"Фантастика 2023-203", Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Пока не могу. Меня временно включили в группу Гарнье, работы выше головы. Завтра с утра поедем устанавливать новое оборудование возле «обруча». Кстати, он просил узнать — не согласишься отправиться с нами, водителем?
А ведь она нисколько не огорчена тем, что долгожданный полёт на «Лагнаж» пришлось отложить, отметил я. А а ведь как ждала…
— Соглашусь, отчего же нет? Только по-моему, это вы напрасно. В смысле — зря не хотите сообщить о том, что у нас тут творится, на «Лагранж». Мало ли что может случиться и помимо олгой-хорхоев?
Юлька вздохнула.
— Я тоже так сказала Гарнье. Но он категорически запретил — заявил, что сначала сам должен всё изучить, и только потом…
— А самой дать
— Я думала об этом. Но радист наверняка доложит начальнику станции — это ж не частная переписка, которую он обязан хранить в секрете, а служебное сообщение. Гречко-то ладно, он поймёт, а вот Гарнье мне такого самоуправства не простит. Он очень самолюбив и, кажется, затаил обиду за то, что я его выставила дураком на совещании.
— Так уж и дураком… — я злорадно ухмыльнулся. — Хотя да, ты права: именно дураком, и именно выставила. Не будет нос задирать, лягушатник хренов!
— Вот ты опять… — возмутилась Юлька. — Не можешь нормально да? Обязательно надо позлорадствовать?
Девушка нахмурилась.
— Так он же тебя слушать не хотел? Сам и виноват!
— Его понять можно. Прибегает какая-то соплячка и начинает объяснять ему, старшему астроному базы и профессору, как устроен мир. Я бы на его месте тоже разозлилась бы, и ещё как!
А ведь мне всё это не нравится, понял я. Совсем даже не нравится, вот нисколечко! Гарнье — мужчина достаточно молодой, несмотря на своё профессорство, всего тридцать четыре года, галантный, как и все французы — помню, как он целовал Юльке ручку, когда нас ему представляли, — да и внешностью бог не обидел. То-то мне показалось, что она каждый раз, заговаривая с ним, теряется, и прячет глаза — а когда Гречко распорядился, чтобы они занялись расследованием вместе, обрадовалась, даже особо не скрывая своих эмоций.
…Стоп, это я что, ревную? Ну вот, приехали — не забыл, сколько тебе лет на самом деле? А с другой стороны — я что, разве не живой человек?..
— Знаешь, я всё же пошлю радиограмму Леднёву. — сказала Юлька. — ты прав, надо предупредить, мало ли что?
— А как же Гарнье?
— А я не отсюда. Завтра утром «Тихо Браге» уходит к «Гагарину», а там наши, Андрей Поляков и Середа. Попрошу кого-нибудь из команды передать им письмо — обычное, бумажное — и в него вложу точный текст радиограммы, кто адресат, ну и всё такое. Чтобы чего не напутали.
— Ну, прямо шпионские игры! — хмыкнул я. — А вообще ты молодчина, Юль, мне бы такое и в голову не пришло.
— Неудивительно. — губы её тронула улыбка — как мне показалось, не слишком весёлая. — Ты сам всё привык делать, особенно что-то важное. Нет, чтобы подойти, попросить помощи. Я иногда думаю: может, ты нам попросту не доверяешь? Мне, ребятам? А, Лёш? Признайся, не доверяешь ведь?
…Ну что тут ответишь? Я пробормотал «да нет, что за глупости, как я могу…» в два глотка выхлебал какао, сунул недогрызенный крекер собаке и позорно сбежал.
