"Фантастика 2023-99". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Глава 17
Только утром я понял, что никакое заклинание Будочник не использовал. Все дело было во мне. Я вообще многое понял. И про каналы, и про дерьмо, и про магию.
Мой незадачливый учитель имел в виду, что я попросту не готов использовать подряд несколько высокоранговых заклинаний. Только и всего. Технически могу, но вот ответка будет очень жесткой. Так и произошло.
Я лежал, не в состоянии пошевелиться и лениво глядел, как бурчит Илларион, собирая окурки с пола.
— Оно понятно, конечно, дело молодое. Сам таким был. Ничего тебе не нужно боле, только бражки
— Илларион… — лениво ворочал языком я. — Иди к черту.
— А мне не трудно, я схожу, коли мне дорогу кто покажет, — философски заметил слуга. — Однако ж я вам единственный как есть скажу. Эта дорожка она широкая, вольготная, да только никуда не ведет.
— Илларион, иди уже, — почему-то меня невероятно бесила его болтовня. — Хотя постой. В лицей сходи к господину Зейфарту, надо передать, что я заболел. Скажешь, что от меня, тебя должны пропустить.
А что? Директор же сам говорил, чтобы я обращался.
— Это нетрудно, — кивнул слуга. — Господа из Третьего Отделения интересовались уже, поедете ли. Им тоже скучно, наверное.
Угу, пусть радуются сентябрьским теплым денькам. Вот наступит октябрь, который в нашей полосе с постоянными ветрами и влажностью тоже не айс, вспомнят они эти славную пору.
Он ушел, оставив меня наедине со своими мыслями. Значит, Будочник говорил, что я нашел точку входа. Только не совсем понятны его слова, что он научит меня, а я уже научу всех. Тут бы самому копыта не отбросить.
Наверное, таким и бывает похмелье. По крайней мере, я посмотрел в прикроватное зеркало и напомнил себе тетю Машу. Утром после пьянок она ходила с таким же выражением лица, вроде — пошло оно все. Не было даже желания попробовать поколдовать, чтобы закрепить ночное обучение. Что-то мне подсказывало, что даже Погребальный звон сейчас убьет меня. Как минимум звуком.
Впрочем, побыть наедине мне было не суждено. Что-то заскреблось под самым потолком.
— Почему мне кажется, что это не крысы на крыше? — спросил я вслух, морщась. Даже звук собственного голоса раздражал.
— Какие крысы? — усмехнулся соседушко, материализуюсь. — Я их давно извел.
Он появился в верхнем углу в комнате. И честно говоря, несмотря на свою комичную внешность, смотрелся довольно жутко. Как из какого-нибудь фильма про изгнание дьявола из тела.
— Съел, что ли? — спросил я.
— Извел, — уклончиво ответил тот.
— Ладно, Пал Палыч, слезай оттуда, жути не наводи.
Соседушко послушно спрыгнул, застыв в углу комнаты, как неприкаянный родственник.
— С чем пожаловал? — спросил я. Если честно, вести разговоры с приживалой не хотелось. Но зачем-то же он пришел.
— Тяжко мне, хозяин, — шаркнул ножкой тот. — Серчаешь ты на меня, Ильке сказал рацион урезать. По ночам друзей всяких в дом пускаешь. Они подчистую все подъедают, я без еды я остаюсь. А мне без калорий никак нельзя. Мозг он пищу требует.
— И не только мозг, так? — перевернулся я на бок, глядя на чудаковатого толстячка. — Ну, и что дальше?
— Договариваться надо. Находить общие точки зрения на решение сложившейся проблемы.
— Так тут все просто. Я сейчас введу краткий курс в современный капитализм, если ты такой у нас до фига умный. Пусть и времени займет долго. Человек, хотя ладно, пусть
будет существо, выполняет какую-то работу. За это ему платят деньгами, какими-то услугами или товаром. В данном случае едой. А нет, не много времени заняло. Сечешь, о чем я говорю?Тирада далась мне с трудом. Даже в голове зазвенело. Но низкий толстячок стоял, рассматривая прожженные дырки в ковре. И молчал.
— Илларион выполняет работу по дому, приносит еду, чистит костюм, да много чего делает. В общем, добросовестный домохозяин. За это бесплатно кормится и, судя по моим прикидкам, какую-то сумму оставляет себе.
— На пропой он себе оставляет, — сказал Пал Палыч и тут же спохватился, поняв, что сболтнул лишнего. — Илька не запойный, но изредка разговляется. По праздникам.
— Допустим. Но пользы от него гораздо больше, чем затрат. А вот ты…
Теперь замолчал я, разглядывая соседушку. Ну а что? Не все же мне речи толкать. Пусть и сам напряжется. Я вот от нашего разговора даже взмок.
— Новый хозяин пусть и молод, но довольно прагматичен, — поглядел на меня Пал Палыч.
Ага, станешь тут не прагматичным, когда каждый норовит тебя нагнуть.
— Все, что я могу предложить — это мудрость, почерпнутую из книги и жизни, — вздохнул соседушко.
— Спасибо, мы вам перезвоним, — зевнул я, поворачиваясь обратно на спину. — В смысле, без обид, Пал Палыч, но мне это не интересно.
— И прочую информацию, — торопливо проговорил соседушко. — К примеру, кое-что могу рассказать о вашем даре.
— Хм, давай.
— Господин Ирмер тоже делился своей силой. И после этого не стал слабее, в отличие от прочих магов. Такова исключительная природа его дара. Этот секрет знали всего несколько человек. Потому что если бы правда открылась…
Я кивнул. Ну да, когда у тебя под руками бесконечный донор, который может постоянно накачивать магов, повышая их ранги, это серьезное оружие. Понимаю, почему Ирмер молчал. Но родился и другой, более важный вопрос.
— Получается, я такой же?
— Пока рано что-нибудь говорить, хозяин. Только мне кажется, вы упускаете одно очень важное обстоятельство. Если вы запряжете скаковую лошадь в груженую телегу, одна издохнет. А вот если поставите ломовую кобылу, она все утащит.
— Каналы забитые дерьмом, — вспомнил я слова Будочника. — Значит, все дело не в количестве силы и мощи дара. Точнее, не только в этом. А именно человеке, который этим даром управляет.
— Все так, — легко согласился соседушко. — Не бывает сильного мага без одной руки, потому что только полноценный человек нужен дару. Чтобы он струился внутри, как полноводная река. Таков ваш новый друг. Все русла внутри него чисты и широки. У него другая проблема. Река слишком мелка и все время усыхает. Потому он и может жить только чужим даром.
Я задумался. Вообще, это многое объясняло. Дар вроде электрического тока, который струится по проводнику. Если у того хреновая катушка, то и на выходе мы получаем крохи.
— Вот можешь же, когда захочешь, — улыбнулся я. — А что там про ученика Ирмера?
Пал Палыч замотал головой и стал пятиться, медленно исчезая. Вот блин, опять?!
— Понял, понял, есть темы, на которые ты не можешь разговаривать, вроде своего родного мира, так?
Соседушко остановился и после непродолжительных колебаний кивнул.