"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Гетера упала в море!
Матросы начали срочно спускать парус и готовить шлюпки.
Йолур, убедившись, что поход в Канрай откладывается, уединился в монастырской келье и предался молитвам и размышлениям. Если уж выдалось время, свободное от суеты, надо было его максимально использовать для подготовки к той близкой поре, когда вновь придётся действовать и на каждом шагу принимать решения.
После блестящей победы король Диритич тоже смог несколько передохнуть. Ему не пришлось лично подводить под руку свою и пророка новые княжества и королевства. Государства Великих Озёр наперебой приносили покорность, их правители являлись с данью и приводили войска. Да и воины, которые вливались
Зато Уч-Чанилю пришлось туго. Десяток, составленный из вершины той кучи дерьма, которую представляла до разгрома армия Первосвященника, приходилось школить, начиная с самых элементарных солдатских умений. Кулак десятника вс время болел, поскольку зуботычины были лучшим аргументом для его солдат. Однажды ночью его хотели зарезать собственные солдаты. Правда, Всевышний не оставил своего нового слугу: Уч-Чаниль вовремя проснулся, раскидал нападающих и безжалостно избил, переломав одному из них руку, а остальных заставив несколько дней держаться за причинные места. Сотник, хотя и понял, что случилось, не стал требовать от Уч-чаниля выдать нападавших. Избитых осмотрели и выпороли. Выпороли за драку и самого Уч-Чаниля. Двух, покалеченных сильнее всего, и ещё одного солдата, явно не выдерживавшего муштры, продали в рабство. Зато в десяток перевели пять воинов из другого десятка, командир которого не смог справиться с невежественными, упрямыми и ленивыми солдатами. А сотник в качестве поощрения взял Уч-Чаниля в тайный публичный дом (открытые дома разврата были в Империи Единобожников запрещены). Посмотрев на здешних шлюх и вспомнив своих агашских жён и любовниц, Уч-Чаниль ещё раз понял, как низко он пал. Пришлось как следует напиться, после чего он проснулся в постели у дамы такого вида, которую он раньше обошел бы за версту. Обдав его смрадным дыханием, она попыталась вновь оседлать любовника, тряся сморщенными длинными титьками, но перебежчик уже протрезвел. Он побыстрее расплатился и ушёл.
Князь Клингор подошёл со своим войском к границам Империи. Впереди лежали княжества народа шжи. Навстречу ему выехал местный князь с полутысячей воинов и спросил, что привело войско в его владения, ведь войны нет?
— Ты остался должен королевству Зинтриссе за твои грабежи во время отступления из Ликангса, — кратко ответил Клингор.
— Я заплачу, — сжался князь, глядя на жаждущее битвы и грабежа воинство.
Клингор назвал сумму выкупа, а когда князёк попытался торговаться, дал сигнал к атаке. Князьку сбежать не удалось, он попал в плен и наблюдал за полным разорением своего княжества. Его "столица" даже не стала сопротивляться, покорно выдав всё, что от неё требовали. Словом, за грабежи своих воинов его княжество заплатило с большой лихвой. А князя Клингор отослал к королю Зирварны (как теперь называлась Зинтрисса). Там князёк ещё пару лет сидел в темнице, пока его уцелевший сын собирал выкуп за отца.
Соседи княжества Линь на помощь не пришли, молясь лишь, чтобы грозный воитель прошел мимо. Они надеялись, что это не война, а всего лишь набег. И на самом деле для Шжи это было так.
Словом,
Новой ступенью Станет жестокий искус Для тех, кто выжил. Но подниматься Будет намного трудней.Глава 12. Реализация развилок
Три дня после начальных пиров шла большая охота, сопровождавшаяся по вечерам возлияниями, когда атаман и старшины пытались под хорошее настроение выторговать у царя новые привилегии и проверяли на устойчивость эту новую знать: старков. В целом отношения между старками-лиговайцами и казаками стали вырисовываться как дружеские: два народа оказались комплиментарны друг другу и отнеслись при первом контакте с должным уважением к обычаям и нравам друг друга. Это устраивало
обоих царей.А в последний день, по обычаю, был грандиозный пир. Наутро предполагалось гостей как следует опохмелить "на посошок", ещё раз угостить и проводить. Вся атаманская станица Черкаст упилась в лёжку. Иногда раздавались пьяные голоса, кое-кто, конечно, подрался, но серьёзных инцидентов не было: ведших себя неприлично быстро вырубали и отправляли вытрезвляться по домам. Так что в последнюю ночь перед отбытием из области Свободного Войска Ашинатогл уснул как убитый, потихоньку приняв снадобья против опьянения, являвшиеся секретом царского двора Агаша. У старков тоже были такие, менее сильные, зато более безвредные. Сейчас агашец поделился своим снадобьем с Атаром и его сыном. А Однорукий с Асретином без снадобий могли перепить почти любого. В этом отношении мужицкая здоровая кровь была крепче крови Высокородных.
