают! — промелькнуло у Димки в голове.
– Может, таинственная «Отборочная Комиссия в курсе даже, что он расстаться с Галкой за месяц до того, как отправился на практику? А ведь дело тогда шло к свадьбе и только дурацкая случайность… впрочем, сейчас это уже не имеет значения, поезд ушёл…»
— Всё верно. — твёрдо сказал он. — Не планирую.
Что ж, тем лучше… — «вербовщик» снова улыбнулся, на этот раз одобрительно, без тени иронии. — Значит, вы нам подходите — во всяком случае, по анкетным данным, как это было принято говорить раньше. А значит, остаётся ещё один вопрос — подходим ли мы вам? Не отвечайте сразу: учтите, что ваша жизнь изменится, возможно, гораздо сильнее, чем у ваших предшественников. Те, в конце концов, в массе своей были офицеры, люди военные, и зачисление в отряд космонавтов означало для них не более, чем перемену места службы и переход на новую технику и методы подготовки. К тому же, мало кто из них проработал в космосе больше одного-двух месяцев; вам же, как и прочим участникам нового проекта придётся проводить там долгие годы, любуясь родной планетой только через иллюминаторы. Так что — обдумайте всё хорошенько, а через три дня дадите ответ — здесь, же, в этом самом номере, скажем… — тут Евгений Петрович взглянул на часы, — в четырнадцать-ноль-ноль по местному времени. Пропуск для вас будет оставлен на проходной; сюда вы придёте только в том случае, если решите принять наше предложение, и сделает это в одиночку, без сопровождения вашего наставника. Впрочем… — добавил он, — сейчас вам ничто не мешает замучить его за оставшееся время его своими вопросами. Ведь у вас их, ка я понимаю, немало?
Димка покосился на Геннадия Борисовича. Тот ободряюще улыбнулся, и молодой человек кивнул. Чего-чего, а вопросов у него хватало.
— Единственный момент — добавил «вербовщик». — Я понимаю, соблазн велик — но не стоит рассказывать о полученном предложении вашем товарищам по практике. Особого секрета тут нет, но поверьте, так будет лучше. Это ясно?
— Ему ясно. — ответил вместо своего подопечного Геннадий Борисович. — Ну что ж, тогда мы пойдём?
И посторонился, пропуская Димку к двери номера.
— До сих пор отбор в отряд космонавтов был куда более строгим, — объяснял Геннадий Борисович. Они беседовали, неторопливо прогуливаясь вдоль пыльного бульвара, протянувшегося по проспекту Гагарина, главной улице города. Туда брали в первую очередь военных летчиков или авиаинженеров, а гражданские, вроде Пацаева или того же Анохина, если и попадали в отряд космонавтов, то лишь из профильных КБ и НИИ, как специалисты по тем или иным областям космической техники. Но теперь, со стартом программы «Космический батут» всё меняется, и прежде всего — резко возрастает число тех, кому предстоит работать в космосе, причём подолгу. И это, заметь, относится не только к орбитальным станциям, количество и размеры которых в ближайшее время вырастут скачкообразно — нет, им предстоит осваивать и Луну, став обитателями первого лунного города, который будет заложен уже в этом году.
— А подолгу — это примерно сколько? — осведомился Димка. Вот и «вербовщик обмолвился, что новому поколению покорителей космоса придётся работать там не месяцы, а годы. — Я читал, что постоянное пребывание в невесомости плохо влияет на человеческий организм…
— Так и есть. — кивнул инженер. — Но ведь ты наверняка слышал о проектах внеземных станций, где будет создаваться искусственная гравитация?
— Такие вращающиеся бублики, где тяготение создаётся центробежной силой? Слышал, конечно, про них многие фантасты писали. А у Соколова и Леонова даже картина есть — «На орбитальной станции», такая штука изображена.
— Да, всё верно. — подтвердил Димкин собеседник. — Впервые идею подобного способа создания искусственного тяготения предложил ещё Циолковский, в своей повести «Вне земли». Пока на практике идею не проверяли, но разработок было множество — и вот теперь пришло время проверить их на деле, причём сразу в довольно серьёзных масштабах. Недавно наш Институт Космических исследований совместно с американским Стэнфордским университетом закончили разработку проекта «Остров-1» — огромного орбитального сооружения диаметром в полкилометра, способного вместить до пятисот человек, которые будут там постоянно жить и работать. И всё это сооружение будет вращаться вокруг своей оси со скоростью, позволяющую создать искусственную гравитацию примерно равную земной — за счёт центробежной силы!
— И нам… в смысле, тем, кого вы сейчас набираете, предстоит там работать? — восхитился Димка. — Но ведь такую станцию наверняка придётся строить очень долго, одних ракетных запусков сколько потребуется!
— Это ты верно заметил. — с готовностью подтвердил инженер. — Одних только металлоконструкций в космос придётся вывести не одну тысячу тонн. Но ты забываешь о «космическом батуте». Традиционными методами, с помощью ракет-носителей, даже сверхтяжёлого класса, вроде американских «Сатурнов» или нашей Н-1 и Н-2 такая задача не решается и за десять лет — да что там, вообще не решается, если принять во внимание затраты на одни только запуски! Но наш чудо-бублик позволит справиться с проблемой гораздо быстрее и с куда меньшими затратами. Вам во время экскурсии показывали новый стартовый комплекс — тот, что ещё только строится?