"Фантастика 2024-100". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Блин, я впервые в жизни увидел, как человек становится пунцовым! За мгновенье!
Проскользнув мимо меня, Кара толкнула к "Терьке" лесенку и, через пару секунд уже устраивалась в пилот-ложементе.
Выглядело это так эротично, что слюну сглотнул не только стоящий рядом техник.
– Ох, ну вы тут с управлением и накрутили!
– Голос брюнетки сочился дикой сексуальностью, смешанной с возбуждением и сдобренной огромной порцией вожделения.
Ангар издал тихий стон.
"Всё. Они её... " - Пронеслась в голове лихая мысль.
– "На руках носить будут.
Запустив БК "Терьки", Кара ввела координаты прыжка и замерла в ожидании.
– Статус пилота - подтверждён. Соответствует. Координаты - верны. Ожидаю разрешения диспетчера.
"Странно... А со мной "Терька" не разговаривает..." - Ревниво расстроился я.
Техники вокруг меня, знавшие о "несговорчивости" своего детища, выдохнули.
Карой прочно заняла их сердца, изрядно потеснив и меня, и "Терьку".
– Данчик! Я готова!
– Помахала Кара и закрыла кабину. Штурмовик "поплыл" на катапульту.
А я помчался в соседний ангар, к спасательному корвету, зашнуровываясь на ходу.
Карса уже ждал над базой, так что, всё дело тормозил исключительно я.
Пришлось пошевеливаться.
Через несколько минут, снежно-белый "КаМи", с бортовым номером 23, бело-голубая "Терька", с номером 404 и мой ярко-красный спаскорвет, с номером 7713, висели над базой, ожидая последней команды от руководителя полётов.
– Так, мальчики!
– Лебедь был собран и зол.
– Если с девочкой, что-нибудь... Лучше, сами понимаете!
– Ограничители выставлены на 2.
– Поспешил успокоить его, Карса.
– Там - страхует сержант. Здесь - вся база.
– Пороть...
– Выдохнул Лебедь.
– Самым кожаным, из всех ремней. Первый уходит Спас-7713. Через 15 - 404-й! Карса, голову сверну!
– 15 мало!
– Решился я.
– Лучше 20, с запасом - 25! Надо обстановку "понюхать". Маркеры поставить.
– Принято, Спас-7713. 404-й, уходишь через 25! Исполнять!
– Есть!
– В один голос гаркнули мы, все трое.
И я ушел в надпространство.
Хитрая Кара, пользуясь моей добротой, на финише успела покрутиться и снести пару камешков. Конечно, "Терька" не дала ей развернуться по полной программе, но визги Кары, разносящиеся по пустоте, меня радовали. Нет, я знаю, что в космосе звуков нет. Но, наушники и микрофоны никто не отменял. Тем паче, что я физически устранил возможность отключения связи. Карой узнает - убьёт.
Глядя, на суперосторожные манёвры Карой, понял, что пилот из меня так себе. Не выходя за нормы в 2-а же, Карочка умудрилась выдавить из "Терьки" такие финты, что я слюной изошел. Даже представить себе не мог, что мой штурмовик на такое способен.
Наблюдать за её полетом, это всё равно, что наблюдать за мастер-классом, демонстрируемым ... Даже не скажу, кем. Ближе всего - Богиней. Богиней от пилотажа.
– Данн, ты... Не знаю, как тебя назвать. Во, придумала - "Гениот"! Гений - идиот! Ты, как управление настроил?! У тебя почему, а... Ну, тоже вариант, конечно.
– Бессвязные комментарии Кары, рекой льющиеся
– Кара, да что опять не так?
– Не выдержал я, очередного коммента, адресованного мне.
– Всё, так. Только, почему у тебя двигатели настроены на 25% мощности?!
– Потому что кое-кому, врач запретил больше 2-х же перегрузок.
– Отрезал я.
– У-у-у-у, бяка!
– Рассмеялась Карой.
– Знаешь, обо мне впервые так трогательно заботятся. Так трогательно, что вот сижу и думаю - бить или целовать?
– Задумчиво протянула девушка, ставя "Терьку" в свечку. Штурмовик замер, лег на спину и брызнул форсажем!
– Кара, поймаю - выпорю!
– Сорвалось у меня.
– Ты, что делаешь?! Стер-р-р-рвочка!
– Я, такие БК, еще в Академии ломала! С закрытыми глазами, между прочим!
– Штурмовик развернулся вокруг продольной оси, опустил нос и, пыхнув маневровыми, замер на голове.
– Не переживай, я потом всё верну!
– Ага! И бортжурнал, поправишь? За это, знаете-ли, по головке не погладят!
– Ладно - ладно...
– Вздохнула Кара.
– Больше не буду.
– Ты это папе говорить будешь. Я. Тебе. Не верю. А будешь режим нарушать - папе скажу!
– Мстительно пробубнил я.
В ответ раздался смех, внезапно пропавший - Кара ушла в надпространство.
Теперь, на целых полчаса, я предоставлен самому себе. Непозволительная роскошь! Можно спать. Можно петь песни или, благо корвет позволяет, пойти танцевать. Я решил провести эти минуты иначе. Отключил все приборы и замер остывающим комком железа, среди множества подобных.
"Змейка" мгновенно воспользовалась этим, чтоб размяться. На "Терьке" она предпочитала растечься по приборной панели. Здесь, на корвете, в царящей невесомости, она предпочла форму дракончика-рукокрыла. Медленно облетая кабину, Змейка умудрялась всюду сунуть свой шипастый нос.
А я? А я пялился на звёзды и пролетающие мимо куски камней, которые, когда-то давным-давно, могли быть частью огромной планеты, разорванной катаклизмом или просто усилиями собственной звезды.
Например, вон на том, восьмикилометровом огрызке, мог стоять огромный дом, своей крышей подпирающий небосвод. А сосед огрызка - был дном океана, в глубины которого, никогда не опустится человек.
Корвет, на тридцать минут - на целых тридцать минут!
– стал причастен к большой космической реке астероидов, пыли и загадок, которые человек никогда себе не загадает.
Полчаса по времени Вселенной - миг, за который даже бабочка не успеет сложить свои крылья.
Любуясь картинкой, открывающейся из кабины, любуясь перемигиванием звёзд, я, наверное, улыбался.
Змейка, опустилась мне на голову, заглянула в забрало и стукнула в стекло своей крепкой, серебристой головой, прогоняя оцепенение и любование.
Вот и пришло время запускать систему. Жаль - я ещё не налюбовался.
– Спас-7713! Я - "Терька"! Ответь! Данн! Ты где?!! Данн! Найду и убью! Лично! Живо отзовись! Данн! Данн!!!
– В голосе Карой уже проскальзывали нотки приближающейся истерики.