VIII
Помидоры были тёмно-красные, вытянутые, как сливы — и маленькие. В описи продуктов, присланных с грузовым контейнером (Дима битых семь часов ловил его на «попрошайке» — на этот раз непостижимая магия «батута» дала промах на полторы тысячи километров) они значились как «томаты, сорт „Черри“». Поначалу диковинные плоды хотели попросту раздать вместе с обедом, но Леднёв влез с предложением соорудить из них салат, а Дима имел неосторожность припомнить, что Нина как-то объясняла, как делать это в отсутствии тяготения. Кулинарные таланты Диминой супруги на «Лагранже» были известны многим (почти все, так или иначе, прошли через станцию «Гагарин» и приобщились к тамошней кухне), и начальник станции, обдумав предложение, дал «добро». А ещё — назначил исполнителей в лице автора идеи (инициатива, как известно, наказуема) и единственного «специалиста» по приготовлению
данного блюда. Вот Дима и маялся теперь: он засунул руки по локоть в большой полиэтиленовый пакет он, подобно химику, работающему с опасными веществами продев руки в прорезиненных перчатках внутрь изолированной камеры, и резал там помидорчики, смешивал их с сухим укропом, майонезом и прочими приправами, которые тоже нашлись в «продуктовой посылке». И, конечно, не забывал проклинать длинный язык Леднёва, который тот не умеет держать за зубами. Участие же астрофизика в процессе приготовления салата сводилось к старой, как само кулинарное искусство, формуле «подай, принеси, пошёл вон!», а всё остальное время Валера взахлёб рассуждал о предстоящей охоте на «звёздный обруч» — и ещё о кое-каких обстоятельствах.— …я тут с «Гагарина» получил радиограмму. Ты ведь знаешь такого, Виктора Середу? Забавно, прямо как в «Москве-Кассиопее» там мальчика, капитана «Зари», так звали…
Дима от удивления упустил пакетик с тёртым чесноком, который как раз собирался ввести внутрь своей «кулинарной камеры» — желательно, не расплескав при этом её содержимого по всему камбузу. Скорее бы уж запускали вращение «жилого» бублика станции — сил больше нет терпеть эту невесомость…
— Он что, пишет тебе?
Зачем Середе понадобилось связываться с астрофизиком, Дима не мог даже вообразить.
— Ну, не совсем он… — Леднёв извернулся и поймал упаковку чеснока, успевшую уплыть под потолок. — Это от той девушки, Лиды Травкиной, которую я пригласил к нам, на «Лагранж». Уж не знаю, почему она не сама прислала радиограмму, а передала через этого Середу — но сообщает она о весьма тревожных вещах. Вот, послушай…
На то, чтобы изложить обстоятельства лунного ЧП астрофизику понадобилось минут пять. Получив радиограмму, он не поленился связаться со своими коллегами, работающими на «Циолковском», и получил от них подтверждение: да, и «Звезда КЭЦ» и «Ловелл» уже второй день стоят на ушах из-за нападения каких-то инопланетных тварей, чуть ли не кремнийорганических, хлынувших из внезапно ожившего «звёздного обруча». Да, один человек сильно пострадал и сейчас врачиборются за его жизнь, и да, самое загадочное, самое пугающее в этой истории — то, что возникновение «тахионного зеркала» в лунном артефакте до микросекунды совпадает со срабатыванием «батута» на «Звезде КЭЦ». И объяснений этому тамошние астрофизики, как и созданная на «Ловелле» научная группа под руководством знаменитого Гарнье, пока отыскать не могут…
— Травкина как раз с Гарнье и работает сейчас. — сказал Леднёв, аккуратно складывая радиограмму и пряча её в нагрудный карман комбинезона. — Жаль, я бы расспросил её поподробнее, в радиограммах наверняка упущены многие важные детали. Но вообще-то, всё это до некоторой степени подтверждает мою теорию, так что подождём заключения группы Гарнье…
В Димином воображении немедленно возникла картинка: висящий в пустоте, на фоне Млечного пути «Звёздный обруч», сияющий в нём «горизонт событий», из которого один за другим вываливаются огромные кольчатые червяки. Вываливаются, извиваются, плюясь во все стороны лиловыми ветвистыми молниями, и беспомощно плывут в пустоте в разные стороны…
— Ты что же, ожидаешь чего-то подобного и с нашим «обручем»?
— А кто его знает? — астрофизик пожал плечами. — Вот поймаем, отбуксируем к «Лагранжу» и будем разбираться.
— А Леонову ты об этом сообщил? — Дима ткнул пальцем в карман, куда собеседник спрятал бланк радиограммы.
— Зачем? — Леднёв пожал плечами. — Что бы оттуда не появилось — вряд ли оно будет опасно в открытом космосе. Но начальству же не объяснишь, ещё и зарубит идею с ловлей «обруча», с него, перестраховщика, станется, пожалуй! Нет уж, сначала притащим «обруч» к «Лагранжу», а там и поставим его перед фактом. Уж изучать эту штуку нам точно не запретят!