"Фантастика 2023-93". Компиляция. Книги 1-19

Вражеские катерники быстро поняли, что против эсминца почти никаких шансов у них нет. Торпеды на катерах закончились, да еще на их беду стволы автоматических пушек перегрелись от интенсивной стрельбы по субмарине. Оставалось надеяться только на пулеметы и скорость. Экипажи «шнельботов» не привыкли сдаваться. У них имелся богатый боевой опыт. Немецкие торпедные катера, как реальная военно-морская сила, впервые за время войны громко заявили о себе в контексте бегства англичан из Дюнкерка в конце мая 1940-го. Тогда мировые информационные агентства сообщали: «во время эвакуации английских экспедиционных сил немецкие торпедные катера потопили в Ла-Манше английский вспомогательный крейсер, у Остенда потопили английские эскадренные миноносцы «Уэйкфул» и «Графтон», а также лоцманское судно «Комфорт», у Гельдера потопили подводную лодку». Москитный флот Германии действовал быстро и нагло. Пользуясь малозаметностью и высокой скоростью, «шнельботы» не однажды выходили победителями даже из противоборства с эсминцами.

В этот раз что-то пошло не так, удача неожиданно переметнулась на другую сторону. И «шнельботы» попробовали удрать. Но, не тут-то было. Экипаж поврежденной подлодки, только что казавшийся деморализованным и беспомощным, увидев идущий на помощь эсминец, приободрился и открыл плотный огонь из всего, что имелось на борту, даже из винтовок. Пробоины в деревянных корпусах «шнельботов» множились, вода поступала внутрь, и скорость немецких торпедных катеров начинала падать. А эсминец, между тем, догонял. Упавшая до тридцати узлов скорость не позволяла катерам оторваться от эсминца, делающего больше тридцати узлов. Немецкие моряки пытались отстреливаться из пулеметов, но, к их изумлению, старый эсминец неожиданно оказался вооружен многочисленными крупнокалиберными пулеметами и даже автоматическими пушками, а его комендоры стреляли достаточно неплохо. И пара залпов эсминца решила исход боя.

Получив критические повреждения, и поняв, что сбежать уже не удастся, немцы прекратили стрелять, застопорили машины, легли в дрейф и спустили флаги. Они сдавались. Командир одного из катеров демонстративно застрелился и утонул, упав за борт. Второй не последовал его примеру, он был моложе и хотел жить. Потому, выполняя указания Александра Лебедева, который выкрикивал команды на немецком языке через громкоговоритель с мостика эсминца, вражеский капитан-лейтенант подвел наполняющийся водой, но все еще остающийся на плаву катер к борту «Якова Свердлова».

По штормтрапу немецкий экипаж поднялся на советский боевой корабль в полном составе, все мокрые, без оружия и имеющие жалкий вид. Их оказалось больше двадцати. Несколько моряков кригсмарине были ранены. Каждого принимали вооруженные краснофлотцы. Раненым оказывали первую помощь. На эсминце к пленным морякам кригсмарине не испытывали столь острого чувства мести, в отличие от экипажа поврежденной подлодки, где немцев, незадолго до этого чуть не потопивших эту самую подлодку, могли просто разорвать в клочья. Потому немецкий капитан-лейтенант сразу же предпочел подойти к борту эсминца. А абордажная партия, посланная Малевским на «шнельбот», и состоящая из Лебедева и его диверсантов, осмотрев немецкий торпедный катер, сняла радиооборудование, захватила документы, карты и флаг. Второй вражеский катер, между тем, затонул, а его команда оказалась в воде. И теперь абордажная команда превратилась в спасательную, вытащив из воды еще два десятка немцев по одному. Все они оказались из состава третьей флотилии «шнельботов», с 1940-го года действовавшей у берегов Бельгии и Голландии и переведенной на восток Балтийского моря для войны с Советским Союзом. Командовал флотилией корветенкапитан Фридрих Кеманд. Он же, оказывается, и застрелился на втором катере.

Малевского радовало, что флотилия вражеских торпедных катеров была разгромлена, а ее командир покончил с собой, признав поражение. Но такое количество пленных на эсминце оставлять совсем не хотелось. Их же надо кормить и охранять. Да и какой смысл доставлять вражеских моряков в осажденную Либаву? Там, наверное, и без того пленных немцев уже девать некуда. Потому Малевский принял решение идти к Моонзунду. В трофейном катере наспех заделали пробоины и, откачав воду, взяли его на буксир, потому что дизель оказался поврежден осколками трехдюймового снаряда, выпущенного одним из орудий «Якова Свердлова». А подводная лодка «С-3», хоть и получила множество пробоин от немецких пушек и пулеметов, мореходность не потеряла и шла за эсминцем самостоятельно. Только медленно. На ней стучали молотки. Это краснофлотцы забивали пробоины деревянными пробками.

Доложив по радио шифровкой в штаб об итогах боя, Малевский получил приказ идти на ближайший остров архипелага, чтобы сдать там трофейный катер и выгрузить пленных немцев. На подходе эсминец встречала флотилия катеров НКВД. А на пирсе немцев уже ожидал конвой. Но Малевский очень спешил. Потому не стал швартоваться к пирсу, а, едва перегрузив пленных на подошедшие катера и сдав трофейный «шнельбот» и спасенную подлодку «С-3» морским пограничникам, снова дал полный вперед машинам, желая поскорее нагнать остальные «Новики».

