"Фантастика 2023-93". Компиляция. Книги 1-19

Во-первых, по-прежнему не хватало тральщиков после потерь, которые понес немецкий тральный флот в первые дни войны и даже перед самым ее началом, когда русские подводники торпедировали немецкие и финские тральщики и минные заградители без предупреждения, едва лишь те выходили на постановку минных заграждений. И к концу июля сложилась ситуация, когда у военно-морского флота Германии сильно ощущался недостаток в тральных силах. Несмотря на то, что кригсмарине удалось реквизировать у частных владельцев все подходящие для переоборудования под тральный флот суда, достаточного количества для гарантированного траления морских мин на путях десантных транспортов и военных кораблей пока не набрали. Да и оборудования для тральщиков существенно не хватало.

Во-вторых, разведывательная служба Германии не справилась. Несмотря на все усилия и неоднократные личные просьбы со стороны гросс-адмирала Эриха Редера адмиралу Фридриху-Вильгельму Канарису, Абвер так и не сумел выявить позиции новых батарей на Моонзунде, установленных русскими за два последних месяца. Канарис объяснял провал своей службы тем, что почти все немецкие агенты, засланные на острова в разные годы или завербованные на месте, были нейтрализованы русским НКВД перед самым началом войны. Было очень похоже на то, что кто-то из русских каким-то образом заполучил в тот момент их списки. И Канарис дал распоряжение усиленно искать большевистских «кротов» среди собственных сотрудников.

Как бы там ни было, а ценных агентов, которые имели доступ к секретным сведениям и допуск на советские военные объекты, на Моонзунде у Абвера попросту не осталось. Те же немногие из сотрудников немецкой разведки, которых еще не выявили красные, лишились системы связников. Не осталось на архипелаге и засланных радистов. Следовательно, все оставшиеся там агенты, которых красные пока не арестовали, затаились, постаравшись слиться с местным населением. Они легли на дно, и оказались бесполезным ресурсом, во всяком случае, до того времени, пока связь с ними не будет каким-нибудь образом восстановлена. Да и специальная разведывательно-диверсионная группа, подготовленная кригсмарине по приказу Редера, тоже пропала где-то на архипелаге. Что весьма удручало и нервировало гросс-адмирала.

И Редер еще раз потребовал от своих штабных офицеров проанализировать расположение русских батарей и противодесантной обороны, хотя бы по косвенным признакам и по немногим четким новым снимкам аэрофотосъемки, сопоставляя их с теми материалами, которые поступили с архипелага до того, как «сталинские волкодавы» вычистили основную немецкую агентуру на Моонзунде.

— Я хочу услышать не пустые рассуждения, а факты и серьезную аналитику на основе этих фактов, — потребовал гросс-адмирал.

И перед ним адъютанты тотчас разложили карту всех выявленных русских позиций. Она имелась в распоряжении оперативного штаба кригсмарине. Вот только эта карта не включала в себя новых укреплений, батарей и заграждений, установленных красными с начала июня. Не была ясна и точная дислокация частей Красной Армии, прибывших на Моонзунд уже после начала войны. И это, конечно, затрудняло точное планирование необходимых сил для предстоящего штурма архипелага.

Глава 18

Утром после того, как немецкие диверсанты оказались нейтрализованы, командный состав Береговой обороны Балтийского района собрался в штабе на совещание. Настроение у командиров хорошим не было. Все понимали, что хоть вражеская диверсионная группа и перестала существовать, но цена за это достижение заплачена немалая. Немецкие лазутчики постарались подороже продать свои жизни. А советский флот на архипелаге потерял один из пограничных катеров, на котором вместе с тремя немцами погибли пятнадцать краснофлотцев. Единственный выживший свидетель, матрос Переверзин, дал показания, что убиты еще и трое эстонских рыбаков. Но, это оказалось не совсем так, потому что один из них, как выяснилось, получив лишь легкую контузию от взрыва гранаты, упал в воду, сумев доплыть в ночи до берега, где и был задержан пограничниками, прочесывающими пляжи с собаками.

Совещание предполагалось важное. Специально для того, чтобы принять в нем участие, из Ленинграда ночью на Моонзунд прилетел сам комиссар Военного совета Краснознаменного Балтийского флота Евгений Лебедев вместе с несколькими чинами из Главного штаба КБФ, а председательствовал сам генерал Елисеев. Эти двое командиров очень хорошо знали друг друга. Они вместе служили на архипелаге еще в Империалистическую на 32-й батарее, расположенной к западу от деревеньки Выи на южной стороне острова Моон, он же Муху.

