"Фантастика 2023-93". Компиляция. Книги 1-19

Единственное, что вызывало серьезное беспокойство руководства КБФ, так это торпедные катера, как финские, так и немецкие. В условиях прибрежной части Финляндии, где наличествовало множество островков, заросших лесом, вражеские торпедные катера имели все возможности атаковать стремительно, внезапно выскакивая в атаки на крупные корабли из-за этих естественных препятствий. Потому на эсминцы ПВО в предстоящей операции возлагалась еще и защита от этой напасти. Тем более, что соединение под командованием каперанга Малевского уже отлично показало себя в противостоянии со «шнельботами».

Разумеется, при планировании десантной операции имели в виду и наличие минных заграждений вблизи столицы Финляндии. Но, зоны размещения мин тоже, в основном, оказались известны, благодаря РОШ КБФ. Гавани Хельсинки, в случае опасности, должны были перекрываться минными постановками, поэтому то, что все минные заградители и тральщики финнов удалось отправить на дно, очень радовало. Планировали нанести первый удар, закрепиться в Хельсинки и организовать для десанта постоянное рейсовое снабжение из Таллина. Боеприпасы и прочее снабжение собирались подвозить вовремя с помощью транспортных конвоев. Все это становилось возможным при том, что в Финском заливе к началу десантной операции Краснознаменный Балтийский флот уже имел подавляющее преимущество.

Большие надежды для успешного завершения штурма столицы Финляндии советское командование возлагало на воздушно-десантные силы. Воздушно-десантные войска начали создавать в СССР с 1931-го года. Но лишь в августе 1938-го их вывели из подчинения военно-воздушных сил и передали под командование сухопутных войск. Еще в марте 41-го года в Прибалтийском особом военном округе сформировали пятый воздушно-десантный корпус, включающий три бригады, 201-ю, 9-ю и 10-ю, которые дислоцировались севернее Даугавпилса. В составе только одного этого корпуса имелись десять тысяч десантников. Для их переброски из состава сороковой авиационной дивизии дальнего действия подготовили два полка, 7-й и 323-й. Для усиления воздушного десанта предполагалось использовать и четвертый воздушно-десантный корпус, сформированный весной в Западном особом военном округе из 7-й, 8-й и 214-й бригад.

В отличие от других частей РККА, все воздушные десантники вооружались автоматическим оружием и отличались хорошей физической подготовкой. Да и кое-какой боевой опыт применения воздушного десанта у Красной армии уже имелся. Еще во время пограничного конфликта в Монголии на реке Халхин-Гол в 1939 году применялись парашютные десанты. Тогда отлично проявила себя 212-я воздушно-десантная бригада, триста пятьдесят бойцов которой получили за проявленное мужество ордена и медали. В «Зимней войне» тоже имели место десантирования парашютистов из 201-й, 202-й и 214-й воздушно-десантных бригад. Хотя и не все высадки оказывались удачными, тем не менее, решать боевые задачи советским воздушным десантникам было вполне по силам.

Глава 11

Когда Александр, прогулявшись по Таллину, вернулся в приемную своего дяди, тот еще находился на совещании, но секретарша Люба с очень серьезным видом вручила Лебедеву пакет с документами для предстоящей командировки, среди которых находился и приказ о его новом назначении начальником особой разведывательно-диверсионной группы боевых пловцов. А также имелся пакет от начальника РОШ, запечатанный сургучной печатью, который нужно было передать лично начальнику ЭПРОНа контр-адмиралу Крылову. Дядин водитель тоже не заставил себя ждать и отвез Александра на военный аэродром, где на транспортный самолет, летящий в Ленинград, как раз завершалась погрузка тяжелораненых, которым требовалось немедленное лечение в тылу.

Потери в людях нарастали с каждым днем войны. Бойцов с легкими ранениями лечили в медсанбатах, расположенных недалеко от линии фронта. А тяжелораненых отправляли в тыловые госпиталя. С приморского участка передовой Северо-западного фронта серьезно пострадавшие бойцы прибывали в Таллин. Их везли из районов боевых действий, как наземным транспортом, так и по морю небольшими судами, предназначенными для каботажных перевозок, но реквизированными в военное время для нужд Балтфлота. А уже в столице Эстонии врачи направляли тех, кого вылечить на месте не могли, в Ленинград. Да и коечный фонд больниц в прифронтовой зоне быстро оказался переполненным.