Посреди ночи Ашинатоглу вдруг начал сниться странный своей реалистичностью сон. Под порывами сильного ветра с моря агашская армия уныло плетётся по узкой тропе над обрывистым берегом. На волнах кружат несколько шлюпов, порою пара из них приближается, стреляет из катапульт и сразу же удаляется. Царь знает, что агашский флот полностью уничтожен, что за время отступления армия растаяла уже больше чем наполовину, что аникарский стольный город Арикант с наскоку взять не удалось. А его окрестности аникарцы сами опустошили, уведя население в горы и в город. Голодное и усталое войско должно было пройти последний участок пути через естественную границу Агаша и Аникара. Там должны были подойти на помощь казаки и другие подкрепления.
Но тут сзади появился Чанильтосинд, тоже измождённый и оборванный, но с эмблемой Агаша на медальоне за высшую храбрость и кольцом с именем царя на пальце.
— Царь, старки разрезали нас пополам! — сказал он твёрдым голосом и склонил голову, будучи готов к казни за плохую новость и за нарушение этикета.
— Расскажи подробнее, — ответил Ашинатогл, тем самым отменяя казнь.
— С гор вдруг посыпались камни и по заранее заготовленным лестницам спустились горцы. А старкский корабль дерзко подошёл к берегу и старки вскарабкались на тропу. Большая часть армии и все припасы отрезаны. Мы пытаемся выбить неприятеля с занимаемых позиций, а арьергард, судя по всему, совсем пал духом и вот-вот начнёт сдаваться.
— Оставьте трусов их участи. Уходим быстрее, — жёстко приказал царь.
Чанильтосинд поклонился и быстро двинулся в новый арьергард руководить то ли отступлением, то ли отчаянным прорывом. Вообще-то Ашинатогл выслал вперёд разведчиков, но опыт ему подсказывал: соединение с резервами старки, пользуясь своей манёвренностью из-за полного господства на море, не допустят без серьёзного боя.
Но царь не ожидал, что впереди будут уже хорошо подготовленные укрепления, что южный агашский порт Ашшахундир уже занят старками и горцами, и что подкрепления занялись его осадой вместо того, чтобы быстро двигаться вперед.
Следующий эпизод сна. Царь, переодетый в парадные царские доспехи (по горам он шел в одежде простого воина, чтобы не привлекать внимание нападающих из засады и сбрасывающих камни), идёт впереди своих отборных воинов вместе с тремя оставшимися в живых сыновьями, в отчаянную атаку на укрепления старков. И вдруг они выскакивают навстречу. Головы сыновей летят на землю, к царю подбегает с искажённым лицом и жестокими глазами Тлирангогашт (во сне-то он не Тлирангогашт, а наследник старков), выбивает из рук у него меч, сносит голову, снимает корону Агаша и надевает на себя. Душа, уносясь в туннель, успевает увидеть, как Чанильтосинд бросает меч и падает ниц. А за ним и вся армия поклоняется новому царю и новой династии.
Ашинатогл проснулся в холодном поту. Лежавшая с ним рядом девушка (молодые казачки соперничали за право провести ночь с царём) обнимает его, шепчет что-то ласковое, чтобы прогнать кошмар. И царь вновь засыпает.
На сей раз почти сразу перед глазами встает Калгашт. Город полуразрушен, повсюду дымы пожарищ. Около царского дворца идет ожесточённая битва. Судя по всему, вражье войско ведёт последний штурм. Ядро нападающих составляют несколько сотен старков, а остальная часть в основном отребье, сбежавшееся отовсюду к удачливым полководцам в надежде пограбить. Среди них немало и агашцев. Наверху в башне, на приготовленном костре, сидит седовласый Тукультининур и держит на коленях одного из младших сыновей Ашинатогла, пятилетнего ребёнка, имя которого царь никак не может вспомнить. На голове у ребёнка малая царская корона. Видимо, дядя собирается с честью покончить с собой и с малолетним царём, чтобы тот не попал в руки кровожадных захватчиков.