Глава 8

После отхода от Моонзунда на «Якове Свердлове» ждали очередного вражеского авианалета. Германские катерники вполне могли успеть вызвать по радио авиационную поддержку. Хотя пленный командир «шнельбота» и его радист отрицали это. Но были еще и застрелившийся командир второго «шнельбота», и убитый осколком снаряда, утонувший вместе со своим катером радист. А мертвых не допросишь. Но налета не последовало. Погода быстро начала портиться. Налетел северный ветер, небо заволокло низкой облачностью, пошел дождь, температура упала до восьми градусов, а волнение моря резко увеличилось почти до штормового. Поняв, что в такую погоду вражеские самолеты вряд ли прилетят и обнаружат эсминец, Малевский объявил отбой боевой тревоги и сбавил ход. Бороться со стихией на форсаже было чревато поломками машин. А в боевой обстановке такое лучше не допускать. Потому ход убавили до экономичных двадцати двух узлов, которые старенький «Новик» выдавал без напряжения. Курс конвоя был известен, а пароходы двигались по волнам еще медленнее, чем по спокойной воде. Так что к утру эсминец должен обязательно нагнать транспорты даже спокойным ходом.

В командире эсминца «Калинин», капитане 2-го ранга Петре Борисовиче Стасове, которому Сергей Платонович оставил командование, уходя на помощь подлодке, он был абсолютно уверен. Стасов зарекомендовал себя, как отличный военмор, очень профессиональный и решительный, с которым Малевского связывала давняя дружба. Так что за транспорты Сергей Платонович почти не волновался. За свой эсминец — не беспокоился, тем более. Командир чувствовал свой корабль, и знал, что тот не подведет. Потому, сдав вахту старпому, Малевский отправился спать. Он прекрасно понимал, что не выспавшийся человек не может полноценно выполнять свои функции. Чтобы восстановиться, приказал и всему экипажу, свободному от вахты, немедленно отдыхать, пока такая возможность имелась. Ведь никто не знает, какие сюрпризы могут приготовить последующие сутки. А в том, что сюрпризы обязательно будут, сомневаться не приходилось. Потому что «Яков Свердлов» находился в зоне боевых действий и шел в осажденную врагом базу.

Всех раненых краснофлотцев из экипажа эсминца, пострадавших в результате авианалетов и боестолкновений с торпедными катерами противника, сдали на Моонзунде на берег. Потому лазарет в кают-компании пока свернули, и спальное место там снова освободилось. Александр Лебедев улегся на диванчик, но сразу заснуть он не мог. И дело было даже не в том, что диван пропитался кровью и выделениями раненого в живот краснофлотца, который совсем недавно лежал на нем. Возбуждение от начала войны не позволяло Саше выключить мозг, несмотря на то, что он действительно очень устал и хотел спать. Мысли крутились в его голове, напоминая «боевую карусель» немецких пикировщиков. Одна мысль следовала за другой, пикируя и взрывая сознание. Александр, вроде бы, находился не в гуще военных событий, а всего лишь на борту старенького эсминца, прикрывающего конвой тихоходных транспортов, но и он уже мог ясно ощущать, насколько нынешние боевые действия отличались от тех, которые происходили в его прошлой жизни.

Ведь, тогда подводная лодка «С-3» погибла в бою с двумя немецкими торпедными катерами «S-35» и «S-60», а вражеские катерники, на самом деле, забросали субмарину ручными гранатами, безнаказанно подойдя вплотную к ней, настолько неумело стреляли краснофлотцы-подводники. Вот и получилось, что два маленьких деревянных стотонных катера, бесполезно израсходовавшие свои торпеды, с перегретыми и не стреляющими пушками, фактически из оружия дальнего боя вооруженные только обычными стрелковыми пулеметами, смогли безнаказанно потопить стальную субмарину длиной 77 метров и тысячу тонн водоизмещением. А ведь на подлодке до самого конца 45-миллиметровое орудие оставалось вполне исправным, боекомплект наличествовал, да и пулеметы тоже никуда не девались, а непрерывно стреляли. Только вот не попадали подводники, а немцы попадали. В этом и заключался секрет победы немецких катерников в том бою. В неумении экипажа подлодки «С-3» стрелять по движущимся целям. Маневрировать они умели, от торпед успешно ушли, а вот стрелять не обучились.

Теперь же, как видно, удача покинула немцев. Перевооруженный старый эсминец не только благополучно защитил и подлодку, и конвой до этого, но и одержал уверенные победы в противоборстве с вражескими катерами. В принципе, ничего необычного в таком раскладе не имелось. Эсминец, как корабль, обладающий заметно большим набором вооружения, и должен был выйти победителем из такого противоборства. При нормальных условиях пара торпедных катеров не могла представлять для подобного корабля большую угрозу. Плотный огонь с эсминца не должен был оставлять маленьким деревянным корабликам, пусть и скоростным, никаких шансов приблизиться. А уйти от торпед, выпущенных с достаточно большого расстояния, вполне позволяло грамотное маневрирование. Ведь эсминец не только мог развить сопоставимую скорость, но и обладал заметно лучшей мореходностью, чем катера. Так что победа, скорее, закономерна. И нет в этом никакой фантастики. Если бы в тот раз экипажи советских кораблей были бы чуть лучше подготовлены к ведению боевых действий, у немецких катерников шансов на победу оставалось бы совсем немного. Да, «шнельботы» успешно действовали против англичан. Но там им помогала внезапность нападения. В Ла-Манше они выскакивали в атаки на эсминцы либо из-за мысов и островков, либо, пользуясь плохой видимостью в тумане. А на Балтике пока у немецких катерников воспользоваться внезапностью не получалось.