"Фантастика 2023-93". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Знаете, молодой человек, я сделал некоторые выводы из нашего вчерашнего разговора. И с удовольствием помогу вам, чем смогу. Я же одно время очень увлекался как раз вот этой темой управления по радиоканалам. Трехканальное устройство, кстати, я предложил Шорину. И на катерах начать испытания тоже я настоял. Просто потому, что увидел перспективу для нашего флота. Ведь это же отличное морское оружие. А, поскольку я служил на флоте и даже воевал, то сейчас считаю своим долгом помочь вам наладить все, как следует.
— И где служили? — спросил Саша, чтобы поддержать разговор. Он помнил, что Берг, кажется, прошел Первую мировую, но подробностей про его службу никаких не знал.
— Я как раз в 1914-м закончил обучение на штурмана в Морском корпусе,
— Так вы же, получается, на легендарном корабле служили! На том самом броненосце, который сначала с японцами воевал, а потом Моонзунд защищал вместе со «Славой»! — воскликнул Саша.
— Да, защищали мы архипелаг от немцев, пока смута не началась в стране и на флоте. А нашего «Цесаревича» в 1917-м в «Гражданина» переименовали, — проговорил Берг. И добавил:
— Но меня еще раньше стажироваться отправили к союзникам тогдашним, на английскую подводную лодку «Е-8» штурманом. Потому что грамотных подводников у нас не хватало. Вот там, на подлодке, я впервые радиоделом увлекся. Много чего увидел интересного и старался сам во всем разобраться, как устроено. Однажды случилась авария в походе, левый электромотор в подводном положении сгорел, и я отравился газами от горения. Определили меня в Гельсингфорский госпиталь на лечение. Время свободное появилось, и я, пока лечился, самостоятельно прочитал все по радиотехнике и теории радио, что только смог отыскать. Долго, кстати, лечился. Все революционные события мимо меня прошли. А потом, уже в 19-м году, назначили меня штурманом подводной лодки «Пантера», затем я был переведен командиром на другой подводный корабль. Сначала командовал подводной лодкой «Рысь». Потом перешел на подлодку «Волк». А оттуда назначили меня на «Змею».
И вот эта «Змея» оказалась особенная, имела мощную по тем временам силовую установку, но находилась в резерве, стояла у пирса недостроенной. И доделывать все приходилось силами экипажа. Тогда много я сам руками поработал. Всю аппаратуру связи и многое из электрооборудования на той подлодке лично смонтировал. Нельзя ничего было поручить кому-то другому, не имелось достаточно квалифицированных специалистов на «Змее». А те, которые пришли по комсомольскому призыву, паяльник даже правильно держать не умели. Всему их учить пришлось на собственном примере. Вот с тех пор у меня в привычку и вошло все паять самому. И это я уже потом окончил Военно-морскую академию, по специальности радиотехника. А тогда, на «Змее», я тоже до многого сам, своим собственным умом доходил. Вот и вы мне напомнили немного самого себя в молодости. Тоже имеете военно-морское штурманское образование, а интересуетесь радиоделом.
Лебедев даже и не знал, как же объяснить ученому, что даже и не столько он сам радиоделом интересуется, сколько хочет использовать интерес к радиоделу Берга, чтобы каким-то образом передать ему знания о развитии радиотехники и электроники, которые принес из будущего. В катере посреди фарватера они остались один на один, потому Александр Лебедев решился рассказать контр-адмиралу про пальчиковые лампы и транзисторы, придерживаясь своей легенды, мол, когда служил в разведке флота, то узнал очень много интересного о последних немецких, английских и американских разработках.
Внимательно выслушав Сашу, Аксель Иванович Берг сказал:
— Я подозреваю, молодой человек, что вы или гениальный аналитик, или пользуетесь какими-то чужими данными, вычитанными из неизвестных мне источников.
— Да, я же говорю вам, товарищ контр-адмирал, что до получения нынешней должности я служил в разведке КБФ. Вот оттуда и знаю все эти сведения.
