"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Если бы ты уже была Высокородной, я бы рекомендовала Мастеру жениться на тебе. Ему нужна достойная вторая жена, а ты из моего женского рода, и мы могли бы быть как сёстры.
— Не надо говорить о том, что могло бы быть. Я ведь не стала клиенткой Высокородной, и мне пробиться в их число намного труднее. Меня подвело стремление к независимости и к тому, чтобы всегда выбирать свои пути.
— И здесь ты похожа на нашу семью… — вздохнула Эсса.
Сейчас Аргирисса, присмотревшись к Тору и к другим членам семьи, вздохнула:
— Мастер тяжелее всех вынес свалившееся на вас горе. Чувствую, у него много накопилось тяжести на душе, и смерть сына была той соломинкой,
— Спасибо! Аргирисса, я теперь буду называть тебя "подруга".
— Подожди, сестра по роду! Сначала я попытаюсь вам помочь.
— Не скромничай. Ты уже заслужила это имя.
Царь Красгор, убедившись, как быстро восстанавливается после ран Картор, и ещё раз проверив его интеллект, сказал ему наедине:
— Сын мой, готовься сразу, как только ты почувствуешь себя взрослым, взять бремя правления в свои руки.
— Отец, ты разве собираешься умереть?
— Я собираюсь сделать лучшее и для нас с тобой, и для королевства, и для всей Империи. Но не умирать: это было бы глупо. Об этом разговоре не рассказывай даже матери и старайся вспоминать о нем лишь за ментальным щитом.
Цацикот плёлся со своим отрядом навстречу неминуемому позору. Каждую ночь ему снилось, как его дядюшка Грандзед собирает совет старейшин, и его, как обесчещенного, выгоняют из рода и племени. А все вокруг хохочут над бесправным изгоем. Отряд, помня о проклятии, обходил стороной деревни, лишь закупая провизию. Через пять дней все вздохнули с облегчением, поскольку никто больше не заболел и не умер. Как раз подошли к одной из главных горских святынь: мавзолею Крбата Чудотворца.
Мавзолей, несмотря на его высокий статус, носил на себе печать общего беспорядка, царившего в Ссарацастре. Это был невысокий обшарпанный портик, под которым лежал надгробный камень и стоял алтарь. Сбоку приютились часовенка и хижина священника, служившего здесь. Иерей вышел наружу и горцы подошли под его благословение, попросив совершить самый торжественный молебен для очищения от проклятий и козней Древних. Отстояв двухчасовую службу, горцы вдруг окружили царька и священника. Кугрдзелишливи из Эрети, второй по знатности после Цацикота, заговорил:
— Арцханин. Если бы эти пришельцы отрезали тебе яйца или даже запытали бы насмерть, они были бы в своем праве. Но, протащив тебя по собственному дерьму, а затем дав поджопника и демонстративно бросив в огонь обувь, тебя коснувшуюся, они оскорбили весь Ссарацастр. Поэтому мы решили, что ты должен дать нам клятву никогда не вспоминать случившееся и не мстить нам, как свидетелям твоего позорища. А мы поклянёмся никогда никому не рассказывать о пережитом тобою. Мы будем говорить лишь о коварстве, жестокости и подлости захватчиков, которые заслужили позорное имя "сраки". Если же ты не согласен, мы убьем тебя прямо сейчас.
Царёк был потрясён. А тут вышел арцханский десятник Читархая и продолжил:
— Царь, если бы ты не взял себя в руки и не думал о том, как вывести нас домой и не принести проклятия с собою, мы просто убили бы тебя, чтобы смыть позор. Но ты показал себя настоящим хозяином, поэтому поклянись, и мы поклянёмся.
Начался ритуал торжественной клятвы. Её взяли и со священника, который прекрасно понимал, что, если он проговорится, первый же добрый горец перережет ему горло, а злой
просто разрежет на куски. После этого, слегка выпив и закусив, воины разошлись по своим аулам. А священник сразу записал услышанную историю и спрятал свои записки в сундучок под изголовьем, чтобы их нашли лишь после его смерти.А через несколько дней в Долине Кувшинов, в свободном городе Ссарацастра Пхной-Пхень состоялся совет царей. Решался простой вопрос: что делать с наглыми пришельцами, которые, можно считать, уже нарушили границу Ссарацастра? Естественно, прежде всего попросили высказаться Цацикота. Его выступление не сохранилось, но примерно по записям рассказов о нем, его можно восстановить следующим образом:
"Царь царей Куструк! Равные мне цари! Приравненные к царям городские головы! Наше мирное государство вновь столкнулось с наглыми и безжалостными захватчиками. Они заняли то, что мы честно отвоевали у Древних, они заняли даже пограничную крепость и бесстыдно объявили, что теперь наша граница будет проходить в пятистах шагах на запад от первого яруса предгорий. Они ограбили наших людей, когда те, проявляя миролюбие и желание договориться, решили пока что уйти с бывших земель Древних, и не позволили взять ничего из честно захваченной добычи".
Тут собрание зашумело и запереговаривалось. О проклятии Древних не было дано клятвы молчания, и все знали о принесённых некоторыми из воинов таинственных болезнях и других гадостях. Но удобнее было считать, что их людей действительно нагло обобрали.
"Эти сраки с Севера поклоняются бумаге и знакам, подобно презренным агашцам. Они ухитряются составить договор так, что мы, прямодушные и благородные горцы, оказываемся обведёнными вокруг пальца. Ходят слухи, что они настолько бесстыдны, что берут себе на службу уцелевших Древних и пользуются их способностями к наглому обману, чтобы дурачить нормальных людей".
Удар был в самое сердце. Такого большинство собрания вынести не могло. Теперь надо было закрепить успех.
"Сраки настолько жестоки, что лучше не попадать им в плен. Они не убивают пленных, они их кастрируют и используют как презренных рабов, потому что после этого те не могут вернуться домой. Такая участь хуже самой страшной смерти".
Собрание одобрительно загудело.
"Они полные варвары. Они не знают даже агашского. С ними можно объясняться лишь через священников, знающих Древний язык. И представляете себе, их мужчины часто щеголяют без штанов! Их женщины бесстыдны. Они везде ходят с голыми лицами и плечами, а порою и совсем без одежды. В таком виде они участвуют в праздниках и пирушках. Они совокупляются с теми мужчинами, с которыми захотят. А сын считается от того отца, на кого он больше всего похож по внешности и по ауре, как у презренных Древних. Эти женщины используются как бесовское оружие. Я сам видел бывшего царевича, которого такая блудница сломала и заставила служить себе как позорнейшего раба".
Собрание ещё больше возмутилось.
"Не могу не сказать правду. Они смелые и безжалостные бойцы. У них прекрасное оружие и броня. Но их мало. И, пока их не стало больше, нужно их раздавить. Как раз сейчас для этого благоприятный момент. Я знаю, что сюда прибыли послы от тораканов и сикаров. Вся степь, возмущённая наглостью и подлостью сраков, поднялась на них. На них плывёт флот агашского царя, разъярённого их заносчивостью и грубостью. Если мы не поторопимся, то их раздавят без нас, и мы останемся без добычи и без территорий".