На 32-й имелись пять десятидюймовых пушек, которые выглядели очень солидно. Их стволы длиной почти одиннадцать с половиной метров и мощный орудийный станок, вместе с которым каждое орудие весило почти 54 тонны, вызывали уважение. И орудийная прислуга старалась заботиться о них с максимальной аккуратностью, благодаря чему 32-я батарея всегда находилась в готовности дать врагам достойный отпор. Стволы десятидюймовок изготавливались на Обуховском заводе с 1896-го года, когда поступил первый заказ на пять орудий. А станины для них отдельно производил Путиловский завод.

При строительстве 32-й батареи на острове Моон проложили узкоколейную железную дорогу от пирса в Куйвасту и до самой батареи, расположившейся у деревни Выи. Для подвозки боеприпасов от причала использовали два небольших пятидесятисильных паровоза. Батарея прикрывала пристань в Куйвасту, а также контролировала огневым воздействием Моондзунский пролив. Во время немецкой высадки, осуществляемой в рамках операции «Альбион», 32-я батарея до самого конца обороны обстреливала немецких десантников, закрепившихся возле Ориссаарской дамбы. И это дало возможность русским войскам организованно отступить. В конце обороны огонь могли вести только две десятидюймовки. А еще три орудия батареи к тому моменту уже вышли из строя из-за вражеского огня. При отступлении с Моонзунда оставшиеся орудия пришлось взорвать.

Береговые десятидюймовые пушки отличались от морских. Во-первых, они изготавливались облегченными на 10 процентов, во-вторых, имели цапфы, а поршневой затвор оснащался обтюратором с грибовидным стержнем. Но, самое главное отличие от морских орудий состояло в отсутствии электромеханических систем заряжания. Этим объяснялась низкая скорострельность. Орудия этого типа производили всего один выстрел в минуту. Тяжелые снаряды заряжающие грузили в специальные тележки и подвозили к пушке вручную. А фугасные снаряды к десятидюймовкам весили 225 кг, да еще и их пороховой заряд тянул больше шестидесяти. Так что работа заряжающих была тяжелой. Именно матросом этой воинской специальности служил в то время на Моонзунде Евгений Лебедев, а Алексей Елисеев к тому моменту уже сделал карьеру унтер-офицера, стал сначала кондуктором, а потом и мичманом, командиром орудия.

На флот Елисеев попал по призыву еще в 1908-м году. На следующий год он окончил школу комендоров в Кронштадте, а в 1910-м его направили в школу унтер-офицеров. Получив специальность артиллерийского наводчика, он был произведен в кондукторы и назначен на крейсер «Россия» командиром плутонга, где сдружился с революционерами-подпольщиками. Уже через год Елисеева арестовали за распространение большевистской литературы, после чего четыре месяца он провел под арестом. Ему вменяли участие в политическом антиправительственном кружке. Но, власти так ничего и не доказали, выпустив Елисеева без взысканий, после чего он получил назначение инструктором-преподавателем в Петербургский Морской корпус.

Вот только на престижной береговой должности Елисеев надолго удержаться не смог из-за интриг коллег. В конце 1912-го года его снова направили на крейсер «Россия» в прежней должности плутонгового командира. Осенью того же года на этом крейсере Елисеев участвовал в большом учебном походе в Атлантический океан. Крейсер заходил на Канары, на Мадейру, на Виргинские и Антильские острова. Однако, после этого дальнего похода Елисеев был с флота уволен за революционную деятельность.

Но, уже в июле 1914-го его снова призвали обратно на службу, назначив на линейный корабль «Слава». Впрочем, оттуда его за агитацию большевистских идей вскоре списали на берег. Так он и попал в береговую оборону командиром плутонга шестидюймовых орудий системы Кане 33-й батареи. Оттуда его перевели на ту самую 32-ю батарею, оснащенную десятидюймовыми орудиями. За точные обстрелы немецких кораблей, пытающихся штурмовать Моонзунд, Елисеева произвели в мичманы, наградив Георгиевскими крестами III и IV степени. Теперь же генерал-майор Елисеев возглавил всю береговую оборону Моондзунских островов.