— Но, при этом, вы говорите так, словно бы сами лично знаете и понимаете очень многое, если не все, об этой технологии. Возможно, вы скрытый гениальный инженер связи, новое светило науки? Но, почему вы так уверены, что я ничего об этом не слышал? — с сарказмом проговорил контр-адмирал. И добавил:
—
Да будет вам известно, что еще в 1926-м году советский физик Френкель выдвинул гипотезу о дефектах кристаллической структуры полупроводников, названных «пустотами» или «дырами», которые могли перемещаться по кристаллу вещества. А в тридцатые академик Иоффе серьезно начал изучать явления полупроводимости у нас в Ленинграде, в институте инженерной физики. В 39-м академик Давыдов представил теорию диффузионного выпрямления тока в полупроводниках. Совсем недавно, в этом году перед войной Лашкарев опубликовал любопытные статьи «Исследование запирающих слоев методом термозонда» и «Влияние примесей на вентильный фотоэффект в закиси меди». Там описана работа «запорного слоя» на границе между медью и ее закисью, где по обе стороны выявлены носители тока противоположных знаков. И, кстати, Лашкаревым определено, что добавление в полупроводники определенных примесей резко повышает их токопроводящие способности. Чем вам не этот ваш p-n переход? Так что и мне кое-что по этой теме уже известно. А с вашими вот этими знаниями, которые вы мне здесь изложили, мы же можем попробовать наладить выпуск этих полупроводников. Когда, говорите, немцы и американцы планируют первые транзисторы сделать? Мы раньше успеем, если прямо вот сейчас серьезно возьмемся за это дело.— Так, Олег Лосев уже над этим работает, — сказал Саша.
— Не тот ли случайно, который кристаллический гетеродин изобрел, ученик академика Иоффе? — прищурился контр-адмирал.
— Да. Тот самый. Он собрал коллектив талантливых молодых специалистов и на основе своего кристадина сделал первые диоды с туннельным полупроводниковым эффектом, а потом, применив другие материалы, на основе вот этих разведывательных данных о немецких разработках, сумел сделать самые настоящие транзисторы, — проговорил Лебедев, поймав себя на том, что сболтнул лишнее, выдал случайно Бергу совершенно секретную информацию.
— И откуда же у него такие возможности появились? Насколько я помню, даже нормальную лабораторию ему никак не давали, — произнес Аксель Иванович.
— Уже дали секретную радиолабораторию при заводе «Арсенал», — сообщил Лебедев. Потом подумал все-таки, что скрывать от Берга все это глупо, даже, наверное, вредно для общего дела, а потому добавил:
— А еще там параллельно осваивается производство пальчиковых радиоламп, размеры которых и энергопотребление сильно меньше, чем у обычных радиоламп. При этом, они позволяют с теми же параметрами управлять потоками электронов, генерировать и усиливать сигналы. Да и их массовый выпуск прямо сейчас будет значительно легче и дешевле наладить, чем широкое производство транзисторов. Потому на заводе «Арсенал» решили пока остановиться все-таки на развитии индустрии пальчиковых ламп. Но, только до тех пор, пока не удастся сделать все этапы производства транзисторов менее затратными.
— То-то я смотрю, что появилась за последний месяц у нас какая-то новая радиоаппаратура на флоте. Сказали мне, что совершенно секретная, штучная пока, с особыми характеристиками и с новейшими радиодеталями, но не говорили, где точно производится. Вот думал я уже через своих курсантов одну такую новую радиостанцию потихоньку добыть, чтобы ее разобрать и посмотреть, что же там внутри. Не хотелось, знаете ли, отставать от прогресса. А теперь понятно, откуда ветер дует. Как я понимаю, наши радиолокационные станции усовершенствовали тоже усилиями этого коллектива?
— Так точно, товарищ контр-адмирал, — кивнул Александр.
Берг внезапно предложил:
— Лучше называйте меня Аксель Иванович. Не надо никаких званий. Давайте, Саша, постараемся подружиться ради интересов общего дела. Не стану скрывать, что ваш рассказ про полупроводники и пальчиковые лампы меня чрезвычайно заинтриговал. И я почему-то чувствую, что знаете вы гораздо больше, чем говорите. И хотел бы от вас еще раз услышать все подробности о полупроводниковых приборах, чтобы тщательно записать про их конструкцию, материалы и технологию изготовления.