Часть тяжелых раненых эвакуировали не только в Ленинград, но и в другие города советского тыла, где в госпиталях врачи старались вернуть в строй как можно больше бойцов. Но, если медикам предписывалось в первую очередь массово возвращать в строй легкораненых, восемьдесят процентов которых быстро шли на поправку, то с тяжелыми дела обстояли совсем не так хорошо. В случае сильных повреждений конечностей их ампутировали в прифронтовых госпиталях, но глубокие ожоги тканей, проникающие ранения в живот, грудь, в голову или шею требовали серьезных операций, соответствующего оборудования и опытных хирургов. Да и быстро все делать нужно было в этих случаях, пока не возникли необратимые изменения в организме.

Потому тяжелораненый комсостав отправляли на лечение самолетами, в то время, как обычные тяжелораненые бойцы тряслись в эвакуационных эшелонах, умирая по дороге. Командиров старались спасать в первую очередь еще и потому, что командных кадров в РККА не хватало после репрессий и реорганизаций предвоенных лет. Издали даже специальную директиву, предписывающую задействовать транспортные самолеты для эвакуации тяжелых раненых, начиная с младших лейтенантов, потому что с первых же дней боев выяснилось, что немцы стараются выбивать командирский состав в первую очередь. Из-за чего лейтенант жил на передовой, в среднем, трое суток.

Попрощавшись с шофером, который подкатил на эмке прямо к трапу, Лебедев разместился в хвосте салона двухмоторного «Дугласа», переоборудованного для перевозки по воздуху раненых, на откидном сидении. Кроме него, раненых сопровождал пожилой врач, который тоже расположился на точно таком же откидном стуле, только поближе к кабине пилотов. Все остальное пространство занимали лежачие на носилках.

Закупки самолетов «Douglas DC-3» у американцев Советским Союзом начались еще в 1935-м году. За это время не только приобрели сами самолеты, но и купили лицензию на их производство, наладив строительство этих летательных аппаратов на авиазаводе в Химках, который в апреле 1941-го уже выпустил сотый самолет этой модели с обозначением «ПС-84». Транспортник для того времени был неплохим, при крейсерской скорости в триста километров в час, он мог доставлять на две тысячи километров полторы тонны груза или два десятка пассажиров.

Повсюду внутри самолетного салона были установлены носилки с лежащими на них бойцами, половина из которых находилась без сознания. Но тот раненый, который лежал на носилках прямо рядом с Александром, вполне мог говорить. Он оказался тоже старшим лейтенантом, как и сам Лебедев, только танкистом, командиром танкового взвода из шестого механизированного корпуса генерал-майора Хацкилевича. Свои ранения этот храбрый танкист, назвавшийся Михаилом Кондратьевым, получил во время встречного боя с танками Манштейна, произошедшим первого июля на шоссе, идущем к Даугавпилсу. И всю дорогу, пока самолет летел в Ленинград, он рассказывал подробности той танковой мясорубки.

— Значит, слушай сюда, морячок, расскажешь там своим флотским, как танкисты дерутся, — хриплым, но довольно громким голосом начал вещать Кондратьев, едва завидев рядом с собой Лебедева. Как этот Михаил выглядел в обычной жизни, понять не представлялось возможным, потому что он весь был забинтован. Повязки казались совсем свежими, но кое-где из-под бинтов на голове танкиста уже проступали капли сукровицы. Свободными от бинтов на лице оставались лишь левый глаз серого цвета и рот с опухшими губами. Все тело его, вероятно, тоже было забинтовано, но полностью или нет, разглядеть Лебедев не мог, потому что раненый был накрыт одеялом в пододеяльнике, плотно подоткнутым со всех сторон. Наверное, когда танкист говорил, ему становилось немного легче. Во всяком случае, так Саша объяснял для самого себя потребность раненого высказаться. Потому слушал внимательно и не перебивал.