"Фантастика - 2024". Компиляция. Книги 1-19

На стрелке Васильевского острова его путь на далекий и недосягаемый Юго-Запад преградил вздыбленный пролет Дворцового моста. Виктор оперся на гранитную набережную и, разглядывая, как по бездонной глади Невы неторопливо идут сухогрузы, попытался зажечь сигарету, которая немедленно промокла и погасла, едва затеплившись красным огоньком.

— Простите, у вас закурить не найдется?

Виктор не видел, как к нему подошел незнакомец. Все звуки вокруг заглушались симфонией дождя. Он протянул прохожему зажигалку и, пока тот занимался добыванием огня, с интересом его рассмотрел. Мужчина лет пятидесяти, высокий, очень худой и немного сутулый. Жесткие всклокоченные волосы. Густые брови и усы не намокали даже под дождем, упорно сохраняя свое бесформенное состояние вопреки всем законам природы.

— Нравится? — Незнакомец ткнул раскуренной сигаретой в сторону Эрмитажа. Виктор тяжело вздохнул. Он понял, что его приняли за приезжего и сейчас ему предстоит получить порцию питерских баек в сочетании со сбивчивой биографией скульпторов и архитекторов. Завершится лекция кратким обзором цен на Сенном рынке.

— Нравится, — ответил он, чтобы не показаться невежливым. — Очень нравится.

— Жалко, что всё это не существует. — Незнакомец испытывающе посмотрел на Виктора. — Во всяком случае, для тебя.

Витя немного опешил, а усач продолжал бредить:

— На самом деле ты кувыркаешься в открытом космосе на орбите далекой планеты, и кислорода у тебя осталось хорошо если на тысячу вдохов.

«Он еще и псих, — решил Виктор. — С другой стороны, кто еще в такое время будет бродить по улицам: только безнадежные романтики, туристы и сумасшедшие. На туриста прохожий не похож, на романтика, впрочем, тоже».

— Не надо думать, что я сошел с ума, — не унимался усатый. — Я — не псих. Я — бог.

«Мания величия, — поставил диагноз Виктор. — Действительно, чего мелочиться — Наполеон, президент — ерунда какая. Сразу Иисус и Будда».

— Я, конечно, не весь бог, — заскромничал незнакомец. Он оперся локтем на парапет, стряхнул пепел со своей сигареты и продолжил: — Я очень маленькая частица Всевышнего. Но довольно древняя и могущественная.

Виктору наскучило слушать болтовню идиота. Он молча повернулся и пошел к Университетской набережной, но дурачок, не отставая ни на шаг, последовал за ним.

— Как мне это надоело, — вздыхал он за спиной у Виктора. — Какие ж вы, люди, всё-таки одинаковые получились. Всем чудо подавай. Ну ладно, хочешь, дождик кончится?

— Не хочу, — буркнул Витя, не оглядываясь.

Хляби небесные внезапно иссякли, тучи начали быстро рассеиваться, и спустя пять минут единственным напоминанием о недавнем ливне был очищенный от городской пыли, свежий и очень вкусный воздух.

— Неплохо, — хмуро сказал Виктор и остановился. — А еще что-нибудь можешь?

— Например?

— Огненные буквы в небе.

— Нет, буквы не сделаю, это нарушит гармонию белой ночи, а вот ветерок — пожалуйста.

Пронизывающие ураганные порывы налетели с Невы. Виктор съежился и даже зажмурился от холода.

— Как тебе балтийский ветер? — участливо поинтересовался «бог».

— Ну его на хрен, твой балтийский ветер, я простужусь. Прекрати сейчас же. — Не успел Витя закончить фразу, как установился полный штиль.

— Вот так лучше, — усач удовлетворенно потер руки, — а теперь я тебе вкратце расскажу историю Вселенной.

— Нормально! Ты думаешь, мне очень охота тебя слушать? — спросил Виктор с издевкой в голосе, но лохматый господь никак не прореагировал.

— Много миллиардов лет тому назад… — начал он.

— Жили-были старик со старухой на берегу самого синего моря.

«Бог» неодобрительно посмотрел на Виктора. Так обычно смотрит добрый учитель на способного, но шкодливого ученика, не желающего усваивать своими ленивыми мозгами очередную порцию премудростей. Небо над городом побагровело, и вода в реке приобрела отчетливый красный оттенок. Силуэты зданий исказились до неузнаваемости. От их изящной прямолинейности не осталось и следа. Они как-то сразу постарели на несколько столетий. Огромное сухое дерево, появившееся из ниоткуда прямо посередине мостовой, сжало в грубых объятиях своих корней прогнивший и заплесневевший дворец. Воздух наполнился неприятными ароматами, обычно сопровождающими разложение.

— Опять твои штучки? — возмутился Виктор, но «бог» ничего не ответил. Он лишь показал глазами вперед: «Смотри». Навстречу им угрюмо брел маленький уродливый человечек. На морщинистом коричневом лице светились злобой красные пупырышки крошечных глазок. Молча прошлепав босыми заскорузлыми пятками мимо застывшего в ужасе Виктора, гном подошел к старинной стене и, внимательно осмотрев ее, принялся слизывать потеки вонючей слизи розовым и длинным языком.

— Что всё это значит? — Виктор оторвал взгляд от обедающего человечка и вопросительно посмотрел на незнакомца.

— Это ты, — «бог» кивнул в сторону карлика, — твоя душа будет жить в таком теле.

— Чушь!

— Запомни: ты должен спасти ее.

— Кого? Душу?

— И душу тоже, но главное — спаси ЕЕ. — Незнакомец разгладил усы и вздохнул. — Тебе пора.

— Куда?

— Спаси ЕЕ, слышишь!

Угрюмый мир вокруг Виктора утратил резкость и вышел из фокуса. Чавканье гнома стало оглушающе громким, а пропитанная кровью вода в Неве заколыхалась в гранитных набережных и злобной волной накатилась на глаза. Стало больно дышать.

— Витя, Витечка, Блинчик, родной, — послышался непонятно откуда голос Элеоноры.

— Не могу дышать, — простонал он, вцепившись металлизированными перчатками скафандра в свою закованную в пластик шею.

— Всё, всё, милый, дышать уже хорошо. Ясняла с тебя шлем.

Воздух со свистом ворвался в его легкие. Обдирая горло, как наждак, и наполняя свинцовой тяжестью трахеи.

— Где я? — прохрипел он, и Элеонора с трудом сумела разобрать, о чем ее спрашивают.

— На яхте, Витя, на яхте, — запричитала она. — Я тебя четвертые сутки разыскиваю. Уже надежду всякую потеряла.

Виктор постепенно начал приходить в себя, припоминая события последних дней и пытаясь мысленно разделить, что из происшедшего было бредом, а что реальностью. Элеонора, одетая всё в те же шорты и грязноватую футболку, помогла ему выползти из скитмурского скафандра. Едва Виктор сумел подняться на ноги, она прижалась к нему всем телом и заплакала.

— Блинчик, господи, Блинчик, какой ты молодец, что не умер, — всхлипывала она.

— Кажется, я заснул, после того как выпрыгнул из десантного бота, — вяло сказал он, с удивлением рассматривая Элькину голову на своей груди. — И сон какой-то глупый…