"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Нет, просто... устал, в голове не укладывается, через все это придется опять...
– Говорю же, учтем ошибки. Например, выяснили, что можем оседлать дракона, а значит – не надо спускаться в подземелье, можно прямо здесь подкараулить дракона, летают не так уж редко, привлечь внимание, в общем, по тому же плану.
Камалия указывает на меч Эгорда.
– Что это?
Кончик клинка в необычной крови – синей.
– Кровь Клессы, – отвечает Эгорд. – Выставил меч вперед за пару секунд до удара. Видимо, поцарапал ему хвост.
–
Камалия смотрит на синюю кровь очень странно.
– А что? – с трепетом спрашивает Тиморис, блики в глазах оживают.
– Знаю заклинание... – подавленно начинает Камалия. – Может помочь...
Эгорд и Тиморис внимательно смотрят на жрицу, Камалия продолжает еще мрачнее:
– Оно превратит нас в материю, из которой сделаны мысли, перенесет сквозь пространство и время в разум Клессы.
– Ого!.. Мы что... можем стать мыслями и попасть в голову этого уродца?
– Да. Нужна лишь кровь того, в чьи мысли хотим проникнуть.
– Ха, так это ж халява!
Тиморис подпрыгивает, задорно взмахивает кулаком, физиономия светится щенячьей радостью. Смотрит на совсем уж поникшую Камалию.
– А чего такая грустная?
Жрица чуть не плачет.
– Это заклинание Темного Ордена. Моя честь будет запятнана!
– И что? Подумаешь, главное...
Эгорд наступает Тиморису на ногу, тот резко умолкает, глаза на лоб, губы беззвучно складываются в слова не для ушей жрицы.
Воин-маг берет женщину за руку.
– Камалия. Это заклинание сильно облегчит задачу, сэкономит уйму сил и времени, спасет тысячи жизней. Но послушай, Камалия...
Эгорд обнимает жрицу, в остекленевших глазах женщины дрожит что-то очень горькое.
– Если откажешься, никто не осудит. Слышишь? Просто попытаемся снова, накопим силы, пробьемся в крепость, все получится.
Камалия отворачивается к стене, долгое молчание, ни единого движения. Эгорд смотрит на лучистый камень, заряд света заканчивается, поверхность тускнеет...
Через какое-то время к разглядыванию блекнущего камня присоединяется Камалия. Жрица вытирает влажную дорожку слезы.
– Что ж... Придется ненадолго стать темным магом. От нас зависят судьбы тысяч людей, не время думать о себе. Но за этот поступок я отвечу. А пока...
Камалия готовит три порции чернил – из крови Клессы, своей крови и смесь обеих кровей. Пальцы рисуют на стенах остроугольные знаки. Находит в песке несколько булыжников, выкладывает широким кругом, вскоре камни венчают похожие символы. В центр кладет камень, что заменял костер, почти остывший, мерцает как уголек, жрица украшает его крупным грозным знаком, кровь Клессы переливается, словно живой слизень.
– Спасибо, Эгорд, – шепчет Камалия, моет руки в облаке ледяных крошек, что текут из ладони воина-мага. – Без тебя бы не решилась, а это нужно.
– Не вини себя. Виноват Зарах, Клесса, я, но никак не ты.
– Нельзя себя оправдывать. Иначе привыкну, начну прощать
себя за каждый проступок, встану на путь демона. Меня ждет кара за содеянное, но сейчас надо спешить.– Хорошо.
Эгорд находит Тимориса за углом, у ледяной двери, тот переминается с ноги на ногу, посвистывает.
Воин-маг тянет спутника за плечо.
– Куда пропал? Пошли.
– А?
Тиморис поворачивает голову резко, будто заметил лишь сейчас.
– Уже закончили? Быстро...
Взгляд Эгорда становится подозрительным.
– Закончили что?
– Ну-у...
Тиморис опускает глаза, рука чешет затылок, потирает нос.
– Вам же надо было это... уединиться... А че, я ж понимаю, ну-у... это самое…
Эгорд вздыхает, качает головой.
– Кто о чем, а ты о своем. Пошли уже...
Троица встает в круг, между внешним кольцом камней и центральным камнем.
Жрица вздергивает руки, пальцы хищно сгибаются, с губ срываются непривычно резкие рычащие интонации, глаза наливаются злостью, в движениях что-то пугающее, плотоядное, Тиморис цепенеет от ужаса.
Символы на стенах и камнях загораются сиренью, сливаются в вихрь. Люди превращаются в нечто светящееся, формы сохраняются, но вместо плоти – синие звезды разных размеров, от горошинки до яблока.
Глаза медленно заливает белизна.
Она приобретает очертания, местами наливается прозрачной волнистой лазурью, но не исчезает. В какой-то момент до Эгорда доходит: и не исчезнет, потому что это – снег и лед.
Часть 1. Глава 6
Оборачивается, Камалия и Тиморис тоже озираются, запрокидывают головы, их фигуры в крови и пыли на фоне чистых светлых оттенков особенно четкие.
– Мы точно в мыслях Клессы, а не этого парня?
Тиморис тычет в Эгорда.
– А то льда многовато...
Такое впечатление, что давным-давно здесь бушевала морская буря и в разгар стихии вода мгновенно замерзла, а низины между волнами завалило снегом. Более того, в ледяных скалах кто-то вырезал прекрасные дворцы, башни, лестницы, стены, прогрыз ровные пещеры, лабиринты коридоров. Дикие кривые нахлесты удивительно перетекают в прямые углы и грани, невозможные без участия разума.
– Это объяснимо, – говорит Камалия. – Помните, как выглядит Клесса?
– Попробуй забудь! – хмыкает Тиморис. – Уродец пернатый, каких свет не видел!
– Именно. Наполовину птица.
– То есть... авиан? – понимает Эгорд.
– Да.
Тиморис хмурится.
– Кто-о-о?
– Авианы – раса людей-птиц, – объясняет Эгорд. – Живут далеко на севере, в ледниках, в дела прочих рас почти не вмешиваются, потому о них мало кто знает.
– Выходит, Клесса – демон лишь наполовину, – продолжает мысль Камалия. – Когда-то был обычным авианом, жил во льдах, а мы в его воспоминаниях.
Тиморис осматривается, глаза прищурены из-за ярких отражений света.